Саботажник - Олег Дивов

Тут Причер вспомнил, что, если верить слухам, русские когда-то достигли больших успехов в разработке психотронных систем, превращающих человека в зомби, и слегка затосковал. Провести остаток жизни агентом русских спецслужб, не осознавая этого, показалось ну совсем обидно. Даже авантюрную жилку в характере не потешишь. Собираешь информацию, отсылаешь шифровки – и никакого тебе морального удовлетворения. Кошмар.

А может, просто химией накачают и допросят? Но какими секретными данными возможно разжиться у простого капеллана? Не-ет, если химия, тогда вкатят укол для расслабления воли и дадут гипнотическую установку – например, полковнику шею свернуть. За что тебя потом свои же посадят. Ужас.

Щелкнул замок внутренней двери. Причер от неожиданности подпрыгнул, а еще через секунду – заслонился рукой от яркого света.

– Извините, падре, выхо… О, черт! Да тут же лампочка накрылась! Проклятье!

– Вы как больше любите, господин Воровский? – спросил Причер утробным голосом очень голодного людоеда. – Сапогом по нижней части тела или кулаком по верхней?

– Падре! – взмолился прапорщик. – Не знал! Вот вам крест! Ну, заходите. Хватит конспирации, начинаем операцию.

– Зачем все это было, а? – поинтересовался капеллан, выбираясь из тамбура и оглядываясь в поисках солдат с автоматами или Кронштейна со шприцем. Никого тут не оказалось, только пустой длинный коридор с зарешеченными дверцами камер. Гауптвахта, точь-в-точь как натовская.

– У меня главный вход просматривается. Вам это надо?

– Сами говорили, я тут смогу двери ногами открывать…

– Пока не стоит, – загадочно сообщил Воровский.

– Хорошо, ну а вы-то почему за мной не вошли?

– А как ребята тогда придут?

– Какие еще ребята?!

– Ну… Разные. И девчонки тоже. Что им, через аварийку лезть? Нет уж, падре. Между обычной пьянкой и конспиративной пьянкой очень большая разница. Обычная у меня тут почти ежедневно. Начальство уже привыкло. А если мы прятаться начнем, могут быть сделаны далекоидущие выводы. Понятно?

– Трудно было заранее объяснить… – буркнул капеллан.

– Да вы сами меня с толку сбили расспросами про акцент! Я и забыл. А за лампочку отдельно извините. Понервничали? Ничего, сейчас подлечимся. Сюда, прошу.

Они зашли в небольшой уютный кабинет. Причер увидел мягкий диван и без приглашения уселся. Воровский колдовал над дверцей сейфа.

– Вот, собственно, мое рабочее помещение, – сказал он. – А вот и рабочая жидкость!

На столе появилась внушительная канистра. За ней стаканы и нехитрая снедь.

– Эту рабочую жидкость лучше не закусывать, а сначала запивать. – Прапорщик выставил на стол пару бутылок лимонада и небрежно прикрыл дверцу сейфа. – Значит, вам будет вполне привычно. Американцы, по моим наблюдениям, закусывать учатся долго и мучительно. Сказывается, наверное, разница культур. Пока одни гоняли по степи коров, другие в поте лица выдумывали радио, телевидение и периодическую систему элементов. Поневоле закусывать начнешь.

«То-то вы так падки до американских денег – потому что своей закуски на всех не хватает!» – подумал, но не сказал Причер. Он все еще был очень зол на Воровского и даже соображал, не устроил ли тот ему «темную» нарочно, исходя из далекоидущих коварных планов.

Прапорщик тем временем ловко разлил по стаканам «рабочую жидкость», оказавшуюся совершенно прозрачной и какой-то странно невесомой на вид.

– Это что? – опасливо спросил капеллан, принимая свою дозу.

– Это он! – радостно выпалил прапорщик и уставился на Причера, будто ожидая, что тот сейчас завизжит от восторга. – Он самый!

– М-м?.. – Капеллан поднес стакан к носу и осторожно нюхнул. Потом заглянул в него.

– Да спирт! – не выдержал прапорщик. – Настоящий оружейный спирт! Артиллерийский, для протирки оптических осей!

Причер оторвал глаза от стакана, внимательно поглядел на Воровского и сказал:

– Да пошли вы все в жопу!

И немедленно выпил.

Последующие несколько минут из памяти капеллана выпали напрочь. А когда сознание немного прояснилось, то обнаружил он себя на том же диване, с початой бутылкой лимонада в руке, дымящейся сигарой в зубах и радостной улыбкой от уха до уха.

Более того, он говорил!

– Понимаете, Воровский, я провожу небольшое социологическое исследование…

– Как они вас заездили, падре! – возмущался прапорщик, разглядывая капеллана и удрученно качая головой. – Ну, уроды!

– Всем задаю один и тот же вопрос…

– Буквально пару дней назад вы были в отличной форме!

– Зачем вам бессмертие?

– У вас, извините, конечно, стали пустые глаза, падре. Но выход есть – мы их сейчас зальем!

– Ну зачем вам бессмертие?

– Между первой и второй перерывчик не более двух минут тридцати секунд!

– Ну что вы будете делать с этим гребаным бессмертием?!

– Давайте, падре. Na zdorovie!

– Вы же элементарно не умеете им пользоваться! – выпалил капеллан и так лихо тяпнул полстакана спирта, будто всю жизнь в русской армии прослужил.

Запил дозу лимонадом, пыхнул вкусным сигарным дымом и спросил:

– А почему между первой и второй именно две с половиной минуты?

Спросил и понял, что это уже говорит совсем другой Причер. Умиротворенный, расслабленный, добрый. Просветленный. Все ему было по фигу – даже мичман Харитонов, в поисках которого он, собственно, здесь и оказался. Воспоминание о хриплом провокаторе больше не терзало душу. Подумаешь! Мало, что ли, в армии придурков? Зашел один, покуражился, да и хрен с ним. Как говаривал персонаж древнеамериканского эпоса «Двадцать две уловки воина» мудрый индейский вождь Йоссариан – если тебя что-то бесит, притворись, будто это прикол… «Так вот зачем русские пьют спирт! – догадался капеллан. – Ай, молодцы! Только они, как правило, не умеют вовремя останавливаться. А я сейчас возьму и остановлюсь. Ну, еще разок, может быть, выпью – и все».

– Это я у адмирала подцепил, – сказал Воровский. – Две с половиной минуты – полная готовность нашего главного калибра. Захватил цель, нажал пуск, хлопнул стакан за помин ея души, перекрестился, закусил. В это время идет перезарядка и захват следующей цели. Нажал пуск, выпил, перекрестился, бросил на зуб колбаски – и так далее, пока цели не закончатся.

– И на сколько целей хватает адмирала?

Воровский завел глаза к потолку.

– На прошлой неделе была небольшая тренировка… Так, в шахматы играли. Правда, мы пили водку, а не спирт. Но зато после каждого хода – по двадцать пять граммов на лицо. Классическая дегустационная норма. Где-то ходу к тридцатому я уже соглашался на ничью, но адмирал потребовал, чтобы противник дрался. И на сорок третьем влепил мне мат. Так и разошлись.