Внучка, Жук и Марианна - Татьяна Батенева

— Ты гляди, отпустил Иваныч наркомана этого, а пес-то как бесится! — Паша бросил окурок, затер его ботинком. — Пойду, Вась, мне еще сегодня в адресок один надо успеть.

— Давай, — кивнул Огуреев, постучал носком по колесу. — Я на сутках, увидимся еще.

Павел зашел в темный предбанник, хотел было отвязать собаку от решетки. Та вдруг рванулась изо всех сил, оторвала хлипкий карабинчик, на котором поводок крепился к ошейнику, и бросилась к выходу. Ударив грудью дверь, собака выбежала на улицу и, прихрамывая, припустила за Варейко, сутулая фигура которого маячила уже метрах в трехстах впереди. Паша выскочил на крыльцо, но за мчащимся на трех лапах псом не побежал — чего уж тут… Не задержанный убежал, всего-навсего пес.

Он поднялся на второй этаж, заглянул к Петруничеву.

— А собака-то где? — поднял тот голову от клавиатуры.

— Дак убежала, Виктор Иваныч! — Паша покрутил белобрысой головой. — Как рванет, поводок оторвался, а она в дверь. Вроде за этим… Варейко побежала.

— Ты гляди, еще покусает малого! — Петруничев встал, но тут же сообразил, что сделать все равно ничего нельзя, плюхнулся в кресло. — И чего она к нему пристала, а?

— А кто ее разберет! — Паша обрадовался, что ему не попадет за упущенного пса. — У них своя думалка — кто их поймет.

— И то правда, — снова углубился в процесс набора следователь. — Ты давай в адресок этой, домработницы-то, как ее, Марины Климук? Давай — и мухой обратно!

* * *

Арчи нагнал Варейко уже рядом с Ленинградским проспектом. Тот, вертя головой и поминутно сплевывая, ждал троллейбус. Ленинградка стояла плотно, хотя была еще только середина дня. Выругавшись и поглубже насунув шапку на брови, Варейко пошел к центру, заплетая одну за другую тощие ноги в драных джинсах. Холодный встречный ветер пронизывал до костей, хотя март уже почти кончался.

Арчи осторожно, стараясь не попадаться прохожим под ноги, бежал следом — вдоль домов или рядом с оградами все еще засыпанных грязным снегом газонов. Бабулька с сумкой на колесиках шарахнулась от большой собаки, хотя он бежал метрах в двух от нее.

— Вот развелось вас, бродячих! — услышал вслед ее ругань. Вполне привычную, как и попытки других старушек накормить его булкой или куском вареной колбасы. Арчи не обижался на первых и не спешил дружить со вторыми — и те и другие могли оказаться опасными.

Варейко между тем доплелся до Белорусского вокзала, спустился вниз под мост, вошел в пятый подъезд. Арчи потоптался немного у входа — за проникновение в здание вокзала можно было получить по полной. К тому же незабываемый запах железной дороги, как всегда, свел в комок внутренности — он до сих пор его боялся, хотя тот, настоящий страх остался далеко в прошлом.

Но запах врага оказался сильнее страха. Арчи вбежал в здание, поджав хвост, чтобы как можно быстрее проскочить его насквозь, выбежать на перрон. Варейко мелькнул на входе в павильон турникетов, ведущих к пригородным поездам. Арчи метнулся следом. И как раз вовремя.

Варейко проскочил турникет без билета, с разбегу опершись на вытянутые руки и поджав ноги в драных джинсах. Дежурная истошно закричала, выбежав из своего стеклянного скворечника. Пользуясь моментом, Арчи беспрепятственно проскочил под самый дальний турникет, прижавшись к полу, и выбежал к лестнице.

Варейко мчался по ней вверх, перескакивая через две ступеньки. Миновав наземный переход, Арчи вслед за ним спустился к электричке.

Страх снова скрутил все внутри, он в нерешительности постоял перед вагоном, переминаясь с лапы на лапу и поджав хвост. Но все же запрыгнул в тамбур, и двери с шипением закрылись за ним. Совсем как тогда.

Он забился в противоположный угол тамбура, свернулся в клубок — так было теплее на металлическом полу. Закрыл глаза. Запах железа, кислая вонь из-за двери, ведущей в другой вагон, химические запахи краски и еще какой-то смрад — смесь поездных запахов мгновенно вспомнилась вся и сразу.

Как тогда метались за стеклом искаженные лица девочки, мальчика и пожилой Хозяйки, как они стучали по стеклу и звали его по имени… Но дверь с шипением закрылась, навсегда оставив позади счастливые дни, теплый дом, веселых детей, которые так любили тискать его, когда отец не видел…

А он всего-навсего выскочил из вагона слишком рано, не поняв, что до нужной станции надо еще ехать. И остался на пустой платформе один, когда с нее спустились немногочисленные пассажиры, приехавшие из Москвы. Он долго еще метался по платформе, пытался найти знакомые запахи. Пока его не согнал суровый мужик с метлой. Арчи спустился под платформу, долго плакал там, сидя на мокрой траве.

А потом началась совсем другая жизнь — скитания по свалкам, улицам незнакомых подмосковных поселков, драки не на жизнь, а на смерть с местными сворами бродячих собак, редкие дни, когда удавалось поесть досыта… Пока он не обосновался там, на окраине, возле большого рынка, где его приняла свора Безухого. Сначала на правах пришлого — его не подпускали к дележу добычи, на охоту брали лишь на второстепенных ролях. Безухий проверял, приглядывался. И только потом принял в самый ближний круг. А после гибели вожака он сам стал главным — самым сильным, умным и самым справедливым. Так, по крайней мере, считала Симка — веселая трехцветная сука, которая по весне принесла ему четверых щенков. Потом щенки выросли, он учил их охотиться, отбиваться от других свор, прятаться от собаколовов…

Сколько времени прошло с тех пор, Арчи не знал, не задумывался даже. Только все это время пытался искать знакомые запахи дома, счастья, любви. И не находил. Гораздо чаще встречались запахи угрозы, вражды, терпкий запах страха. Он знал, что его боялись. Иногда это даже нравилось — его опасливо обходили почти все люди.

Но и он старался держаться от них подальше. Тогда он уже прекрасно понимал, что имел в виду Безухий, наставляя молодняк. Что главная опасность идет не от собак, не от лесных зверей — енотов или лис, а именно от человека. По-настоящему попался один только раз — когда на шею накинули ту проволочную петлю… И вот теперь, когда так неудачно бросился под колеса нового Хозяина. Именно потому, что он признал в чужом человеке Хозяина, он должен был перебороть страх перед электричкой. И сумел сделать это…

Арчи задремал в своем углу, когда в нос снова остро ударил запах Врага. Он открыл глаза. Варейко стоял перед дверью, электричка замедляла ход. Враг вышел на платформу, засунул руки в карманы тощей курточки и почти бегом направился по дороге, ведущей от платформы. Арчи трусцой побежал за ним. Повязка с шины размоталась — видно, ослабла от долгой беготни. Шина неловко волочилась за ним, пока наконец не отвалилась совсем. Лапе стало легче, хотя наступить на нее он все равно не мог. Но и на трех ногах бежал вполне сносно. Тем более что, оказалось, бежать совсем недалеко.

Стас лежал на пыльных мешках в промозглом темном помещении. Пахло кислой капустой, гнилым деревом и мышами. Связанные сзади руки давно затекли, разбитый нос распух, пересохшие от кляпа губы растрескались и кровоточили, когда он пытался облизать их таким же сухим языком.