Достоинство - Джейн Фэйзер

— Ах, какая красота! — Всю ее злость как рукой сняло, когда она восторженно огляделась по сторонам.

Тарквин искренне улыбнулся, дивясь тому, что одобрение девушки так много значит для него. Джулиана тем временем проскользнула в будуар, и до графа донеслись восхищенные восклицания.

— Великолепно! — Джулиана вернулась в спальню с сияющими от восторга глазами. — Я никогда не думала, что буду жить в такой роскошной обстановке, — честно призналась она.

— Ты украшаешь ее своим присутствием, моя дорогая, — сказал Тарквин, невольно улыбаясь при виде столь искреннего восхищения.

— Клянусь, что через десять минут комната будет выглядеть так, словно в ней пронесся тайфун, — язвительно заметила Джулиана.

— Иди сюда, крошка, — протянул к ней руки Тарквин. — Если ты разгромишь здесь все, я не обижусь. Я нахожу твою… неграциозную стремительность очень привлекательной.

— Сомневаюсь, что неуклюжесть кому-то нравится, — недоверчиво взглянула на него Джулиана.

— В тебе есть какое-то необъяснимое очарование, Джулиана. Даже в те минуты, когда ты негодуешь. — В его голосе вдруг зазвучала нежность, улыбка стала чувственной и призывной.

Джулиана подошла к нему, безотчетно повинуясь магнетическому взгляду серых глаз. Тарквин обнял ее за плечи.

— На свете столько более приятных занятий, чем ссоры, моя милая.

Джулиане хотелось сказать ему, что он — лживый сукин сын, вырваться из его объятий и послать ко всем чертям этот дом. Но она молча смотрела ему в глаза, пока он не наклонился и не поцеловал ее. Джулиана застонала от наслаждения, приоткрыла губы, жадно проникла языком в его рот. У нее закружилась голова от его возбуждающего запаха, она запустила руки ему в волосы, впиваясь губами все сильнее, словно боясь обронить хоть каплю его нежности.

Тарквин бросил ее на кровать, и Джулиана оказалась окутанной облаком девственной белизны. Его лицо склонилось над ней, но теперь в глазах появился ненасытный голод, который находил отклик в ее лоне. Он высоко задрал ей платье и нижние юбки, не обращая внимания на такую досадную помеху, как кринолин. Свободной рукой расстегнул бриджи, потом просунул под нее ладонь и, слегка приподняв, вошел в лоно.

Джулиана вскрикнула от внезапности вторжения, но ее плоть радостно приняла Тарквина, двигаясь в такт его толчкам, а ягодицы напряглись. Опершись на локоть, он погружался в нее резкими, сильными толчками. Джулиана переживала ту полноту чувств, которую уже невозможно сдерживать, и наконец с ее губ слетел дикий, звериный крик. Тарквин закинул голову и закрыл глаза, на шее от напряжения вздулись жилы. Он беззвучно прошептал ее имя, и пульсирующая плоть излилась влагой естества, и тогда Джулиана изнемогла от восхитительного напряжения, а каждая клеточка ее тела наполнилась ощущением неземного блаженства.

— Ты очаровательна, — пробормотал Тарквин и склонился к взволнованно вздымающейся груди Джулианы.

Она расслабилась под его мощным торсом и не могла ни пошевелиться, ни произнести слова до тех пор, пока не унялся бешеный стук сердца. С невероятным усилием Джулиана подняла руку и, коснувшись его лица, бессильно уронила ее на покрывало.

— Я не понимаю, что со мной, где я. Мне кажется, будто я заблудилась, — прошептала она.

— Этот ландшафт чрезвычайно подходит для странствий, — освобождая ее от своей тяжести, сказал Тарквин.

— О да, — согласилась Джулиана, дрожащими руками оправляя юбки. — И главное, нет нужды раздеваться перед тем, как отправляешься в путь, — добавила она неожиданно бодро со злобной насмешкой. — Где апартаменты моего мужа?

— В другой половине дома. — Тарквин встал и застегнул бриджи, глядя на нее с лукавой улыбкой.

— А где ваши покои? — Она тоже поднялась с кровати и расправила платье.

— По соседству с твоими.

— Как удобно! — заметила Джулиана, подкалывая растрепавшиеся локоны.

— Позволь, я покажу тебе, насколько это удобно. — Он подвел ее к шкафу в дальнем конце комнаты. — Смотри.

Джулиана, продолжая заниматься своими волосами, с любопытством взглянула на Тарквина. Он открыл дверцу шкафа, и она вскрикнула от изумления и восторга при виде дорогих нарядов, которыми он был забит.

— Что это?

— Я же говорил тебе, что всерьез отнесся к составлению твоего гардероба, — ответил он. — Но не это я хотел тебе сейчас показать. — Тарквин раздвинул одежду и отступил в сторону, чтобы Джулиана могла заглянуть внутрь.

В задней стенке шкафа она увидела другую дверь.

— Открой ее, — сказал Тарквин, радуясь ее удивлению.

Джулиана послушалась. Маленькая дверца отворилась, за ней оказалась другая спальня, вовсе не похожая на ее собственную — никаких украшений, подходящих для дамских покоев, тяжелая мебель темного дуба и отполированный до блеска пол.

— Ах…

— Удобно, ты не находишь? — Его глаза светились лукавством.

— Очень. — Джулиана отошла от шкафа. — Это вы придумали?

— Нет. Это устроил первый граф Редмайн, который, как говорят, любил иногда подшутить над графиней. Думаю, нам с тобой удастся воспользоваться его изобретением с большой пользой и приятностью.

— Да. — Джулиана была ошеломлена. — А кто-нибудь еще знает об этом… виконт, например?

— Нет. Об этой дверце знают очень немногие. Но Люсьен не из их числа.

— А лорд Квентин?

— Да, он, конечно, знает.

— Точно так же, как и о вашей затее?

— Да.

— И что он о ней думает?

— Категорически не приемлет. Но со временем его отношение изменится. Так было всегда, и так будет теперь. — Граф повернулся к шкафу. — Ну что, давай выберем вечерний туалет для леди Эджкомб, подходящий для театра и для ужина.

А почему бы и нет? Этот человек был неудержим в достижении своих целей, и нет такого препятствия, которое могло бы остановить его. К тому же подчас ей и не хотелось, чтобы он останавливался.

Джордж Ридж вышел из борделя «Два ключа», когда солнце уже стояло в зените, и почувствовал себя настоящим прожигателем жизни. Он повернулся на каблуках, с удовольствием наблюдая, как разлетаются полы его нового красновато-коричневого плаща, затем важно огляделся, положа руку на эфес шпаги, и стал размышлять, отправиться ли ему в таверну «Черный лев» и пообедать, или вернуться в гостиницу «Веселый садовник» и узнать, нет ли каких-нибудь откликов на его объявления.

Кухня в гостинице не отличалась изысканностью, но была весьма приличной. Те его приятели, с которыми Джордж обычно разделял трапезу, всегда были не прочь выпить и закусить, сопровождая возлияния грубой застольной беседой с непристойными выкриками и жестами. В принципе Джорджа это вполне устраивало, но вчера вечером, когда было решено сыграть в кости, выяснилось, что все они отпетые мошенники и шулера. По мере того как под столом росло количество пустых бутылок из-под портвейна, а в комнате становилось жарче, Джордж смеялся все громче и веселее, почти не обращая внимания на то, как ложатся кости, и только швырял на стол гинеи с беззаботной легкостью, которая впоследствии повергла его в ужас. По сю пору он не осмелился подсчитать свои убытки.