Смерть наудачу - Владимир Михальчук

С регенерацией у барана действительно были проблемы. За полтора часа, прошедших с момента драки, в деснах не появилось и намека на восстановленные клыки. Или зубы… Что там у этих баранов растет?..

– И что же с ним такое?

– Кома, – коротко ответила Сульма. – В другой раз будьте осторошнее, когда бьете кого-нибудь по лицу.

Я промолчал, задумчиво теребя волосы на темени.

– Мошно попробовать целебные ванны и несколько подходяших заклинаний, – продолжила женщина-лич. – Но результат сомнителен. Короче, ваш беззубый друг мошет проснуться с минуты на минуту, а мошет и дрыхнуть вот так до Страшного судилиша.

– Вот что, – решил я. – Присмотри за этими двумя. И не смей развязывать. Можешь также накормить, когда очнутся.

– Лучше обратитесь к Лумилю. – Глаза Сульмы злобно блеснули при упоминании дворецкого. – Мне еше ушин варить, полы помыть, котел отдраить, окна протереть…

Приятно слышать, что кто-то занимается благоустройством твоей жизни.

– Ладно-ладно. Иди.

Стряпуха присела в коротком реверансе и отправилась в святая святых кулинарной магии. На кухню.

Я позвал леприкона и приказал притащить свежий пакет консервированной крови. Меня ждало небольшое путешествие, возможно, очень опасное. Было бы неглупо накормить «Каратель» под завязку.

Дворецкий принес покрытый инеем пакет, поставил на стол глубокую магиталлическую плошку. Налил крови в сосуд и бережно подвинул его ко мне.

Я сунул клинок в густую жидкость и подождал, пока мерцающая спираль полиморфоружия не выпьет все до последней капли.

«Каратель» сыто заурчал и завилял рукоятью. Готово.

– Вернусь через час, – пообещал я леприкону. – Если что – завтра утром можешь спокойно заказывать мне эпитафию.

– Слушаюсь, – кивнул дворецкий. – Но лучше возвращайтесь, н-да. А то мы с Сульмой не сможем содержать такой большой дом.

Какое трогательное прощание. Нет бы сказать, что очень за меня переживает. Мол, господин Ходжа, вы – самое светлое и доброе, с чем я встречался в жизни. Я вас очень уважаю и не смогу прожить без вас и дня…

А тут – возвращайтесь, не то мы с домом не справимся. Подчиненные меня почти что боготворят! Эх…

В подтверждение моих мыслей под крышей раздался громкий храп. Малыш очень любил соснуть во время второго обеда.

Дикий лес, в котором состоялась памятная битва с демонами, находится на западной окраине Валибура.

Чаща заросла колючими кустарниками. Деревья покрыты сиреневым мхом – это последствия магического облучения. Ветви так тесно переплелись, что сюда едва проникают солнечные лучи. Здесь царит вечный полумрак.

Если не знать, что находишься в городе, то, прогулявшись по Дикому лесу, ощущаешь себя в самом сердце дикой природы.

Перед тем как нырнуть в шелестящие дебри, я убедился, что за мной не следят.

Проспект Горячей зимы весьма напоминает проспект Темного света. Такое же обилие пустого пространства, закованное в магасфальт и колдетонные плиты. В самом центре проспекта возвышается одинокий монумент. Идеально ровная колонна с зеркальной поверхностью; на верхушке – громадный красный глаз.

Горячая зима – историческое событие, случившееся многие тысячелетия назад. Кажется, во время Третьей осады Валибура демоны приволокли к мегаполису каких-то невидимых существ. Проклятые невидимки пробрались за городские стены и едва не разуделали Валибур до состояния блина. Оборотней спасло лишь время года.

Тогда трещали лютые морозы, все улицы стенали под толстым слоем снега. На нем-то демоны-невидимки и попались. Горожане увидели неведомо откуда появляющиеся следы на снегу и забили тревогу. Поднялась невероятная паника – во все стороны палили из магарбалетов, рубили «Карателями» пустоту. Но демонов поймать не сумели. Пришлось пойти на крайние меры.

Из Скалы-под-Небом, прочной тюрьмы для героев, на полчаса выпустили преступного мага – Лашпиля Одноглазого. На радостях, что сможет подышать свежим воздухом свободы, могущественный колдун испарил весь снег в мегаполисе. Поднялся горячий пар, а в нем стали различимыми фигуры невидимок.

В общем, всех демонов перебили и окровавленные тела свалили за городские стены. Княжеству Хаоса пришлось уйти ни с чем.

Лашпиль Одноглазый был осужден за неумеренное использование магии. Он совершенно не умел контролировать свое могущество. Говаривали, что колдун однажды попытался воскресить свою любовницу и простеньким заклинанием поднял всех мертвецов в округе. Гильдия коронеров тут же подала в суд. Несчастный горе-любовник сел по статье «Небрежное обращение с некромантией».

В случае с изгнанием демонов Лашпиль тоже отличился. Кроме снега, в городе закипела и испарилась вся вода. Над Валибуром долго висело громадное облако пара. Потому памятную зиму назвали Горячей.

Благодаря своим умениям Одноглазый отправился обратно за решетку. А признательные граждане возвели вот эту стелу с кроваво-красным оком, символом Лашпиля. Зеркала, которыми увешали памятник, символизировали защиту от дурного глаза. Мол, мы очень благодарны за помощь, но будьте добры – не переусердствуйте.

Я помахал рукой своему отражению на стенке колонны. Мне подбадривающе улыбнулись и помахали в ответ.

За мной никто не следил. Широкое пространство проспекта поблескивало дождевыми лужами, звенело пустотой. Никого. Это радовало.

Я углубился в лес.

Идти оказалось до невозможности трудно. Приходилось перебираться через коряги, продираться сквозь заросли кустарника. Ноги увязали в сырой палой листве. Кроме того, я не был в Диком лесу уже многие годы и успел забыть дорогу.

Никаких тропинок или намека на тротуар. Кое-где поблескивали темные лужицы болота. Поквакивали сонные лягушки. Надтреснутым голосом орало какое-то животное. В шелестящих кронах пересвистывались невидимые птицы.

Пахло здесь отменно. Меня даже потянуло на стихосложение:

Трясина пахнет древесиной,

А за углом – вампир с осиной.

Готов кого-нибудь пронзить

И свежей крови нацедить…

Тьфу ты, что за глупые стихи получаются!

Из груды желтых листьев выбрался облезлый медведь и недобро посмотрел на меня. Я выдвинул клыки и демонстративно поиграл рукоятью «Карателя».

В животе хищника отчетливо заурчало. Но мишка не принадлежал к числу сумасшедших. Даже дикие вепри, не отличающиеся особой сообразительностью, старались никогда не нападать на оборотней.

Косолапый обиженно рыкнул и, повернувшись ко мне коричневым задом, с достоинством удалился в чащу.

– Извини, дружок. Попробуй лучше кормиться демонами…

Я очень надеялся, что рогатые редко забредают в лесную глушь. Мне очень не хотелось встречаться с противниками до того, как ознакомлюсь с их планами.