Красный падаван - Виктор Дубчек

Он постучал ногтем по металлическому подстаканнику. Поднялся, размеренно зашагал по кабинету.

«Действительно», — самокритично подумал Судоплатов. Он всей душой болел за своих бойцов, но ведь их для того и готовили — делать невозможное. Надо удержать местность, где сбили «Тень», — удержим.

— Никто не требует от осназа удерживать местность, где сбили «Тень», — сказал Сталин, останавливаясь за спинкой его стула. — По крайней мере, значительный промежуток времени.

— Предотвратить попадание челнока в руки врага? — понимающе спросил Судоплатов.

— В крайнем случае взорвёте, — согласился Иосиф Виссарионович, — если их штурмовики сами с этим не справятся. Но первостепенная задача — вытащить товарища Половинкина. Вместе с гостями. Это понятно?

— Так точно, товарищ Сталин.

— Не менее важно — наладить боевое взаимодействие с осназом инопланетян. Оценить их возможности, уровень технологий, общий настрой. Особенно техническое оснащение. Общество у них явно милитаризированное, а уклад, целеполагание, особенности такого общества полнее всего проявляются в военной технике. И вообще на войне.

Он помолчал, что-то обдумывая.

— Иначе говоря, цель — подружиться с их осназом. Ясно? Именно подружиться, вместе бить врага, скрепить боевое братство. К «Палачу» у нас доступа нет, попробуем войти в другую дверь. Задействуйте специалистов из особого резерва.

— Которых мы в гости собирались отправить?

— Сходят в гости на временно оккупированную территорию, — усмехнулся Сталин, усаживаясь в кресло, — там сейчас технические специалисты нужнее. Немца мы теперь уж и сами побьём, без их диверсантов.

Чуткое ухо разведчика царапнуло это «теперь уж». Выходит, в начале и Сам сомневался… Он мотнул упрямой головой:

— Задача ясна, товарищ Сталин, разрешите выполнять?

— Выполняйте, — сказал Иосиф Виссарионович, снимая трубку. — Товарищ Поскрёбышев? Пригласите немедленно товарищей Тимошенко и Шапошникова. Пусть захватят последние аэрокарты.

Эта затея с самого начала показалась Коле неправдоподобно глупой.

Был бы кран или хоть лебёдка — тогда ещё понятно. Но вот так стоять на краю болота и, выпятив перед собой руки, молиться, чтобы «Тень» сама собою поднялась из трясины… Он бы ещё велосипед у бога попросил, что ли.

С другой стороны, не чувствовалось в этом балагане ничего религиозного, никакого такого особенного мракобесия. Товарищ Старкиллер, при всей его средневековости, вообще не очень-то выглядел балаболкой. Он, скорее, пролетарием выглядел, рабочим-металлистом, вроде поковщика на паровом молоте. Стоит такой за своими рычагами — два для распределения давления в каморах, третий задаёт направление, — глаза выпучил, поднимает бабу с бойком.

Только бабу пар поднимает, а «Тень» товарищ инопланетянин из трясины выковыривать собрался непонятно чем. Силой мысли, наверное.

Коля очень уважал силу мысли, но результата пока не наблюдалось. Не смог Старкиллер поднять самолёт из болота.

— Ничего, — сказал Половинкин, — потом подымешь. Мы ж все на нервах щас.

Нервы понемногу отпускали, неудержимо клонило в сон. Ночью вздремнуть не удалось: подвиги и приключения, приключения и подвиги…

В герои Коля как-то уже не рвался — да что поделать, такая работа. Он сполз с пригорка, в двух словах обрисовал Куравлёву ситуацию. Снова наказал беречь Юно. Умный майор только кивнул, о возможности иного варианта спрашивать не стал. Коля на прощание махнул рукой Бибикову с Федотовым, последний раз проверил снаряжение и, пригнувшись, двинул вправо, рассчитывая пробраться к инопланетным союзникам по болоту. Старкиллер отправился влево, вдоль просёлка, и, наверное, не дошёл. Как предстоит договариваться с десантниками, Коля не очень задумывался: надеялся, что паролем послужит имя товарища Вейдера, затем пригодится серёжка-толмач.

Темнело быстро. Под ногами начинала хлюпать грязь. Он успел пройти ещё метров двадцать, как в голове заворочались иголочки и по глазам ударили несколько вспышек подряд, ещё более ярких, чем разрыв предыдущей гранаты. Коля машинально упал на влажную землю, но тут же выхватил свой «ТТ» и прополз между низкими кривыми деревцами.

Картина внизу, на краю болотца, поражала воображение.

До этого момента опушка леса, где скрывались космические десантники, отстреливалась несуетно, в пару-тройку стволов. Казалось, будто бойцов совсем мало и они не в силах отогнать немцев с поля боя. Конечно, и себя стрелки в обиду не давали, пусть только за счёт удачно занятой позиции, а также превосходства в вооружении. Но ведь любую позицию можно обойти, любую малую группу подавить численным превосходством, а у любого сколь угодно совершенного оружия рано или поздно заканчивается боезапас. В конце концов, по просёлку можно подогнать танк или хоть орудие и сровнять с землёй всю эту колючую рощицу вместе с такими упрямыми её защитниками. Поэтому-то всяким диверсантам-партизанам настоятельно не рекомендуется вступать в длительные столкновения с регулярными частями, это Коля точно помнил. Как говорил у них в училище старшина Вороватов: подошёл, в душу клюнул — и тикай, паря.

И тут вдруг выяснилось, что космических стрелков совсем не такая чуть, как показалось сперва. Окопавшихся немцев как-то очень сразу засыпали яркими гранатами, которые хоть видимых повреждений не наносили, да и осколков вроде не давали, зато зрение фашистам отбили напрочь. Продолжай Половинкин наблюдение — сейчас бы тоже тряс головой, пытаясь проморгаться. А так он с постепенно нараставшим удовольствием наблюдал, как с опушки в растерявшихся гитлеровцев понеслись разноцветные всполохи сразу пяти или шести лучей смерти. Со стороны дороги убедительным фланговым огнём работали ещё несколько стволов.

Неяркие пухлые чёрточки резали тёмный воздух. Стрелки больше не меняли позиций. Коле казалось, что для по-прежнему невидимых десантников это не война и даже не охота — десантники работали с каким-то высокомерным равнодушием, словно в тире, когда целью отстрела является вовсе не проверка меткости стрелка, но оценка живучести оружия. Лучи смерти молотили размеренно и безразлично. Насколько мог видеть Половинкин, почти каждый всполох настигал цель. Было ясно, что инопланетный осназ прекрасно ориентируется в темноте.

Что ж тянули-то, с досадой подумал Коля, давно б фашистов порубали.

С наступлением ночи гитлеровцы непроизвольно скучковались поближе друг к другу, спасаясь от грозного мрака иллюзией человеческой близости. Теперь это сослужило им дурную службу: огонь наших оказался слишком плотен и точен, чтобы можно было хоть что-то ему противопоставить.

Немцы — вот всё-таки вояки — наконец опомнились. Защёлкали редкие винтовочные выстрелы — в убийственную темноту, наугад. Стрелков тут же срезали прицельные всполохи. Маленькие чёрные фигурки тлели, корчились и затихали на сырой земле. Голосистый командир пытался что-то кричать, но надсадный визг быстро оборвался хрипом.