Когда наступит никогда - Барбара Дэвис

Домик напоминал хижину с верандой и заделанной квадратами старой фанеры крышей. Сбоку стоял потрескавшийся детский бассейн с зеленоватой водой, а спереди – старый ржавеющий «Шевроле» с разбитым передним стеклом и спущенными шинами. Здесь явно никто не жил. Но номер на почтовом ящике совпадал с адресом, который дал ей Уэйд.

Кристи-Линн подъехала к дому, вышла из машины и направилась к крыльцу по заросшей сорняками тропинке. Обогнув горшки с розовой и белой геранью – единственный признак жизни, – Кристи-Линн поднялась по скрипучим ступеням, глубоко вздохнула и постучала, не успев передумать.

Дверь открылась не сразу, но наконец в узкой щели появилось морщинистое лицо с выцветшими голубыми глазами.

– Да?

Голос был скрипучий от возраста и явно усталый.

– Вы – Лоретта Роулингс?

– А кто спрашивает?

– Меня зовут Кристин Ладлоу, миссис Роулингс. – После долгих месяцев жизни как Кристи-Линн Паркер имя звучало непривычно. – Стивен Ладлоу был моим мужем. Это имя вам о чем-нибудь говорит?

Дверь еще слегка приоткрылась. Сгорбленная от старости женщина осмотрела Кристи-Линн с головы до ног.

– Значит, вы приехали, – резко произнесла старуха. – А я гадала, приедете или нет.

– Я не хочу проблем, миссис Роулингс. Я просто… У меня есть вопросы. О вашей внучке и моем муже. Я надеялась, мы сможем поговорить.

Пожилая женщина обернулась, словно у нее что-то готовилось на плите. Кристи-Линн попыталась заглянуть внутрь, но увидела только старый диван и торшер с пожелтевшим абажуром.

– Дайте мне минутку, я выйду.

Старуха закрыла дверь, и Кристи-Линн осталась стоять на крыльце. Вскоре хозяйка вернулась с двумя стаканами лимонада. Несмотря на полуденную жару, на ней был потрепанный шерстяной свитер.

– Туда, – кивнула старуха на пару пластиковых стульев. – Сядем там.

Она протянула Кристи-Линн стакан и принялась рыться в кармане халата, откуда вскоре извлекла мягкую пачку ментоловых сигарет и зажигалку.

Старуха опустилась на стул, дождалась, пока сядет Кристи-Линн, достала из пачки сигарету и зажала ее между губами. Руки, худые и покрытые синими венами, дрожали, пока старуха закуривала.

– Надеюсь, вы не против. Я больше не курю в доме.

– Конечно, нет.

Кристи-Линн наблюдала, как старуха сделала первую затяжку, втянув сухие щеки и набирая полные легкие дыма, а потом выпустила его с легкой дрожью. Определить ее возраст было невозможно. Худая – кожа да кости – и жилистая, с напоминающей старый пергамент кожей. Скорее всего, лет восемьдесят, хотя, может, и моложе. Что-то подсказывало Кристи-Линн, что жизнь не щадила Лоретту Роулингс.

Какое-то время Кристи-Линн сидела молча, удерживая на колене нетронутый лимонад и размышляя, с чего начать. В итоге молчание нарушила миссис Роулингс.

– Спрашивайте, зачем приехали, – спокойно сказала она, – а я постараюсь ответить.

– Я представляю, как вам это неприятно, миссис Роулингс. Мне тоже. Но я считаю, что имею право знать определенные вещи, например природу отношений вашей внучки с моим мужем.

Лоретта Роулингс повернулась, удивительно спокойно глядя на Кристи-Линн.

– Не трудитесь подбирать слова, миссис Ладлоу. Я живу на свете уже давно. Меня сложно шокировать.

Кристи-Линн кивнула, жалея, что не может сказать того же.

– Хорошо. У вашей дочери был роман с моим мужем?

Лоретта снова затянулась, обдумывая вопрос.

– Я перестала воспринимать это подобным образом, но, пожалуй, так оно и было. В конце концов, это вы носили обручальное кольцо, а не моя Хани.

Равнодушный ответ поверг Кристи-Линн в замешательство. Она ожидала чего-то другого – защиты внучки, извинений, оправданий. Вместо этого она получила прямой ответ.

– Вы можете рассказать, как давно они были… Как давно они друг друга знали?

Лоретта ненадолго задумалась, водя дрожащим пальцем по краю стакана.

– Кажется, уже прошло почти четыре года. Все случилось после выхода книги про крушение самолета. Книга очень понравилась Хани. Когда она узнала, что по ней снимут фильм, то убедила себя, будто должна встретиться с автором и уговорить его дать ей роль Сандры. Ходила и репетировала, будто вот-вот отправится в Голливуд.

– Ваша внучка была актрисой?

Лоретта печально улыбнулась.

– Моя внучка была мечтательницей, миссис Ладлоу. И она очень хотела выбраться из этого городка. – Она отвернулась и хрипло добавила: – И наполовину ей это удалось.

Печальный и неловкий момент затянулся, и Кристи-Линн смущенно заерзала на стуле.

– Мне жаль, что вы потеряли внучку, миссис Роулингс.

– Никто не зовет меня миссис Роулингс. Называйте меня Ретта. И спасибо. Очень великодушно с вашей стороны, после… всего. Как вы узнали?

– Меня попросили опознать тело вашей внучки в морге.

Ретта покачала головой, сверкнув глазами.

– Ублюдки, – прорычала она, выбрасывая окурок в траву.

– Да.

Снова повисло молчание, и в мгновения совместного гнева вмешались мелкие капли дождя. Ретта достала еще одну сигарету и нетвердой рукой поднесла ее к губам.

– Снимки были ужасные, – сказала старуха, глядя во двор. – Так я узнала о ее смерти. Стояла в очереди в супермаркете и увидела ее на первой странице, словно кинозвезду пятидесятых.

Про себя Кристи-Линн прокляла Дэниела Коннелли за жадность.

– Я вам очень сочувствую, – мягко сказала она. – Я надеялась, вы их не видели.

– Нам привозят газеты, как и всем остальным. Я несколько раз видела и ваше фото. Наверное, оказаться посреди всего этого кошмара ужасно.

– Да. Мне пришлось уехать. Теперь я живу в Вирджинии.

Ретта зажгла сигарету и выдохнула длинное облако дыма.

– Сожалею, что Хани разрушила вашу жизнь. Я ей говорила – ничего путного не выйдет. В первый же раз, когда она привезла сюда вашего мужа.

Слова подействовали на Кристи-Линн словно удар. Ей никогда не приходило в голову, что Стивен мог приезжать в Риддлсвиль.

– Вы встречались с моим мужем?

Ретта моргнула.

– Конечно, встречалась.

– Здесь?

Обветренные губы старухи расплылись в кислой улыбке.

– Конечно, он привык к другим условиям, но приезжал, когда мог.

– Простите. Я просто думала…

– Я знаю, что вы думали. И тоже сначала так думала. Все эти деньги, дорогая одежда. Всегда безупречный вид. Я и представить не могла, зачем такому мужчине Хани. Но люди не всегда такие, как нам кажется.

Кристи-Линн ничего не ответила, пытаясь понять, идет речь о Стивене или о Хани. Кристи-Линн собиралась сказать, что этот урок дорого ей стоил, когда Ретта помрачнела. Замерев, хозяйка повернулась к двери, словно услышав какой-то звук.

И тогда Кристи-Линн тоже его услышала: тоненький голосок, который становился ближе с каждой секундой. Ретта со встревоженным видом выбросила сигарету за перила и с трудом поднялась на ноги. Прежде чем она успела добраться до входа в дом, дверь приоткрылась, и показалось маленькое личико.

– Нанни!

Светлые волосы малышки растрепались, в глазах застыла паника. Ретта наклонилась и, тяжело вздохнув,