Очаровательные глазки. Обрученная со смертью - Виктория Руссо

Акулина тоже почувствовала облегчение, оставшись в палате в одиночестве. Она вспомнила мост и холодную воду, чьи-то цепкие руки и мужской голос, ругающий ее за глупый поступок. Первый зимний месяц не был очень холодным, но не располагал к купанию. Лицо своего спасителя отчаявшаяся женщина не видела, да и ей, собственно, было наплевать на него. Героем этого человека было сложно назвать, потому как нырнул он не за ней, а за деньгами, которые поплыли по воде, когда Акулина бултыхалась в канале. В ее размышления прервал знакомый голос медсестры:

— Снова ты здесь! Такое ощущение, что эта палата теперь твоя!

Вошедшая женщина в белом халате помогла больной приподняться, чтобы та смогла принять отвратительную на вкус микстуру. Тело отозвалось болью, и Акулина застонала, откинувшись обратно на подушки.

— Спи, горемычная! Закрывай свои очаровательные глазки! — сочувственно выдохнула медсестра в белом халате и поспешила покинуть палату.

Василий плохо спал ночью, ему снился странный сон: будто он снова влез в склеп и, открыв крышку каменного саркофага, обнаружил там мертвую Акулину в старом подвенечном платье и поблескивающем рубиновом колье. Проснулся он в холодном поту и даже вскрикнул от ужаса. Шаниты рядом не было, она стояла у окна, дымя папиросой и кутаясь в мужской бархатный халат, в котором она утопала.

— Я тоже не могу спать, — произнесла она с печальной улыбкой, услышав, что Василий ворочается.

— Почему?

— Кажется, я впервые чувствую, как больно кусает собака-совесть…

— Слишком темно, чтобы понять, шутишь ты или нет, я почти не вижу твоего лица, — усмехнулся Василий, сев на кровати. — Что стряслось? Ты обнадежила во время гадания какую-нибудь уродливую дуреху, что ее ждет свадьба в ближайшем будущем с красивым и богатым мужчиной?

Цыганка помолчала, колеблясь, стоит ли быть откровенной со своим сожителем, но ее мучила история лишившейся надежды женщины, к беспамятству которой гадалка приложила руку и она решилась поведать о странном случае, навредившем ее существованию.

— Я отправила одного человека по ложному следу, — произнесла Шанита осторожно, не оглядываясь на собеседника.

— Не понимаю…

— Одна молодая женщина однажды обратилась ко мне за помощью… У нее было разбито сердце, и ей хотелось забыть человека, который причинил ей боль…

— Разве есть способ заставить забыть человека, которого любишь? — удивился Василий, но тут же вспомнил об Акулине и «прикусил язык».

— Можно повлиять на голову определенными отварами, но чтобы отнять выборочные воспоминания — я не думала, что такое возможно. Видимо, тот мужчина очень насолил девице… Она умоляла о помощи! Моей целью было лишь временно обезвредить ее для безопасности, чтобы мы могли провернуть свое дельце. Ее привел ко мне мой помощник — Саша, я его пригрела еще беспризорником… Он мне напоминал моего сына. Я даже себя убедила, что он является моим когда-то умершим сыном. Мы придумали хороший способ разбогатеть, почти безобидный и отчасти честный. Если кто-то попадал в нашу ловушку, то лишь по собственному желанию… Все хотят чудес — чтобы кто-то исправил поломку в их судьбе, но глупцы не понимают: никто не в состоянии повернуть время вспять…

Шанита выбросила окурок в открытую форточку и приблизилась к кровати и некоторое время любовалась Василием. Ее вдруг захлестнуло щемящее чувство тоски и предвкушение болезненной потери, несмотря на то, что причин к волнению не было. Женщина села рядом с ним и положила голову на его плечо. Она чувствовала себя уютно рядом с Василием и была уверена: ее честность принесет плоды, и урожаем будет любовь человека, который с каждым днем становился все нежнее и дороже.

— Та женщина была несчастна, и я хотела помочь, — продолжила исповедь гадалка. — У нее был саквояж и в нем лежали деньги, которые она получила за драгоценности. Но эти деньги оказались фальшивкой!

Шанита содрогнулась при воспоминании о разочаровании, внезапно постигшем ее прямо в банке при попытке положить деньги на сохранение. Маленький кораблик, удерживающий аферистов долгое время на плаву, пошел ко дну и, чтобы закрыть появившуюся брешь и избежать тюрьмы, цыганке пришлось отдать все, что у нее было.

— Сохранить удалось лишь табачную лавку, — продолжила рассказ Шанита. — Я злилась на эту женщину, потому что считала ее причиной моих несчастий! Она все твердила про проклятье, и я тоже поверила в него, казалось, что-то темное вошло и в мою жизнь! Сашу я потеряла… умер человек, который мне был очень дорог — баба Аксинья…

Василия ее история начала беспокоить. Он почувствовал легкую дрожь в организме и, преодолевая волнение, уточнил о каком проклятии идет речь.

— Она говорила о склепе и об обезглавленной невесте, — посмеялась Шанита, но не успела продолжить, потому что в следующее мгновение руки потерявшего над собой контроль Василия плотно сжали ее горло.

— Это ты отняла ее у меня! Как ты посмела?! Ты — чудовище, растоптавшее мою жизнь, лишив ее всякого смысла, — прорычал он, будто дикий зверь.

Ошеломленная гадалка захрипела, не понимая, чем вызвала гнев, и беспомощно взмахивала руками, ударяя ими Василия словно плетьми. Временное помутнение прошло, и мужчина разжал руки. Шанита прокашлялась и зарыдала, свернувшись калачиком на кровати.

— Кто бы мог подумать?! — выдохнула она, — Акулина и есть та женщина, в цепких когтях которой находится твое сердце?!

— Когда ты последний раз видела Акулину?

Василий снова ей пригрозил, и Шанита торопливо призналась, что его возлюбленная посетила табачную лавку совсем недавно.

— Ты сказала, что направила ее по ложному следу… Что ты имела в виду? — спросил Василий, стремительно одеваясь.

— Я сказала ей, что нужно вернуться туда, где начало беды, — произнесла едва слышно Шанита, наблюдая, как мужчина торопится исчезнуть из ее жизни. — Но я зря ее обнадежила! Выхода из этого кошмара нет!

— Это мы еще посмотрим! — бросил Василий и, не оглядываясь, торопливо направился к выходу. Он не мог больше оставаться возле Шаниты, чувствуя отвращение к этой женщине, и ругал себя за то, что был слепцом. Молодой мужчина принял решение во что бы то ни стало вернуть Акулину в свою жизнь. Необходимо было понять, куда она направилась после разговора с цыганкой. «Возможно, вернулась снова к доктору! Или послушав бредни гадалки, поспешила в склеп», — размышлял Василий, решив начать поиски с больницы.

Василий долгое время стоял на крыльце, кутаясь в легкое пальто, совсем непригодное для зимы. Андрея Кирилловича ждали в больнице не раньше восьми часов, но в это утро пунктуальный доктор опаздывал, что казалось подозрительным сотрудникам медицинского учреждения.

— Он себе никогда такого не позволял, — проскрипела медсестра настолько преклонного возраста, что Василию в голову пришли забавные мысли: «Она наверняка видела войну двенадцатого года».