Рыцарь зимы - Ричард Арджент

Юный оруженосец, поразмыслив, решил, что его спутник, скорее всего, прав. Мертвецы говорили о тайне с трепетом и благоговением, словно она могла сокрушить основы мироздания. И Томас правильно сказал, им нужно оставаться настороже, чтобы не пропустить подсказку. Возможно, тайна просто-напросто не откроется тому, кто не помнит о ее существовании.

Корабль пошел дальше по Средиземному морю и стал на якорь на Мальте, чтобы взять на борт двух рыцарей-госпитальеров. Наконец они обогнули полуостров-сапожок, где находилась Италия, и двинулись по водам Адриатики в Венецию.

Когда вдали показался прославленный город, Томас не смог сдержать возбуждения.

– Эндрю, похоже, мы попали в рай! – воскликнул он. – Смотри, смотри, какие удивительные здания! Они сверкают на солнце, как отблески костра! Взгляни на мужественных львов на трепещущих знаменах! Какие базилики, купола, башни! Белоснежные, сияющие! Красные кирпичи, яркие мозаики, повсюду золото и серебро! А какое стекло! Блеск старой бронзы! Думаю, я смог бы найти покой в этом чудесном городе! Венеция – творение Божье, Его руки создали такое великолепие, я уверен в этом!

Юный оруженосец был взбудоражен увиденным ничуть не меньше Томаса, но он не так хорошо владел словом, поэтому предпочел молчать.

Позже, когда они двинулись по улицам вдоль каналов, по которым сновали корабли и лодки, Эндрю проговорил:

– Какое диво, Томас! Я вспоминаю свою деревню, Крессинг, какой же скучной и серой она кажется по сравнению с этим городом-островом, словно поднявшимся из глубин океана! Даже Лондон не может сравниться с ним. Здесь больше мраморных статуй, чем в Крессинге было людей!

– О да, Эндрю! Посмотри на тот мост. Как он изящно изгибается над Гранд-каналом!

– Что до этого, – пробурчал Эндрю, изрядно задетый тем, что ему не сравниться красноречием с собственным слугой, – то не мне судить. Но, глядя по сторонам, мы видим перед собой больше богатств, чем во всех сундуках богатых графов и ярлов Англии, взятых вместе, а здесь ими украшают стены зданий! Эти камни, одежда, в которой ходят горожане… Неудивительно, что они такие… такие…

– Надменные? Я с тобой согласен, Эндрю. Они смотрят на нас свысока и морщат носы, проходя мимо. По тому, как они презрительно отворачиваются, можно подумать, что от нас воняет навозом. Это великий город, несомненно, но люди здесь ничем не отличаются от нас самих, несмотря на дорогую одежду и серебряные башмаки. Эндрю, ты ничем не хуже их, а я – я один из небесных ангелов, поэтому до меня им всем далеко.

– Да, вид у них довольно мрачный. У людей есть все это, но, глядя на их лица, можно подумать, что они повергнуты в бездну отчаяния.

– Деньги не приносят счастья, Эндрю.

– Это верно – у меня их нет вовсе, но я счастлив.

Эндрю, задетый философскими рассуждениями и обширными познаниями Томаса, спросил своего спутника, откуда тот столько знает.

– Я всему научился на небесах, – был ответ.

– Так ты, получается, там родился?

– О нет, – признался Томас. – Родители бросили меня еще в детстве, и мне пришлось самому о себе заботиться. Я все время голодал, ел только то, что удавалось найти в лесу, чаще всего – желуди и странные грибы. Однажды, когда я долгое время не мог отыскать пищи, я нашел пещеру и хотел в ней отдохнуть. Но там я увидел золотые ступени, ведущие вверх через отверстие в крыше, прямо на небо. Я карабкался по ним – это был долгий и трудный путь, потому что каждая ступенька была мне по пояс. Но как только я оказался в облаках, мое тело стало легче и подвижнее, и иногда я просто проплывал от одной ступеньки на следующую. В конце концов я добрался до огромной арки, сделанной из золота, и понял, что это путь на небеса. За вратами рая мир полон ослепительного света, такого яркого, что я ничего не мог разглядеть. В этом сиянии двигались прозрачные силуэты, но долго на них смотреть мне было не под силу. Я хотел пройти под аркой, но врата охраняли ангелы, которые велели мне уходить, поскольку я еще смертный, а им запрещено появляться в Царстве Небесном.

И вдруг появился старик, его борода ниспадала вниз на сотни футов и пронзала облака, но казалась их частью из-за своего белого цвета. Он приказал стражам разрешить мне пройти. «Я – Адам, – произнес древний старик, – твой предок, умерший многие сотни поколений тому назад».

А потом он коснулся моей головы, как священник, благословляющий грешника, и я превратился в ангела – такого же, как те, что охраняли ворота, хотя, в отличие от них, я был еще маленьким. Великое знание заструилось в мой разум сплошным потоком, как река, – чудесные слова, мудрые изречения, магические цифры, сила благословения. Став одним из небесных созданий, я смог, наконец, осмотреться и увидел других ангелов, архангелов, херувимов, серафимов и святых. Они все сияли – одни золотом, другие серебром. А еще там были души мертвых, тех, кто прошел испытание золотым ситом, в котором нити переплетаются крепче и чаще, чем в отрезе муслина, – оно отделяет добро от зла. Их силуэты также испускали сияние, но не столь яркое, как у тех, что словно сами сотканы из благородных металлов. Они походили на лунные лучи, струящиеся рядом с солнечными.

И там были дороги, устланные осколками алмазов, и пыль из истолченных рубинов обволакивала ноги. Кто-то из небожителей взял чистый солнечный свет и согнул лучи в арки, создав из них величественный свод над тропами. Башни из сверкающего хрусталя возвышались над нашими головами, и янтарные порталы вели в комнаты, открытые нежному воздуху небес. В них сидели алхимики и волшебники, склонившись над книгами и пергаментами, находя ответы на главные вопросы, которые им мучительно хотелось отыскать еще на земле, – как превращать неблагородные металлы в золото и обрести вечную жизнь. Но эти секреты для них открылись слишком поздно, и они в отчаянии били себя в грудь и по голове, топая ногами. Почему, спросишь ты? Потому что они понимали, как близко подошли к разгадке, когда еще находились в мире смертных.

Я бы с радостью остался в раю, Эндрю, если бы не оступился, пытаясь взобраться на облака. Ходить по ним сложно, почти как по зыбкому песку пустыни, а я еще не привык к своему небесному телу. И упал на землю, подобно раненой птице или сорвавшемуся с древа листку, – не с огромной скоростью, а словно скользя вниз по кругу. Я приземлился легко, без боли и повреждений, сохранив свое недавно измененное тело. Вот так, Эндрю, я и стал тем, кого ты видишь перед собой, – ангелом и вместе с тем ребенком, исполненном мудрости.

Эндрю принял это объяснение без комментариев, поскольку ему уже доводилось слышать нечто подобное.

До своего отплытия в Иерусалим оба юноши узнали, почему венецианцы кажутся такими беспокойными и мрачными. Похоже, императору Византии Мануилу было мало врагов-турок. Исполненный зависти к великой Венеции с процветающей торговлей, он недавно приказал арестовать всех венецианских купцов в своих землях и конфисковал их товары. Эта дерзкая кража принесла городу огромные убытки. Венецианцы, разгневанные подлым нехристианским деянием, были охвачены праведным негодованием и поклялись отомстить главному городу в империи Мануила – Константинополю. Однако исполнить слово в настоящий момент оказалось невозможно, и горожанам оставалось лишь беспомощно сжимать кулаки, пока лучшие купцы томились в чужеземных тюрьмах, а их товары приносили прибыль коварному и лицемерному Мануилу.