Когда сбываются мечты - Альенде Эстель

«Как я отсюда выберусь?» – в ужасе подумала Селеста. Она смотрела на стоящего рядом великого архитектора, о котором много читала и анализировала его творчество. «Невероятно, он хочет, чтобы я оценила его работу!»

– Мне очень нравится Ваш стиль, – призналась Селеста. Она хотела добавить, что его стиль изучают сейчас во всех художественных школах мира, но вовремя остановилась, чтобы Антонио ничего не заподозрил. «А он понимает, что я из другого мира?»

– А куда Вы направляетесь? – спросил ее мужчина.

Она не знала, что ответить, и лишь развела руками:

– Даже не знаю, пока у меня нет определенных планов. Я просто гуляю по городу.

– Вы нездешняя? Откуда Вы? Ваш испанский безупречен, никакого акцента, и я не могу догадаться, откуда Вы родом? Из Мадрида?

Селеста была совершенно не готова к его вопросам, наоборот, это она оказалась здесь, чтобы о многом его расспросить. И вообще вся эта ситуация заставляла ее нервничать.

– Да, из Мадрида, – она сочла, что односложные ответы наиболее безопасны и помогут ей не проболтаться.

– Я бывал в Мадриде, но вообще-то я всю жизнь прожил здесь в Барселоне.

– Тогда, как коренной житель, Вы не откажетесь показать мне город? – попросила Селеста, желая переключить внимание нового знакомого со своей особы на что-то другое, – если, конечно, у Вас есть время.

– О да, с удовольствием, – согласился архитектор, и они зашагали по улице.

Был ясный апрельский день. Когда летняя жара еще не накрыла город, Барселона будто просыпается от ленивой зимней дремоты. Жители, желая полюбоваться весенним солнцем, выходили на улицы, прогуливались по набережной, наслаждаясь разливающейся в воздухе благодатью. Селеста во все глаза глядела на жизнь испанского города и с удовольствием слушала своего спутника. Гауди, вопреки рассказам его биографов, характеризующих его как человека замкнутого, оказался прекрасным рассказчиком, и они некоторое время без определенной цели бродили по улицам и беседовали об искусстве.

– Возможно, ты решишь, что в архитектуре я чересчур самоуверен и амбициозен, но я действительно считаю, что предыдущие архитектурные стили изобилуют ошибками, – с жаром объяснял Гауди. – Я абсолютно уверен, что готический стиль далек от идеала красоты. Посмотри, как уродливы эти арочные подпорки. Они выглядят как огромные швы на платье, которые показывают, что оно сшито из кусков материи. Когда принимаешься рассматривать такое здание, тебя охватывает отвращение. Неприятно смотреть на то, в чем нет плавности и естественности линий. А ведь этот недостаток легко устранить. Жаль, что не все понимают, что все дело в подпорках. Именно они не дают развиваться этому нелепому громоздкому стилю. Придумайте иное решение – и вот он, идеал!

Чем дольше Селеста слушала рассуждения Антонио о готике, тем больше росло в ней желание поспорить. В отличие от Гауди, ей очень нравились соборы, построенные в готическом стиле, но она не решилась перечить гению, и с вниманием слушала рассказ Антонио о его работе. Она вспоминала свои занятия в художественной школе, и радовалась выпавшему шансу послушать лекцию великого мастера.

– Ты не голодна? – спросил Антонио и взглянул на часы.

Девушка энергично помотала головой.

– Уже почти три часа. Я надеюсь, ты не откажешься пообедать со мной? – он улыбнулся и посмотрел ей в глаза.

Антонио стал ей очень нравиться, а потому, когда он предложил заглянуть в небольшой ресторанчик и пообедать, она с радостью согласилась. Ей хотелось провести как можно больше времени с этим необыкновенным человеком.

– Когда у меня есть деньги, а, надо признаться, они нечасто гостят в моих карманах, – весело сказал Антонио, – я захожу сюда пообедать. Кормят здесь, на мой вкус, отменно. Я – вегетарианец, и только здесь я могу отведать лучшей овощной паэльи в городе.

Они вошли в ресторан, и старший официант приветствовал Антонио, помахав рукой. Мужчина и женщина уселись за столик в самом центре шумного зала, потому что другого варианта не было.

«Похоже, это место действительно очень популярно», – отметила про себя Селеста.

Они ели, пили простое, но удивительно вкусное красное вино, и ей казалось, что они уже знакомы целую вечность.

– Когда я окончил университет, я был настоящим франтом, – смущенно сказал Антонио. – Тогда, в молодости, я шил перчатки в ателье, заказывал шляпы у лучших мастеров, а туфли мне делал брат.

Он умолк и быстро оглядел себя теперешнего. Многие считали, что франт, каким он был в двадцать, уступил место эксцентричному одиночке и нелюдиму. Да, теперь его наряд был не таким изысканным, как прежде: простые мешковатые штаны, рубашка, потертая замшевая куртка. Селеста тоже украдкой изучала своего великого собеседника. Хотя ему было лишь немного за тридцать, он выглядел мудрым и проницательным человеком. Всклокоченные волосы, горящие глаза – весь его образ соответствовал нашему привычному восприятию гениев, людей не от мира сего.

Он рассказал ей, что, еще учась в университете, он был очень разборчивым в выборе занятий, на которых он присутствовал: всегда посещал занятия по философии, но мог пропустить лекции по другим предметам, чтобы заниматься самостоятельно в библиотеке, черпая те знания, которые считал для себя необходимыми. Поглаживая свою каштановую бороду, он улыбнулся, вспомнив свои студенческие годы.

– За учебу надо было платить, – серьезно сказал он, – и в свободное время мне приходилось выполнять чертежи для известных архитекторов. Свой первый заказ от города на изготовление уличных фонарей я получил только потому, что человек, занимавшийся этим прежде, скончался.

Он грустно усмехнулся, а Селеста пожалела, что при жизни этот человек не получил того признания, которым его работы сполна увенчаны спустя столетие.

– И вот в тысяча восемьсот семьдесят восьмом году я получил диплом архитектора, – продолжал вспоминать Антонио. – Тогда и начались первые заказы, и я даже считался завидным женихом. Не веришь?

Он взял Селесту за руку и посмотрел на нее своими необыкновенными глазами цвета меда акации. От этого взгляда ей стало тепло и спокойно, как в тихий июньский вечер, наполненный ароматами трав и цветов, пеньем птиц и стрекотом цикад.

– Верю, конечно, – сказала она, накрывая его ладонь своей рукой. – Ты и сейчас великолепен. Наверное, все красавицы Барселоны мечтали вот так пообедать с тобой, как мы сейчас.

– Может быть, – лицо его омрачилось, – только мне об этом не было известно. Никто мне об этом не говорил.

Он замолчал и задумался. Она взглянула на него и отвела взгляд. Гауди посмотрел в окно ресторана на веранду, выдающуюся над морем.

«Зачем я влезла в его душу? – укоряла себя Селеста. – Эти мысли явно причиняют ему страдания. Его внутренняя жизнь и так богата и насыщена, думаю, он и не нуждается в спутнике, как большинство людей».

Словно прочитав ее мысли, он сказал: