Если женщина просит - Михаил Серегин

– Но будь спокоен. Я не предприму ничего по отношению к ней. Это мне просто не нужно, если ты именно это хотел услышать.

– Да, – коротко сказал Алексей и, расстегнув ворот рубашки, пошел из комнаты.

Ему было душно.

Каминский на мгновение задержался, и если бы Каледин мог видеть его взгляд и столь же мгновенно, как Роман Эмильевич, умел улавливать тончайшие нюансы душевных движений, то он понял бы, что его шеф подумал с тяжелым полубрезгливым сожалением, так не вяжущимся с его сегодняшними галантными манерами: «Я-то к твоей соске и не прикоснусь. Она сама на меня запрыгнет. Готов прозакладывать свой московский клуб и вообще все, чем владею».

– А что, этот твой Каминский в самом деле такой добрый дядечка?.. Просто председатель попечительского совета дома престарелых, – произнесла Аня.

– Да нет. Он просто так ничего не делает. Я ему нужен в Москве, вот он и дал мне все, что я попросил. Для него это так, мелочь.

– А что же ему от тебя надо в Москве, если не секрет?

Алексей, выруливая на грунтовую дорогу, ответил:

– Да от тебя – уже нет. Помнишь, в «Белой горе» я говорил тебе про одного очень влиятельного политика? Ну так вот, через неделю у этого политика юбилей, круглая дата, ну и… без меня не обойдется. Капризный господин. Вот Каминский и стелется. А так… Он жестко продуманный товарищ. Даром у него снега зимой не выпросишь.

– Я поняла, – сказала Аня.

– Кстати, мы приехали. Вон там и есть Крестовский пустырь.

Алексей выговорил эти слова, остановив джип Каминского в пяти метрах от какой-то замысловатой, латаной-перелатаной изгороди, очевидно, пресекающей доступ на территорию какого-то огородного товарищества. Судя по тому, что из-за нее не просачивалось ни звука, ни огонька, все огородные товарищи уже мирно разошлись по домам.

Да и что делать на огороде в кромешной тьме промозглым осенним вечером, под ноющим мелким дождем да под треплющим его водяные космы рваным ветром с Волги.

Слева от изгороди, метрах в двухстах—двухстах пятидесяти, если идти напрямик по довольно крутому спуску, величественно влекла свои воды Волга. А справа – справа за мостом через грязный ручей, за черной неаккуратной щетиной лесополосы, – простирался Крестовский пустырь.

Если кто-то и хотел обрести уединенное место для каких-то темных делишек или высокого философского одиночества, так место лучше найти было сложно. Ближайшие жилые пояса находились в трех километрах позади и в четырех километрах впереди. Из созданий рук человеческих близ пустыря торчала только развалина заброшенной лесопилки. Стены ее обветшали, крыша прогнила, пильщики спились и истерлись из памяти старого здания, и теперь только ветер гулял по корпусу да щерился весело в зияющих черными бесплодными пустотами окнах.

Вот к этой-то вымершей лесопилке и примыкал Крестовский пустырь.

– Мрачное место, – сказала Аня. – Тут хорошо играть в игру «догоню – убью».

– Да уж, – кивнул Алексей. – С этим все в порядке. Ближайшие менты тут только на КП во-о-он там, на Волгоградской трассе. Так что режь, убивай, душегубствуй – не хочу. Ладно, теперь тихо. Оставим джип тут. Тут его точно никто не найдет. Пора… уже без десяти девять.

И он вставил в пистолет-пулемет полную обойму.

Аня и Алексей бесшумно перешли через железный шатающийся мостик над пахнущим тиной и прелыми опилками ручьем, преодолели лесополосу и вошли в здание лесопилки.

– Сюда, – шепнул Алексей, подсаживая Аню на карниз. – Там есть такая маленькая комнатка. В нее только через окно можно попасть. Директор этой шаражки там раньше сидел, наверно. И весь пустырь – как на ладони.

Они забрались в комнатку, указанную Алексеем, и сели на корточки, прижавшись к стене. Тут было теплее, чем снаружи. Хотя бы потому, что сюда не попадал дождь и не задувал ветер.

В молчании прошло минут десять. Все те же мрак и тишина оцепенело обволакивали окрестности, и наконец Аня, которой стало жутковато, решилась нарушить сразу и то, и другое – и мрак, и тишину. Просто-напросто достав сигарету и чиркнув зажигалкой со словами:

– Не знаю, Лешка… может, зря я тебя сюда притащила. Может, отозвали эту «стрелку». Труп-то Кирика, наверное, давно уже засветили.

Алексей пожал плечами. Встал, прошелся по комнате и выглянул в окно. Аня еще продолжала курить, когда он молча взял тлеющую сигарету из ее рук и, бросив на пол, потушил носком ботинка.

– Ты что? – вскинулась она.

Он молча указал ей в окно.

Там, на пустом черном пространстве Крестовского пустыря, светились, как глаза чудовища, автомобильные фары. Но это были фары не легкового автомобиля.

– «КамАЗ» или «МАЗ», – прошептал Алексей. – Интересно, что они там полный кузов наркоты привезли, что ли?

Тем временем машина на пустыре остановилась и потушила дальний свет. Алексей вспрыгнул на подоконник и подал руку Ане:

– Ну что, пойдем посмотрим, что это за кириковская братва, которая работала на Кислова.

Через пять минут они бесшумно приблизились к машине на такое расстояние, что стали слышны голоса. Что говорили, разобрать еще не удавалось, но, по крайней мере, можно было сделать вывод, что там больше одного человека. Если, конечно, не считать, что шофер – шизофреник, любящий поговорить с самым умным человеком, то есть с самим собой.

– Сядь вот тут, – прошептал Алексей. – В случае чего дам тебе знать. Все, замри!

И он направился к машине бесшумными шагами человека, умеющего не обнаруживать себя. Подошел к грузовику сзади и буквально прильнул лицом к номеру.

«Шесть, шесть, шесть. Все верно, число зверя, как в той записке, – подумал он. – Сейчас посмотрим, что там за зверьки сидят… хищные или, может быть, козлы отпущения. Или зайцы, которых убивать любят сразу по двое. Да, влез ты в нечистое дело, брат Алешка. Но ничего, рано или поздно я должен был влезть в нечистое дело. Должен… Или я в самом деле не мужчина, а девка с яйцами, как сказал Андроник. Рэмбо на Крестовском пустыре, мать твою».

Он обошел машину справа и замер, прислушиваясь.

В машине оказалось двое шоферов. В тот момент, когда Алексей стал вслушиваться в их разговор, сидящий за рулем произнес глуховатым, тихим голосом, в котором слышались нотки легкой обеспокоенности:

– Че-то менжуюсь я, Коля. Нету никого. Никогда такого не было. Можно, конечно, самим выйти на связь, так ведь скажут: да как ты, сука, смел с таким грузом на рожон лезть, в фирму соваться напрямую?

– Ничего, – громко и уверенно отвечал второй. – Сейчас прикатят. Все-таки там несколько кило. Не слабо.

– Кислый тут всегда загодя тусовался. Он Кириллову не доверяет. И правильно, с такой образиной, как у этого Кирика, нельзя на доверие ставить.