Тестостерон РЕКС. Мифы и правда о гендерном сознании - Корделия Файн

Исследования показывают, что только значительные и последовательные изменения статуса, опыта и того, что конкретная ситуация значит для вовлеченных в нее людей, могут как-то повлиять на статус-кво. Это, следует заметить, гораздо более тяжелое испытание, чем назначение гормонов или их блокаторов78. “Богатая ткань”79 гендера соткана плотно и на славу: можно вытянуть одну нить, но другие все равно удержат полотно. У цихлид статус демонстрируют размер и яркая окраска. У нас есть стереотипы, которые накладывают печать на каждую встречу, на одежду, язык, зарплаты, звания, награды, СМИ, законодательство, нормы, стигму, шутки, искусство, религию… список явлений, которые составляют наши богатые, гендерно-дифференцированные культуры, можно продолжать еще долго.

Чтобы реконструировать этот социальный конструкт, нужно приложить много усилий. Большая ошибка – путать устойчивость статус-кво с диктатурой тестостерона.

“Если бы братья Леман (банк Lehman Brothers) были сестрами Леман (Lehman Sisters) и управлялись бы женщинами, а не мужчинами, а не мужчинами, случился бы ипотечный кризис?”2 Этот вопрос, заданный бизнес-редактором Guardian, спровоцировал “оголтелую увлеченность международных СМИ вопросами гендера в международной финансовой сфере”3. Некоторые комментаторы, опираясь на исследования о связях между уровнем тестостерона и рискованным поведением, говорили о срочной потребности в большем “разнообразии гормонов”4: увеличение числа женщин (и мужчин постарше) в данной сфере приведет к снижению среднего уровня тестостерона. Заголовки статей и эксперты постоянно поминали Т-Рекса, требуя больше “повелительниц вселенной”5, чтобы те привнесли столь необходимый финансовый консерватизм в мир бизнеса, живущий по “правилам тестостерона”6.

К данному моменту их доводы уже выглядят утомительно знакомыми. Мужчины, благодаря прошлому эволюционному давлению, рискуют, чтобы обрести ресурсы и статус, которые в нашем древнем прошлом приводили к репродуктивному успеху. Но быстрый переход “мужских мозгов” из каменного века в двадцать первое столетие глобальных финансов вызывает “эволюционное похмелье” и хаос, как заключает в New York Times Николас Кристоф7. Взгляните на высокорискованную ипотеку и кредитные деривативы, и задним умом вы поймете, насколько опасно было предоставить это все тестостерону в отсутствие женщин. (Одетых, конечно.)

Может показаться, что женщинам наконец-то воздали должное, предположив, что мировая финансовая система не рухнула бы, будь поблизости представительницы прекрасного пола. Мы определенно должны оценить контраст со статьей в New York Times, опубликованной столетием раньше, в которой сообщалось о движении среди брокерских фирм, требующих запретить женщинам посещать их офисы8. Как объясняется в одном явно типичном письме, адресованном клиентам-дамам бродвейской фирмой биржевых маклеров, их более ценные клиенты считают “неподобающим для женщин посещать офисы маклеров”. В самом деле, женщина – “помеха всюду, помимо ее дома”, замечает маклер. Женщинам, как указывается, не только не хватает “делового инстинкта” (мужчины вылетают из утробы в костюме с иголочки с врожденным пониманием финансовой сферы), но они и неспособны его обрести. Определенно пройден долгий путь от этой позиции и до мая 2010 года, когда обложка журнала Time была посвящена женщинам, занимающимся

регуляцией финансовой сферы: Элизабет Уоррен, Шейле Бэйр и Мэри Шапиро, – на которых “возложили ответственность в наведении порядка”9 там, где напортачили сами-знаете-кто.

Однако есть некий изъян во взгляде, что женский пол биологически предназначен останавливать “большие качающиеся”10 финансовые органы. Избегающий риска темперамент, возможно, хорош для мировой экономики, но плох для личного заработка. Можно и не разбираться в распределении доходов, чтобы понимать, что привычка превращать свои активы в груду долларовых купюр, а затем жадно нырять в них – гораздо более привычное поведение для мужчин, чем для женщин. Ежегодные списки богатейших людей мира неизменно подтверждают, что почти исключительно мужчины рискуют задохнуться в процессе такого времяпрепровождения. Подобное неравенство довольно легко объяснить с исторической точки зрения. Помимо совета удачно выйти замуж, даже самый талантливый финансовый консультант затруднился бы помочь сколотить состояние женщине без высшего образования, по закону не способной владеть имуществом и ценными бумагами и имеющей право заниматься только низкооплачиваемым трудом. Однако эти внешние ограничения были сняты довольно давно, и многие исследователи обратили свой взор на внутренние факторы (пренатальный и циркулирующий тестостерон), чтобы объяснить так называемые “фундаментальные различия” в предпочтениях риска – как объясняется в одном высоко-цитируемом обзоре11.

Но к этой части книги мы уже скептично относимся к тому, что тестостерон может создать “фундаментальные” различия между мужчинами и женщинами в принятии решений в финансовой сфере. Как мы уже видели, главное испытание для позиции Т-Рекса по части половых различий – закономерное совпадение поведения обоих полов. Неужели из всех наших качеств именно те, что связаны с финансами, особенно активно подверглись половому отбору в плейстоцене?

В подробном обзоре научной литературы экономист Джули Нельсон проанализировала 18 работ по половым различиям в принятии финансовых рисков12. В части этих исследований использовались столь любимые экономистами задания с лотереей, в которых люди выбирают между, скажем, гарантированным выигрышем в 5 долларов и шансом в 50 % выиграть 10 долларов. В других исследованиях людей просили сообщать о склонности к финансовым рискам в реальной жизни или смотрели, как люди распределяли свои финансовые активы между менее и более рискованными опциями (например, акции или облигации). Как можно ожидать, показатель эффекта для этих различий был, за малым исключением, обычно довольно скромным, а порой и нулевым (не наблюдалось половых различий), а в двух исследованиях обнаружилось даже, что женщины более склонны рисковать в финансовой сфере13.

Как же происходит переход от этого совпадения полов к утверждениям, что между ними существуют фундаментальные различия? Нельсон замечает, что путем частичного объяснения исследователи часто обобщают результаты предыдущих исследований неточно, соответственно стереотипам. Ученые также стремятся сделать упор на результаты, соответствующие стереотипам “рисковых мужчин”, умаляя (а порой даже игнорируя) результаты, которые расходятся с этим взглядом. Нельсон заподозрила, что исследователи “стремятся «найти» результаты, подтверждающие убеждения, которых придерживаются в обществе”14, – классический случай “предвзятости подтверждения”. Если такие результаты имеют больше шансов на публикацию, научная литература перекашивается в сторону ожидаемого вывода.