Трагедия сорок первого. Документы и размышления - Владимир Шерстнев

Если бы тов. Сталин намеревался выбросить сотни тысяч парашютистов на головы врагов, то массовое производство транспортных самолетов и планеров нужно было планировать. В мае 1940 г. в Красной Армии имелось 20 «Дугласов». В первом полугодии 1941 г. предполагалось построить 100, а во втором — еще 200 транспортных самолетов. Для сотен тысяч парашютистов — слишком мало. (Серийное же производство планеров начнется только в ноябре 1941 г.).

Для того чтобы тов. Сталин дал сигнал и могучий, грозный флот Страны Советов вместе с пехотой, артиллеристами, танкистами свято выполнил свой долг, в Красной Армии следовало провести ряд мероприятий:

— заменить в авиации устаревшие самолеты новыми и научить пилотов летать на них; «научиться бить немецкие самолеты»;

— пополнить танковые войска тяжелыми и средними танками KB и Т-34, завершить формирование мехкорпусов;

— оснастить воздушно-десантные корпуса необходимой техникой;

— ликвидировать серьезные пробелы в профессиональной подготовке офицерских кадров;

— наладить твердую дисциплину и существенно поднять уровень боевой подготовки войск.

На все это требовалось время, много времени напряженной работы.

Еще в 1931 г. в речи на Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности «О задачах хозяйственников» И.В. Сталин ставил задачу: «Мы отстали от капиталистических стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в 10 лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут. Вот что диктуют нам наши обязательства перед рабочими и крестьянами СССР».

И страна, напрягаясь и используя все свои возможности и силы, создавала мощную промышленность. Чтобы создать современные орудия, танки, корабли и самолеты, требовалось развивать и металлургию, и химию, и станкостроение, и радиоэлектронику… Кроме строительства соответствующих заводов, требовались квалифицированные кадры рабочих, конструкторов и технологов. А кадры за день не создашь, нужны десятилетия.

Война в Испании и Финляндии подвергла нашу технику жестокому экзамену. Еще к концу войны в Испании немецкие самолеты превосходили наши по многим показателям. Бронетанковая техника также начала устаревать. Финская война это только подтвердила. В частности, на поле боя нечего было делать без противоснарядной брони, требовался менее пожароопасный двигатель. Вернувшиеся на родину из Испании танкисты Арманд и Ветров горячо отстаивали идею танка, который, по их мнению, должен прийти на смену Т-26 и БТ. Одной из причин их оперативного строительства в последние предвоенные годы можно считать распространенное в те годы стремление к показухе, к рекордам. И колесно-гусеничные машины удовлетворяли тщеславным запросам политического руководства страны. Они имели большую скорость. И кроме того, может быть, самое главное, танки БТ «прыгали» — их не случайно называли «летающими танками». Они прыгали через реки (чаще в них), рвы и разрушенные мосты. Зрелище буквально летящего по воздуху танка было весьма впечатляющим. Именно с такой ходовой частью заказчик, а им выступало Автобронетанковое управление в конце 1937 г., и хотел получить новый танк. Конструкторское бюро Харьковского танкового завода, выпускавшего в ту пору легкий колесно-гусеничный танк БТ-7, получило задание на проектирование и изготовление двадцатитонного среднего танка — новой боевой машины под шифром А-20. Техническое задание предусматривало броневую защиту танка только от пуль крупнокалиберных пулеметов и вооружение в виде хорошо освоенной 45-мм пушки. Это был незначительный шаг вперед по сравнению с танками БТ, вызванный необходимостью сохранения относительно небольшой массы танка, что, в свою очередь, являлось следствием выбора колесно-гусеничного хода. Получив это задание, сотрудники КБ М. Кошкина, как и он сам, не одобрили такое решение. «У танка, что мы делаем, нет будущего, — заявляет Кошкин перед конструкторами. Его первые слова показались кое-кому даже крамольными, и позже некто сообщит об этом в органы. — Почему нет будущего? Давайте подумаем вместе. Нужен ли танку завтрашнего дня колесный ход? В бою-то он будет двигаться не по асфальту, а по бездорожью. Далеко ли уедешь на колесах? Надевать гусеничные ленты под огнем противника — не равносильно ли это самоубийству?..»

Михаил Кошкин предложил отказаться от колесного хода, поставить на новый танк широкие гусеничные ленты, чтобы увеличить проходимость. Вместо прежнего бензинового двигателя предполагалось оснастить новый танк более мощным и неприхотливым, а также безопасным в противопожарном отношении дизелем. Новая боевая машина должна была получить длинноствольную 76-мм пушку с высокой начальной скоростью снаряда, что значительно увеличивало ее бронепробиваемость. А чтобы уменьшить уязвимость танка. Кошкин предложил изменить форму корпуса и башни, сделать покатой броню лобовой части, борта и кормы, то есть установить ее с большими углами наклона.

Идея Кошкина шокировала людей и вместе с тем зажгла их. Первым конструктора поддержал его коллега Александр Морозов, а затем оценили новаторскую идею и дизельщики — инженеры Яков Вихман, Иван Трашутин, Тимофей Чупахин, которые создали первый в мире специальный танковый дизель В-2, обладавший мощностью 500 лошадиных сил.

Сколько пришлось покорпеть создателям В-2, чтобы обеспечить своему детищу зеленую улицу! Помогало одно: вера в то, что технический прорыв нужен обязательно. Дизельщики верили Кошкину и были твердо убеждены, что бензиновые авиационные двигатели — не для поля боя, они сложны в эксплуатации, опасны для экипажа. Кошкин поставил дизельный двигатель В-2, который оказался простым в обращении и безопасным в работе, поперек машины и ограничился одним гусеничным двигателем. Отказ от громоздких и тяжелых колесных редукторов дал возможность упростить трансмиссию, повысить ее надежность, а главное, усилить броневую защиту.

Удачно подошли друг к другу башня и 76-мм пушка, а затем и более мощная Ф-34, сработанная в КБ Василия Грабина. Это КБ на основании изучения задач танков, и конструкции, особенностей танкового вооружения и других вопросов танкостроения и использования танков в бою определило три главенствующие характеристики боевой машины:

«первая и основная — высокая огневая мощь (мощное пушечное вооружение);

вторая — высокая скорость и хорошая проходимость танка на гусеничном ходу;

третья — надежная бронезащита».

Содружество трех КБ — Михаила Кошкина, Михаила Таршинова, Василия Грабина, — напряжение их мысли, действа не поддаются описанию. Рассчитывали все: и угол наклона брони, и условия работы экипажа, и размещение агрегатов и оружия, и решили главную проблему неуязвимости танка. Зная родное бездорожье, конструкторы расширили гусеницы и дали танку возможность прочно опираться на родную землю.

И.В. Сталин, выступая на Главном военном совете и одобряя проект нового танка, сказал: «Давайте сегодня поддержим Кошкина, предоставим ему и его конструкторам свободу действий. Пусть делают машину. Испытания покажут, кто прав». Этот танк понравился всем: и наркому среднего машиностроения А.Б. Брускину, и инженеру-танкисту, получившему опыт применения танков в Испании А.А. Ветрову, и наркому обороны К.Е. Ворошилову.