Сумеречный мир - Ольга Гусейнова

Огромный оборотень молча подошел ко мне вплотную, затем демонстративно трансформировал руку в тигриную лапу, заставив меня громко сглотнуть от ужаса и… перерезал шнурок, на котором висел мой амулет связи. Надо же, а я порадоваться не успела, что о нем так кстати забыли.

– Если ты еще раз на мне или на ком-то из живущих здесь применишь свои магические светлые штучки, я тебе сам ноги вырву. И на твои сомнительные заслуги перед Хмурым не посмотрю. Ты меня поняла?

– А-ага, – под его ледяным взглядом я смогла только хрипло шепнуть и усердно кивать.

– Если я хоть мимолетно почувствую…

Я отрицательно замотала головой, преданно глядя ему в лицо.

Закурский раскрыл мой «телефон», провел с ним некие манипуляции: нарисовал целую серию загадочных рун, по всей видимости «перепрограммировал», и так резко сунул обратно, что я шарахнулась назад.

– Теперь с помощью этой розовой игрушки ты можешь связаться только с Егором, Глебом и со мной. Пользуйся, куколка.

– Он не розовый, а персиковый… – устало просипела. – …А я не куколка.

Сава молниеносно зафиксировал мой подбородок пальцами, наклонился, согнувшись чуть ли пополам, провел носом по моей щеке и, обдав горячим дыханием ухо, тихо, но весомо заявил:

– Детка, моя сущность очень не любит, когда ей перечат. Я прилагаю усилия, чтобы сдержаться и не показывать, кто здесь главный, ограничиваясь устным предупреждением. А не наказал до сих пор, потому что ты не рожденная, а инициированная совсем недавно кошка. Фактически котенок.

– То есть, котенка отметелить не солидно, а женщину – в порядке вещей. Да? – не смогла я промолчать.

– А кто сказал про рукоприкладство? – похабно усмехнулся Сава. – Есть много других способов наказать зарвавшуюся девчонку, которая пытается манипулировать большими тиграми…

– Я прошу прощения, – быстро прошелестела я, на полшажка отступая и избавляясь от мужской ручищи. – Но поймите меня и вы, эмпату сдерживать, подавлять и контролировать эмоции иногда просто не под силу. Особенно, когда вы вот так… Я снова нечаянно могу вас… – Лед в голубых глазах заискрился, а я заторопилась добавить: —…Но это крайне редко случается. И я очень-очень постараюсь держать себя в руках и…

Закурский перехватил меня чуть повыше локтя, дернул на себя, заставляя встать на цыпочки. Долгую минуту внимательно окидывал взглядом с ног до головы, потом вкрадчиво произнес:

– Лапочка моя, я готов внимать твоим эмоциям, но исключительно в постели. Разрешаю там не сдерживаться. Почему-то уверен: нам обоим понравится.

Второй рукой провел по моему плечу, намеренно задев большим пальцем грудь. Если он думал, что таким образом пробуждает мое либидо, то ошибся. Исключительно – отвращение и ярость.

Запах Савы стал густым, тяжелым: возбудился мужчина не на шутку. А я уже задыхалась, наверное, будучи еще не совсем матерым оборотнем, на чувствительное обоняние которого свалилась масса испытаний. Но тем не менее, я четко «разнюхала»: не мой «зверь» этот тигр! Хозяином моя рысь, как рассказывала Меланья, его не выберет.

Дальше перекаченный рыжий котище полез ко мне целоваться, а я начала вырываться, злобно шипя ему в лицо, словно заправская кошка. В ответ раздался такой злобный рев, что волосы зашевелились. Сава удвоил напор, явно намереваясь «пометить» меня прямо сейчас. Его хватка усилилась, намертво лишая меня маневра. Но на этот раз вместе с привычным желанием дать эмоциональный отпор более сильному зверю, проявилась моя рысь. Может, обиделась, что ее беспомощным котенком посчитали?

Все произошло одновременно: я стеганула Закурского отвращением и услышала, как треснул пояс на талии. По паркету покатилась пуговица от юбки. А в следующий миг я очутилась на четвереньках… на четырех лапах, путаясь в жакете. Выскользнув из сковывающего меня костюма, отпрыгнула в сторону от мужчины и зарычала, низко припадая к полу, готовясь драться до последней капли крови.

Мы стояли напротив, рыча от ярости, примериваясь как лучше вцепиться зубами в глотку друг другу. Оборотень немного трансформировался, увеличившись в размерах и покрывшись рыжей шерстью, но секунда-другая – он замер и быстро вернул себе прежний вид. И пока я, внезапно осмелев, угрожающе рычала, Сава, во все глаза уставившись на меня, почему-то с трудом сдерживаясь от смеха, отметил:

– Потрясное нижнее белье! Обожаю бантики на женской попе. И белое кружево смотрится весьма заманчиво… Только хвост рысий, который из трусов торчит, коротковат.

Мгновенно прекратив рычать, я опустила морду вниз и оглядела себя. Красивый лифчик и маленькие симпатичные трусики, которые я с таким восторгом вчера купила на деньги Эрика, до обидного глупо смотрелись на мохнатом теле рыси.

Устыдившись своего прямо-таки циркового наряда, быстро села, прижав попу к полу, потом легла, чтобы не светить лифчиком. И с трудом удержалась, чтобы еще и лапой морду не прикрыть. Вот досада! Рыкнула зло и сконфуженно на озабоченного тигра.

А оборотень, уже не сдерживаясь, хохотал, запрокинув голову, от чего мощный кадык ходил ходуном. Вытерев слезы, он махнул рукой со словами:

– Ладно, прости меня. Думал: ты слабая, ляжешь под любого, кто сильнее. Видимо, ошибся. Но если захочешь спустить пар и мужчину, то… – Я вновь зарычала, напрягаясь всем телом. – Нет так нет, – подмигнул мне и, закрывая дверь, добавил: – Может, позже…

Даже в ипостаси рыси я всхлипнула от накатившего сумасшедшего облегчения. Глаза опять на мокром месте. С трудом сдержавшись, чтобы не завыть, захватила одежду пастью и потащила в ванную. Там, сменив облик на человеческий, быстро закрыла дверь и, опустившись на пол, разрыдалась. Так и просидела с полчаса, спрятав лицо в ладонях и судорожно всхлипывая. Великовозрастному придурку весело было, а я… я готовилась вновь умереть. А теперь мне до смерти стыдно из-за этого белья, да из-за всего. И сама же виновата: только простили за эмоциональное воздействие, а я – на те же грабли второй раз. Поняла ведь, что в мире серых слабому приходится сдерживать характер. Женщины здесь даже не на вторых ролях – игрушки.

Я привела себя в порядок и посмотрела в зеркало. Глаза и губы чуть припухли от слез. Золотые крапинки заполонили карий цвет радужки и сияли ярче обычного. Кожа, и так бледная, покрылась на скулах едва заметными красными пятнами. Да, хороша Маша, слов нет.

Выйдя из ванной, подняла с ковра амулет и присела на кровать. Покрутила бесполезное теперь средство связи: причину, по которой я добровольно позвоню кому-либо из троих, в страшном сне представить невозможно. Так и сидела, тоскливо глядя на блестящее сердечко и думая, как бы избежать отправки в клан. Зачем им секретарь, когда вон какая дамочка есть?! С весьма примечательным бюстом. А я к тому же неблагонадежная. Обмануть совместно с конкурентом пыталась.

Шмыгнув носом, решительно отложила амулет в сторону и в этот момент увидела перед собой золотой набалдашник черной трости в красивых сильных руках. Егор!