Ветер в его сердце - Чарльз де Линт

не считая странного клацающего звука, становившегося все громче. Лишь когда она приблизилась, Томас понял, что звук исходит от сотен косточек, вплетенных в ее косы и свисающих на нитях с платья — если таковым можно было назвать клочковатое одеяние от плеч до щиколоток.

Кузены, как один, расступались перед женщиной — не из страха, понял парень, но из почтения. Но если духи и не боялись, Томаса из-за чего-то неуловимого в облике незнакомки пробрало дрожью до мозга костей, а руки его покрылись мурашками.

— Кто… — ему пришлось прочистить горло. Он повернулся к Калико, вставшей рядом. — Кто она такая?

— Кто же еще, как не Женщина-Ночь? — так же тихо ответила та.

У Томаса так и чесался язык ответить, что он считал ее всего лишь детской страшилкой, однако после всех событий решил воздержаться от комментария. В конце концов, почему бы на этом ночном собрании кузенов и духов не объявиться и самому Духу Смерти?

— Что ей здесь надо? — только и спросил он.

Как и все кругом, парень не мог оторвать взгляда от приближающейся женщины и ее огромного пса.

— А ты как думаешь? — отозвалась Калико. — Явилась за Дереком. Может, и за его убийцей, кем бы он ни был.

А за Тетушкой она ведь не явилась, подумал Томас. Впрочем, увидев Женщину-Ночь во всей красе, он был этому только рад. Хотя, конечно, хотелось бы узнать, почему так произошло и чем обосновывается выбор подобной гостьи. Однако, прежде чем парень успел обратиться к Калико с вопросом, жуткая женщина заметила его и пригвоздила к месту взглядом. Томас, словно околдованный, не мог ни пошевелиться, ни заговорить и даже дышал с трудом. Черная и непроницаемая ночь стояла в глазах этой женщины, и еще нечто невыразимо древнее, от чего Томаса заколотило. Яички внезапно втянулись в тело, а во рту стало сухо, как в пустыне.

Но чем дольше Женщина-Ночь удерживала взгляд парня, тем сильнее росла в нем уверенность, что они встречались прежде. Томас понятия не имел, где и когда, и даже сомневался, что она выглядела так же. Но эти темные глаза были ему знакомы.

13. Сэди

Задыхаясь, Сэди ворвалась в спальню, захлопнула за собой дверь, скинула с плеч одеяло и, забравшись на кровать, сжалась калачиком, чтобы наконец-то избавиться от дрожи. Увы, это не помогло. Ее продолжало колотить, зубы так и стучали друг о друга, и в конце концов она сунула в рот ребром левую ладонь и стиснула челюсти. Через пару минут ей удалось взять себя в руки и перевести дыхание.

Потом она осторожно вытянула ноги, села на кровати и, подобрав брошенное одеяло, закуталась. Теперь все ее внимание было сосредоточено на двери. Ожидая худшего, девушка по-прежнему крепко сжимала в руке канцелярский ножик, хотя толком даже и не знала, хочет она порезаться или просто защититься от чудовищ, что сидели у костра.

Сэди пыталась убедить себя, что там проводили время какие-то люди в костюмах, шизики вроде Стива и его подружки с рожками да лисьими ушами — ну не могли же они быть настоящими! Наверное, тут свила гнездо какая-то секта извращенцев, которых заводит обличье животных.

Вот только… Только…

Слишком уж настоящими выглядели глаза, перья, движения того мужика с птичьей головой, что повернулся и поглядел в ее сторону. Такого никакой маской не сымитируешь. В кино одурачить еще можно, но в реальной жизни компьютерная графика не работает.

Собираются ли эти чудилы схватить ее, после того как она их застукала?

Сэди стиснула рукоятку ножа.

В комнатке не было ни одного стула, которым она могла бы подпереть дверную ручку, при условии, конечно же, что подобный способ — не глупый киношный трюк и действительно срабатывает. А как насчет окна за шторами? Что помешает ублюдкам попросту вломиться через него?

Девушка заставила себя встать с кровати и, на цыпочках подкравшись к окну, дрожащей рукой чуток отодвинула занавеску и глянула в щелочку. Снаружи ни черта было не разобрать, только вдали маячили горы.

А потом, когда из-за двери донесся зловещий цокающий звук, у нее чуть не выскочило из груди сердце.

Сэди всегда считала себя чуть круче сверстников. Ведь все эти годы ей приходилось терпеть всякое дерьмо от Реджи, не так ли? Выслушивая самые жуткие рассказы приемышей, она нисколько не сомневалась, что никогда не позволит так с собой обращаться — кому угодно и где угодно. Пускай травка и острый ножик — не лучший выбор в жизни, но ей они действительно помогали. И Сэди всегда удавалось как-нибудь да вывернуться. Потому что всегда можно найти, как для своей пользы сыграть на человеческих чувствах.

Вот только чудовища — дело другое. Те, у костра — настоящие. Это не люди. Перепуганная насмерть девушка почти утратила способность здраво рассуждать.

Страшный звук все приближался, и воображение Сэди нарисовало огромные птичьи лапы, раздирающие тонкую дверь, и мощный клюв, выклевывающий ей глаза. Не в силах шевельнуться, уставившись остекленевшим взглядом на деревянные панели, она большим пальцем выдвинула из рукоятки ножика лезвие… Но когда дверь распахнулась, Сэди истошно завопила, выпуская оружие из онемевших пальцев.

И тут же почувствовала себя полной дурой.

Это оказалась всего лишь Руби — это ее когти цокали по полу кухни! А теперь псина, толкнув дверь мордой, вошла, села и с удивлением посмотрела на Сэди, словно вопрошая: да что с тобой?

Измученная собственными страхами девушка опустилась на корточки. Подобрала ножик и спрятала в руке как раз в ту минуту, когда на пороге появилась Эгги. Какое-то время старуха переводила взгляд с закутанной в одеяло Сэди на полу на сидящую перед ней Руби, затем осведомилась:

— Все в порядке?

Сэди беспечно махнула свободной рукой:

— Да-да. Не волнуйтесь. Мне просто приснился дурной сон.

Эгги сощурилась.

— Правда-правда. Всего лишь. Я перепугалась до смерти, но затем проснулась, и сейчас все нормально.

Но уже было ясно, что номер не прокатит. Старуха просекла: произошло нечто посерьезнее ночного кошмара.

— Так что ты видела? — требовательно спросила она.

— Это был всего лишь сон. Кто же помнит сны?

Эгги вздохнула.

— Это важно.

— Почему?

— Потому что в снах могут содержаться послания, и в моем доме сновидцы к ним особенно чувствительны. Ты не первая, с кем в этих стенах общаются духи.

— Ага, вот только я не индианка.

Эгги не сводила с девушки пристального взгляда.

— У души цвета нет.

— Вот уж не знаю. Знаете, я вообще не верю в души и прочую фигню.

Тут Руби издала странный гортанный звук, нечто среднее между урчанием и приглушенным рычанием.

Эгги кивнула и сказала собаке: