Желанная для серого волка - Александра Салиева

перед глазами. В-третьих, перепалка Александра и Ярославы очень неплохо помогала отвлечься от собственных переживаний.

— Что ж ты какая тяжёлая? — просипел мужчина.

Мы только приехали и выбрались из машины, теперь шли в сторону дверей клиники.

— Это просто ты слабак! — огрызнулась на это его ноша, снова поморщившись от боли, и впилась ногтями в его шею, оставляя царапины. — Извини… — дополнила сдавленно на свой жест.

— Ну вот, — наигранно грустно вздохнул Александр. — Снова дерётся. Вот и помогай ей после этого.

— Алекс, — укорила его с улыбкой присоединившаяся к нам у выхода из ресторана мама, открывая дверь в медицинское заведение.

— Я тебя помогать и не просила! — вспылила Ярослава следом, толкнув своего помощника в плечо кулаком, а после и вовсе попыталась освободиться от его хватки.

— Совсем сдурела? — рявкнул вдруг взбешённо мужчина.

Я даже с шага сбилась, так жутко это прозвучало. И идти с ними резко передумала. Нервные они какие-то оба. И если бы не взявшая меня за локоть мама, точно бы развернулась и ушла. Но она заметно нервничала, не переставая гладя свой животик, духу не хватило оставить её одну в подобном состоянии.

— Алекс, да что с тобой? — поинтересовалась мама с удивлением.

— Нормально всё, — обронил тот отрывисто. — Яр, ты как? — выдавил из себя взволнованно, остановившись посреди коридора, когда девушку на его руках настиг приступ очередной боли.

— Нормально всё со мной, — отозвалась она устало.

Александр не ответил. Но шаг прибавил. Так и дошёл в угрюмом молчании до самой палаты. Прошёл в помещение и уложил брюнетку на кровать. Убрал с лица белой волчицы спутавшиеся пряди чёрных волос и отошёл в сторону.

— Мне надо выпить, — пробормотал, прежде чем скрылся обратно в коридоре.

Не успел он уйти, как вошла доктор в белом халате. Симпатичная женщина лет сорока пяти с огненно-рыжими волосами, забранными в строгий пучок. В руках она держала ещё один халат и перчатки.

— Мне тоже надо, — припомнила слова Александра роженица, стоило ей увидеть вновь появившуюся, уставившись тоскливо на мою маму. — А это обязательно? — уточнила у неё вкрадчиво.

— Я не знаю ещё одного такого же хорошего врача в Лондоне. Я вообще здесь больше никого не знаю, если помнишь, — виновато отозвалась мама, задирая подол чужого вечернего платья.

Ярослава тяжело вздохнула и запрокинула голову, прикрыв глаза.

— Доброй ночи, — поздоровалась пришедшая со всеми. — Я нужна? — уточнила у мамы, протянув ей принесённое.

— Пока не знаю, — отстранённо отозвался та, сгибая ноги тёти в коленях. — Воды отошли, схватки идут, а вот раскрытия нет. Давай её пока переоденем, — дополнила, нахмурившись.

— Я принесу сорочку, — кивнула рыжая, улыбнулась мне и направилась за названным.

Не было её пару минут. Всё это время в палате стояла тишина, разбавляемая редкими стонами роженицы. Я молчала, потому что просто не знала, что сказать. И вообще не понимала, зачем продолжаю здесь стоять и не ухожу. Остро захотелось взять испытывающую боль девушку за руку, чтобы облегчить её страдания. Желание оказалось настолько велико, что я так и сделала. Хотя то вряд ли ей особо помогло.

— Всё не так плохо, как выглядит, — заметила Ярослава с немного усталой улыбкой. — Ну, по крайней мере, предыдущие пять раз было точно попроще, — то ли пошутила так неудачно, то ли попыталась успокоить меня.

— Пять? — откровенно прифигела я. — И как ты только согласилась на такое количество детей?

Это ведь она сейчас шестой раз рожает, получалось.

Шестой!

Обалдеть.

— Согласилась? — переспросила сестра папы. — Вообще-то это было моё желание. Не Яна… Просто я его очень люблю.

На её лице расплылась тёплая ласковая улыбка. Правда, она исчезла довольно быстро, затмеваемая новым приступом боли.

Ничего я ей в общем не ответила. И расспрашивать ни о чём больше не стала. Да и не смогла бы. Вернулась доктор и меня выгнали из родовой.

— Ну и? Долго ещё? — уточнил стоящий неподалёку Алекс.

Пиджак он снял, кинув на спинку стоящего рядом кожаного дивана. Галстук валялся там же. Рубашка небрежно расстёгнута на три верхних пуговицы, а волосы взлохмачены. В руках он держал бутылку какого-то алкоголя. Где только нашёл посреди ночи?

— Что с тобой? — повторила я недавний вопрос мамы.

Как будто это он рожает, а не тётя.

— Да просто это всё… — махнул рукой в сторону комнаты, из которой то и дело доносились стоны и тихие переговоры. — Не знаю. Переживаю, наверное, за эту истеричку, — вздохнул устало, присаживаясь на диван.

— Истеричку? — улыбнулась я на такое заявление, усевшись рядом с ним. — Ты же сам её провоцировал всю дорогу.

— Я не виноват, что она так смешно и ярко на всё реагирует, — ухмыльнулся с невинным видом Алекс. — Это ты ещё не видела, как я твою маму доставал, — добавил с мечтательным вздохом. — Жаль, Кайл сразу быком смотрит, стоит подшутить над ней. Скучный он у тебя.

Я в ответ только снова улыбнулась. Всё равно ни возразить, ни подтвердить не могла, ибо не помнила, какой он на самом деле.

— Да ладно тебе, не расстраивайся ты так, — притянул он меня к себе под бок, приобняв за плечи. — Вспомнишь всё со временем, вот увидишь. Уж ты точно сможешь.

И опять я не стала спорить. И отодвинулась, обняв себя за плечи. Нет, не неприятно, просто перед глазами ярко встала картина того, как Роман сердце вырвал Ризу. Повторения не хотелось. Да и Александр обо мне уже позабыл. Сидел и не мигая смотрел на дверь палаты, глуша алкоголь чуть ли не залпом прямо из бутылки. Сперва одной, потом второй, которую выудил откуда-то из-за диванчика.

Вскоре в клинику вбежал как понимаю муж Ярославы и тут же скрылся за дверями родовой палаты, откуда был выставлен моей мамой в скором же времени.

— Здесь паникуй. Вон, выпей с Алексом. Всё пользы больше, — постановила она строго, захлопывая перед его носом дверь.

Мужчина остался стоять перед ней с офигевшим видом, чем изрядно повеселил.

— Пусть он мне только ещё раз заикнётся о том, какая у него пара добрая и милая, не чета моей, — пробормотал, отступая.

— Всё будет хорошо, — решила немного приободрить я его.

— Знаю, — обронил мужчина сухо.

Сцепил пальцы в замок за спиной и принялся мерить шагами пространство коридора. Явно не мог усидеть на одном месте. И я его понимала. Чем дальше, тем хуже становилось тёте, а негромкие стоны переросли в истошные крики боли. По итогу он уселся между мной и пьющим Александром, отобрал у последнего бутылку и махом допил остатки содержимого.

— Ого! — не смогла я скрыть удивления.

— Больше никаких детей! — рыкнул О'Двайер. — В жизни больше не поддамся