Пробужденное пророчество - Влад Вегашин

Глубоко вздохнув, баронет решительно направился к тяжелым, окованным золотом дверям.

Безукоризненно вежливый дворецкий, встретивший его в холле, пояснил, что «Повелитель сейчас занят и не может вас принять, но если вы соблаговолите немного подождать…». Фон Кильге недовольно поморщился – его немного покоробило это «повелитель», все же это было обращение исключительно к Императору, но «соблаговолил». Ожидание растянулось на два часа.

Когда терпение баронета было уже на исходе – пусть даже титул его невысок, но принадлежность к ордену ставила его выше любого аристократа в землях Грифонов, – дворецкий вернулся и сообщил:

– Прошу прощения, Повелитель был занят. Он ждет вас. – И проводил Гундольфа в небольшой темный зал, освещенный только пламенем, пляшущим в камине.

Князь-герцог де Аббисс стоял у высокого книжного шкафа, листая какой-то массивный фолиант. Он был семи футов ростом, очень широкоплеч, одет в балахонообразный плащ с капюшоном, полностью скрывающим лицо.

– Добрый день, сир рыцарь, – прозвучало из-под капюшона. Голос у Левиафана оказался хриплым, с ноткой рычания, сразу чувствовалось, что этот человек привык отдавать приказы.

– И вам того же, князь-герцог. Я пришел от имени ордена рыцарей Грифона.

– Я догадался, баронет. Присаживайтесь, – де Аббисс сделал приглашающий жест в сторону кресла, стоящего у столика перед камином. На столике имелись два серебряных кубка и бутылка вина – Гундольф нервно сглотнул, когда увидел руну на крышке и понял, что ящик такого вина стоит немногим меньше, чем сейчас имеется в казне ордена.

Левиафан расположился во втором кресле.

– Даже деловые переговоры – а я не сомневаюсь, что вы пришли ко мне по делу – стоит вести под бокал хорошего вина. Не откажетесь?

Когда князь-герцог разливал благородный напиток в кубки, Гундольф отметил, что его широкие, крупные ладони затянуты в перчатки.

– И что же Ордену требуется от меня?

– Вы, вероятно, знаете, что Хайклиф и окрестные земли испокон веков принадлежат рыцарям Грифона?

– Разумеется.

– Возможно, вы слышали о введенном три года назад налоге с дворян, чей титул выше виконта, которые избирают наши земли местом своего постоянного обитания?

– Баронет, мы с вами оба – взрослые, разумные люди. – Гундольфу показалось, что в слове «люди» проскользнул смешок. – Оставьте эти политесы вашим магистрам. Я прямо спрошу – сколько нужно ордену?

– Налог – полторы тысячи золотых, что следует из суммы вашего состояния, указанной в предоставленных вашим дворецким бумагах. И заем в шестьдесят тысяч имперских золотых корон.

– Всего лишь? Каков срок займа?

– Три года.

– Я дам вам сто тысяч на десять лет без процентов, – проговорил де Аббисс таким тоном, словно речь шла о сотне серебряных монет.

Гундольф поперхнулся вином.

– Я не ослышался?

– Нет, не ослышались. Но у меня будет одно условие.

– Какое? – спросил рыцарь, заранее согласный на почти любое условие.

– Орден не вмешивается в мои дела, не следит за тем, чем я занимаюсь, не пытается узнать, откуда я прибыл, и вообще, ведет себя так, словно бы меня не существует. – Левиафан пригубил вино.

Баронет едва не поперхнулся повторно. Нельзя сказать, что де Аббисс просил невозможного, но как только Гундольф передаст эти слова графу де ла Мару, как все свободные резервы ордена будут брошены на слежку за князем-герцогом.

– Бумаги на названную мной сумму я передам вам перед уходом. Сто тысяч для ордена и еще пятнадцать – вам лично, – продолжал Левиафан, не обращая внимание на смятение баронета. – О том, чтобы Грифоны не совали клюв в мои дела, позаботитесь вы. Если вам все удастся, получите втрое больше.

Это было его ошибкой. Гундольф, с детства мечтавший стать рыцарем Грифоном, был безмерно счастлив, узнав о своих способностях к магии, ведь это делало мечту реальностью. Он благословил тот день, когда принес присягу Великому Магистру, и скорее бы умер, чем нарушил ее, а князь-герцог предлагал ему именно предательство.

Червячок сомнения поселился в душе баронета. Но он понимал, что второго случая получить такой заем у ордена не будет, а потому сделал вид, что размышляет. В конце концов, можно и сделать вид, что он согласен на условия де Аббисса, взять деньги, а вернувшись в замок ордена, рассказать обо всем де ла Мару. Взятку Гундольф пожертвует в казну – лишние шестьдесят тысяч, которые не надо отдавать, будут весьма кстати – а за Левиафаном установят слежку.

– Возможно, мое условие кажется подозрительным, – говорил меж тем князь-герцог, – но дело в том, что мои исследования, приведшие меня в Хайклиф – дело сугубо личного толка. И, возможно, я буду вынужден немного нарушить некоторые законы Ордена. Не беспокойтесь, баронет, ничего серьезного.

Гундольф уже готов был произнести «Я согласен», но интуиция и непонятное чувство подлога заставило его сконцентрироваться и произнести про себя заклятие, позволяющее определить природу сидящего перед ним существа – рыцарь уже сомневался, что Левиафан – человек, и был готов к любому результату.

Но увиденное магическим зрением превзошло все его ожидания. Перед Гундольфом сидел демон.

Более опытный рыцарь Грифон, наверное, не подал бы вида, что понял, кто перед ним, согласился бы на словах на любые условия, а, выбравшись из особняка, тут же доложил обо всем Великому Магистру лично. Но Гундольф был молод – ему едва исполнилось двадцать – и неопытен.

Зрачки рыцаря расширились, он вскочил, хватаясь за рукоять меча.

– Демон!

Левиафан поднялся на ноги, откидывая капюшон. Коричневато-зеленая чешуя, костяные наросты вместо бровей и изогнутые рога полностью подтвердили догадку баронета.

– Демон, – рассмеялся князь-герцог. – И что это меняет, юноша?

– Все!

– Не понимаю. Вам нужны деньги – я их дам. От вас требуется лишь оставить меня в покое и не совать грифоний клюв куда не просят. За сто – нет, двести тысяч Ордену и шестьдесят – лично вам. Если надо – могу дать больше. Золото не проблема.

– Никогда еще Орден рыцарей Грифона не заключал сделок с демонами, адово отродье!

Наверное, юный грифон искренне верил в свои слова и даже не подозревал, насколько он далек от истины… впрочем, это уже совершенно иная история.

Левиафан понял свою оплошность. Этот молодой человек принадлежал к почти вымершим сейчас «настоящим рыцарям без страха и упрека». Тем самым, которые могли носить любой герб и девиз, но их настоящим девизом всегда оставалось «Моя жизнь есть моя честь». Этого надо было ловить на его чести и, что всегда к этой пресловутой чести прилагается, честолюбии. Досадная промашка, надо будет на будущее учесть возможность подобных эксцессов, подумал демон. А этого рыцаря придется убить. Ничего, острый ум Левиафана уже выстроил иной план получения Грифонов в свои лапы.