Легенды первых лиц СССР - Алексей Богомолов

Супруга лидера ливийской революции Сафия очень любила покупать всякие сувениры и как-то зашла в «Берёзку» около Новодевичьего монастыря. Она подошла к висящим на плечиках норковым шубам, померила несколько и говорит: «Я беру». Её скрашивают: «Что именно?» А она отвечает: «Вот этот ряд». Подходим к витрине с ювелирными украшениями. Она померила цепочку, взглянула на кольца и говорит: «Беру». Её опять спрашивают: «Цепочку?» А она: «Нет, вот этот лоток».

Тут уж пришлось собрать всех продавцов, чтобы они оперативно выписывали чеки на каждую вещь. А поскольку сумма была немаленькая, я спрашиваю переводчика: «А деньги-то у неё с собой есть?» Переводчик показывает мне на её телохранителя-мулата, у которого к руке был пристёгнут чемоданчик, и говорит: «Вот там — много денег». И действительно, когда тот, рассчитываясь, открыл кейс, то там слева лежали пачки стодолларовых купюр, а справа — пачки английских двадцатифунтовых банкнот. Вот тогда я впервые увидел, что такое «много денег».

Когда к нам в 1981 году ещё раз приезжал Каддафи, я работал не с его супругой, а с ним самим. И нам было объявлено, что он пойдёт в мечеть на проспекте Мира, чтобы помолиться с верующими. Я пошёл на молитву вместе с ним один. Снял, как и положено, обувь. Остальная охрана и руководство стояли у стен, а потом происходит следующее: муфтий начинает читать молитву, и все падают на колени и начинают бить лбом в землю. И здесь мне делать нечего: не стоять же одному посреди толпы. Пришлось встать на колени и головой в пол… Мои товарищи у стен даже улыбаться начали, когда увидели это. А мне-то не до смеха… Хорошо, что меня заранее предупредили, что выделяться нельзя. Так что я вместе с лидером ливийской революции в мечети бил челом…

Когда готовятся такие визиты, очень много работы лежит на протокольной службе. Нам рассказывали обо всех нюансах, особенностях стран. Готовили нас, конечно, с обязательным соблюдением протокола. Когда я работал с президентом Ельциным, то у нас своего рода занятия организовывал руководитель протокола Владимир Николаевич Шевченко. Иногда сам их проводил, иногда это делали его сотрудники. Нас ведь время от времени приглашали за основной стол на приёмах, поэтому нужно было досконально знать правила поведения за столом, пользования приборами и прочие тонкости этикета.

Очень многое в нашей работе зависит от знания национальных особенностей, порядков, традиций. Мусульманская страна — это одно, европейская — другое, а Монголия — вообще отдельная история. Когда я начал работать с монголами и нужно было решить какой-то вопрос, я действовал, как принято у нас: встречался с начальником охраны и поднимал перед ним проблему. Говорил, что нужно сделать, что решить, что подготовить. И у меня не получалось поначалу. Вроде бы он соглашается, кивает, а вопрос не решается. Потом один из ответственных сотрудников аппарата ЦК КПСС, который курировал отношения с Монголией, мне подсказал: «Владимир Александрович, с ними торопиться не надо. У них очень своеобразное миропонимание. Встретившись с монгольским чиновником, не нужно сразу говорить о насущных проблемах. Для начала желательно спросить о здоровье, поговорить об общих делах, спросить об успехах по службе, поинтересоваться, как семья поживает. Немножко побеседовать о политике, о международном положении, а уже потом, в самом конце беседы, поставить тот вопрос, который нужно обсуждать серьёзно. А если вы сразу будете брать быка за рога, никакого нормального делового контакта не ждите. Они к этому не привыкли». Как говорится, «Восток — дело тонкое…».

И учитывать приходилось всё. Например, наши монгольские гости не ели высокосортную колбасу, им нужно было предлагать мясо пожёстче, в том числе и конину. Наша традиционная еда, во-первых, их не насыщает, а во-вторых, вызывает проблемы с желудком.

Вопросами питания высоких гостей у нас ведала спецкухня, которая выделяла особо подготовленных поваров. Они были в курсе пожеланий охраняемых лиц и их сопровождающих. Но бывали и проколы. Как-то раз во время визита немецкой делегации на горячее подали жареную курицу. Немцы возмутились. Говорят, потому, что у них принято готовить курятину только тогда, когда дома вообще ничего съедобного нет. То есть это было воспринято как своего рода неуважение. Думаю, что если бы подали свинину, всё было бы нормально. По-моему, немцы всегда готовы её есть.

Руководитель Монгольской народно-революционной партии маршал Юмжагийн Цеденбал, с семьёй которого я работал лет шесть, бывал у нас часто, его сыновья в Москве учились, сам он жил тут по пять-шесть месяцев. Вообще-то Юмжа-гийн — это отчество, а Цеденбал — личное имя. Фамилий в социалистической Монголии не было. Но у нас как-то привилось читать «Юмжагийн Цеденбал» как имя и фамилию. Жил он в одном из гостевых особняков на Ленинских горах. Там за каждым руководителем стран социалистического содружества был закреплён свой дом, и они, приезжая, уже точно знали, где будут размещаться. В общем, чувствовали себя как дома.

И обслуживающий персонал, и охрана уже хорошо знали и самих охраняемых, и членов их семей. Супруга Цеденбала Анастасия Ивановна, русская по национальности, была женщиной жёсткой. Занималась она среди всего прочего и руководством Монгольским детским фондом. Когда возвращалась в Монголию, везла обычно целый самолёт различных предметов детского обихода: от игрушек до школьных принадлежностей.

Я помню, как-то раз она говорит мне: «Владимир Александрович, у меня пропало кольцо с хорошим драгоценным камнем». Я поинтересовался, как и где это произошло. Для нас ведь такая вещь — это ЧП. Она ответила, что точно помнит, что утром кольцо было на столике, а вечером она его не нашла. И припомнила, что вроде бы надевала его на палец перед выходом из дома. Я стал выяснять, где она бгяла в течение дня. Оказалось, что ездила в ателье, потом в ГУМ, потом к сестре. «Ищите», — говорит.

Я тут же начал расследование. Сначала всё перерыли в доме, но кольца не нашли. Потом я стал расспрашивать водителя, который её возил. Самого Цеденбала возили на ЗИЛе, а её — на «Волге», но не совсем обычной. Это только внешне была рядовая машина. А так, фордовский двигатель, кондиционер, нормальные сиденья, отделка салона другая… Водитель рассказал, что она то снимала перчатки, то надевала. Я дал приказ проверить машину. И между водительским и первым пассажирским сиденьем (она любила впереди сидеть) нашли кольцо, о чём водитель мне и доложил. И только тогда обслуживающий персонал (а на него в первую очередь пало подозрение) вздохнул спокойно. А она так обрадовалась, что, насколько я помню, очень прилично отблагодарила водителя.

А ещё был интересный случай в Москве. Настя Цеденбал делала, как я уже говорил, много закупок по линии Монгольского детского фонда. Конечно, закупала она не всё сама, а только выбирала. Затем посылала свою охрану с деньгами, чтобы они всё, что нужно, приобрели. И вот начальник охраны, полковник Назан, со своим заместителем отправились в «Детский мир». Выбрали всё, что нужно, а потом отошли в сторонку, открыли кейс с деньгами и стали их считать. Денег было немало, тысяч тридцать, наверное (средняя зарплата тогда была рублей 150 в месяц). И какая-то бдительная бабуля, проходя мимо, засекла их за этим занятием. От её взгляда не ускользнули ни необычная внешность, ни пачки денег, ни пистолеты под пиджаками. И она тут же отправилась к ближайшему милиционеру и сообщила ему об увиденном: «По-моему, это те двое нерусских, которые у нас в районе сберкассу ограбили». Милиционеры тут же приняли «монгольских соколов» в свои объятия и привели в отделение, там же, в магазине. Открыли кейс, в нём — деньги. У иностранцев — оружие с собой. Начали милиционеры за поимку «особо опасных» преступников, а то и шпионов, себе в кителях дырки для наград крутить. И тут Назан, симпатичный такой монгол, с хитринкой, снимает с руки часы «Сейко», даёт их дежурному и говорит: «Один звонок по телефону». Тому часы понравились, он разрешил позвонить. А я сижу в дежурке в особняке и слышу: «Володя, мы с деньгами и оружием попали в милицию в “Детском мире'”. Выручай!» Пришлось срочно брать машину, лететь туда и разруливать ситуацию. После этого случая первое, что делали монголы, приезжая к нам, это сдавали оружие и клали его в сейф. На всякий случай…