Я был в расстрельном списке - Петр Филиппов

23 сентября 1993 года состоялся последний Съезд народных депутатов. Он объявил о незаконности «режима Ельцина», поручил исполнять обязанности президента Руцкому, утвердил силовых министров. Противостояние стало открытым. В Москву из соседних областей шли колонны автобусов со сторонниками Верховного Совета, вокруг Белого дома собрались толпы его защитников. Многие из них были вооружены. Газеты и телевидение рассказывали о том, что среди них были русские фашисты, бойцы рижского ОМОНа. Радикально настроенные депутаты призывали к захвату Кремля и телецентра «Останкино».

2 октября сторонники Верховного Совета начали активные боевые действия, прорвали блокаду Белого дома. Захватили здание мэрии на Новом Арбате, гостиницу «Мир», здания ИТАР — ТАСС и Краснопресненского УВД, блокировали здание Министерства обороны. Поздно вечером боевики выехали на грузовиках к телецентру «Останкино». Во время большевистского переворота требовалось брать почту и телеграф, а в наше время достаточно взять контроль над телевидением, чтобы сообщить всей стране о своей победе.

Кроме телевидения было еще и радио. Ситуация была неопределенной, всё висело на волоске. Я позвонил по правительственной связи в Кремль Михаилу Полторанину, который был в тот вечер «на хозяйстве». Он был в панике: «Мне сообщили, что они готовятся штурмовать Кремль. А у меня лишь два взвода солдат. Ельцина нет! Организуй выступления наших сторонников по радио!». Я обзвонил коллег-депутатов и экспертов, просил их срочно подъехать в Дом радио на Пятницкую. Там располагались студии всех основных каналов (первой и второй кнопки городского радиовещания, «Маяка», других радиостанций).

Приехав в Дом радио, я представился, показал удостоверение и объявил, что сегодня командовать там буду я. Милиционеры взяли под козырек, руководители радиостанций не возражали, чувствовалось — ждут плохого. Настроение у журналистов было тревожное. Обошел все студии, пообещал прислать людей для интервью. Приехали человек пятнадцать. Организовал из них «вертушку»: выступив на одном канале, человек шел на другой и вновь излагал свое видение причин смуты, объяснял, чем нам грозят гражданская война и возврат к административно-командной системе. С «голосами разума» на радио все наладилось.

Но предстояло защитить само здание, у которого на первом этаже были стеклянные витрины. Позвонил Петр Мостовой: «Толпа идет к вам. Приготовьтесь!». Как приготовиться? Когда я приехал, было 10 милиционеров, через полчаса осталось 3 (как всегда бывает в таких случаях, милиция спряталась). Что трое могут сделать против толпы? Я собирался двери на этажи забаррикадировать, получилось — не с кем. Через 10–15 минут дойдут до нас, и будет конец нашему вещанию. Повезло, что толпа повернула в сторону редакции телеканала «Россия». А там уже стоял заслон внутренних войск. Вскоре стало известно о стрельбе в телецентре «Останкино», пролитой крови и жертвах. Телецентр отстояли. Но и мы исполнили свой долг. В переломный момент страна слушала нас, а не бред националистов и людей, жаждущих возвращения ГУЛАГа.

По призыву Егора Гайдара у здания Моссовета на Тверской улице собрались десятки тысяч сторонников рыночных реформ, готовых взять в руки оружие. К счастью, гражданской войны удалось избежать. Ельцин ощутил массовую поддержку и в 5 утра 4 октября подписал указ «О неотложных мерах по обеспечению режима чрезвычайного положения в городе Москве». В столицу были введены десантные части. С 6.45 начался обстрел Белого дома. А в 16.00, после того как в здание вошло спецподразделение «Альфа», гражданская война, едва начавшись, закончилась.

Насколько оправдано было применение силы? В Белом доме изъяли 643 единицы огнестрельного оружия и 308 взрывных устройств[5]. При этом невозможно подсчитать, сколько боеприпасов было израсходовано и сколько оружия вынесли боевики, ушедшие через канализационный коллектор. По официальным данным погибло 147 человек. Оппозиция утверждала, что было 1,5 тыс. убитых и сотни раненых. По данным Центра экстренной медицинской помощи, 3–4 октября в Москве пострадал 691 человек, из них 123 погибли[6].

Поражало поведение некоторых москвичей во время осады Белого дома. Находились отчаянные мародеры, которые под огнем тащили из здания компьютеры. Зеваки плотными рядами стояли на мосту. Когда шальная пуля поражала кого-нибудь из них, его оттаскивали к машине скорой помощи, а ряды «изучающих историю на практике» тесно смыкались.

Задержали многих членов левых и националистических организаций. На них завели уголовные дела. Были распущены Фронт национального спасения, движение «Трудовая Россия», «Русское национальное единство», Объединенный фронт трудящихся. После отмены в Москве чрезвычайного положения почти все эти организации, за исключением ФНС, возобновили свою деятельность.

Октябрь 1993 года подвел черту под советским периодом истории России. Была ликвидирована система Советов, которая не предусматривала реального разделения властей и доказала свою неэффективность в условиях, когда нет представительства партий.

Можно изнасиловать законы так, что они даже не пикнут.

Владимир Вишневский

Мы дорого заплатили за неспособность российской элиты найти компромисс и избежать силового разрешения конфликта. Если до 3 октября 1993 года президент был лишь одним из игроков на политической сцене, то 5 октября в его руках оказалась вся власть. От Ельцина зависело, быть России парламентской или сверхпрезидентской республикой. И он свой выбор сделал. На референдум 12 декабря 1993 года была представлена Конституция с откровенными перекосами, с сильными властными рычагами в руках президента.

По-своему он был прав. В условиях парламентской республики трудно принимать непопулярные решения. Мешают различные группы интересов, представленные депутатскими фракциями и группами, препятствует негативное отношение населения, которое далеко не всегда понимает, зачем идти на болезненные реформы. Парламентская республика эффективна в обществе с устоявшимися правовыми нормами. Но если, скажем, для финансовой стабилизации нужно ограничить государственные субсидии, то те, кто их лишается, в рамках парламентской республики могут заблокировать решение.

В подавляющем большинстве стран первые шаги модернизации проводили именно авторитарные режимы. Их лидеры принимали решения, которые невозможно было провести через парламент. Это не значит, что авторитаризм лучше демократии. Ведь на одного эффективного «вождя» приходится несколько десятков тиранов и клептократов. Но нельзя игнорировать временную эффективность, которую порой демонстрирует авторитаризм.