Черноморский Клондайк - Михаил Серегин

Иннокентий смотрел на воду. От горящих на носу и по бортам лодки огоньков стелился по волнам розовато-зеленый свет.

Вода казалась припорошенной мелкими, сливающимися в один переливчатый мираж блестками. Волны перекатывали тонны мельчайшей цветной пыли, а вдали, там, где море чуть искрилось во мраке, под агатовой гладью таилась цепенящая бездна. Но лодка смело разгоняла сон морской поверхности, ощупывая ее беспокойными лучами. Ветер обливал лицо холодящей свежестью, трепал волосы.

По берегу потянулась сеть из дрожащих огоньков. Проплывали мимо поселка, находящегося километрах в двух от Маяковки.

Тарахтение мотора и изрядное расстояние, которое они успели проплыть, помешали им услышать взрыв на берегу. Зато в сгустившихся сумерках они увидели полыхавшее в черном небе зарево.

– Что это? – вздрогнула Галина.

– Пожар, – Валентин привстал с банки, вглядываясь во тьму.

– Рядом с нами, – обмирая от страшного предчувствия, сказала Галина.

– Может, это наш дом? – звонким от волнения голосом выкрикнул Валентин.

– Вполне возможно, – вставил Иннокентий.

– Неужели это наш дом? – ужаснулась Галина.

– Не факт, но вполне возможно, – прикусил губу Валентин.

Воцарилось молчание. Все трое пялились во мрак, словно могли точно определить, что там пылает вдали.

– Нет, не может быть! – запротестовала Галина. – Не полный же идиот Хазар.

– Это как сказать, – усомнился Валентин. – Вспомни, дорогая сестричка, что мы с ним сделали.

– Но он же не может вот так… – Галина растерянно умолкла.

– Чего гадать! – вмешался Иннокентий. – Когда тучи разойдутся, надо будет съездить, посмотреть.

Остаток пути прошли молча. Им попадались встречные лодки, разбрызгивающие по морю свет носовых и бортовых огней.

Ветер доносил клочья тарахтящих звуков. В темном небе плескались мглисто-серые и лилово-синие архипелаги облаков. Сквозь их густую паутину пробивались звезды. Кое-где, в прогалах меж облаками, сверкали крупные голубые и желтые точки, луна силилась разорвать сковывающую ее поволоку. Ее правый бок уже виднелся у облачной кромки. Еще минута – и она вышла во всей ослепительной красе, превратив окружающий мрак в изумрудное кружево.

Белый луч скользнул по сосредоточенному лицу Галины. Она поймала на себе взгляд Иннокентия и слабо улыбнулась. «Искал романтики, – подумал Иннокентий. – Вот ты ее и нашел! В компании авантюристов плывешь по ночному морю, словно аргонавт! Но где твое золотое руно?»

* * *

Джип, а за ним «шестисотый» «мерин» на предельной скорости мчались к городу. Сигналя встречным и обгоняя попутные машины, их водители давили на газ, мало заботясь о соблюдении правил дорожного движения. Они срезали углы на поворотах, выезжали на встречную полосу, только чудом избегая аварии.

Сидя в машине, Хазар снял с пояса мобилу и набрал знакомый номер.

Взрыв дома подействовал на него успокаивающе.

– Значит, так, Федя, – Хазар взглянул на часы на приборном щитке, – я через пять минут буду в порту, чтобы «Елена» была наготове.

– Куда на ночь глядя, Эдуард Василич? – забеспокоился капитан яхты.

– На восток, – коротко бросил Хазар и отключил мобильник.

Через несколько минут обе машины, скрипя резиной на повороте, влетели в порт. Оставив автомобили на стоянке, команда Хазара погрузилась на белоснежную двухпалубную «Елену» – моторно-парусную яхту водоизмещением двенадцать тонн. Два дизельных двигателя, хоть и жрали по двести литров солярки в час, зато позволяли ей развивать скорость свыше тридцати узлов. Надраенные стойки лееров, утки и другие металлические детали сияли отраженным светом, падавшим от портовых фонарей.

Шурик – один из матросов, загорелый веснушчатый парень – убрал трап и отдал швартовы. На мачте загорелся бело-лунный ходовой огонь, и яхта стала медленно отчаливать от пристани. Оставив своих телохранителей на шканцах, Хазар поднялся в ходовую рубку, где его встретил капитан.

– Так куда идем, Эдуард Василич? – поправил он белоснежную фуражку с крабом и крутанул пальцами кончики длинных казацких усов.

– Пройдемся вдоль побережья, – Хазар махнул рукой в сторону Новороссийска.

– Близко к берегу не могу, Эдуард Васильевич, – взроптал было капитан, но Хазар ему договорить не дал.

– Пойдешь. А не пойдешь, я тебя уволю.

– Это же нарушение.

– Я отвечаю, – отрезал Хазар.

Он взял морской бинокль, висевший в рубке, и приложил окуляры к глазам.

«Елена» утюжила побережье уже около двух часов, когда у Хазара на поясе залился причудливой мелодией мобильник. Он вышел из рубки, свистнул Леху и передал ему бинокль. Только после этого взял трубу.

– Ты что же это, гад, делаешь? – узнал он возмущенный голос Пенькова.

Хазар не помнил, чтобы кто-нибудь к нему так обращался, поэтому опешил.

– Ты чего это, Кузьмич, – повысил голос он, – минералки обпился?

– Думаешь, – продолжал вице-мэр, – ты у нас самый крутой, все тебе позволено? А если я тебя сдам со всеми потрохами?

Во избежание лишних ушей Хазар спустился по трапу на нижнюю палубу и прошел на корму. Поняв, что Пеньков чем-то недоволен, он сбавил тон.

– Да объясни ты толком, Кузьмич.

– Это я тебе должен объяснять, я? – Пеньков прямо заходился в неистовстве. – Может, лучше ты мне объяснишь, на хрен тебе понадобилось дом взрывать?

– А-а, ты об этом? – понял Хазар. – Доложили уже.

Так ведь никто ничего не видел.

– Как же, «никто не видел»! – орал Пеньков. – Да ты там больше двух часов провел!

– Ну и что, – Хазар пожал плечами, словно Пеньков стоял рядом, – дом взорвался, когда я уже уехал.

– Ты что, в отказ пошел? – заверещал вице-мэр.

– Тихо, тихо, Кузьмич, – успокаивал его Хазар, – я не отказываюсь. Был там, да. Так получилось. Одна сука меня достала.

Ездила мне по ушам, потом моим ребятам… А, что там базарить! Ты уж замни там, ладно? А я в долгу не останусь, ты меня знаешь.

– Что значит «не останешься»? – Пеньков сбавил обороты, но решил сразу же расставить все точки над i. – Как ты вообще себе это все представляешь?

– Ну там, в натуре, бензин взорвался, то да се, что ты, не знаешь, что ли? – принялся объяснять Хазар. – А с меня за это какая-нибудь безделушка древняя. Что-нибудь вроде той Афро… блин, как ее… ну, рогатой бабы… Идет?

– Ладно, – тяжело вздохнул Пеньков, – попробую что-нибудь сделать.

– Хазар, там, кажись, их посудина, – прибежал на корму Леха.