Обычные люди - Евгения Овчинникова

«Здравствуйте! — написал он. — Два ребенка все еще здесь, в Петербурге. Мне нужна ваша помощь». Несколько раз перечитывая это короткое сообщение, он то заносил руки над клавиатурой, то убирал их, хмурился, тер ладонью лоб. Размышления прервала медсестра.

— Ну что, отправили свое сообщение? — спросила она, входя.

Андрей Анатольевич сглотнул и нажал на значок в виде бумажного самолетика. Сообщение с едва слышным чпоком переместилось на белое пространство и замерло. «Доставлено», — появилось в правом нижнем углу. Он перевел дыхание. Медсестра уже наклонилась и присоединяла капельницу к вмонтированной в руку иголке. Пациент выключил планшет и положил его на тумбочку, откинулся на подушку.

Медсестра настроила скорость, поправила подушку, спросила, удобно ли лежит рука, сложила полотенце и подсунула его под руку Андрея Анатольевича, потому что рука лежала неудобно. Она все делала ловко, с удовольствием, и он залюбовался тем, как хорошо она выполняет свою работу.

— Пульт от телевизора дать?

— Да, давайте.

Когда медсестра ушла, он включил канал, где шло кулинарное шоу. Он не умел готовить, но любил смотреть, как готовят другие. Несколько раз он брал планшет, чтобы проверить, ответила ли Саша на его сообщение, но ответа не было. Андрей Анатольевич, не привыкший к латинице, так и не заметил, что его адресат был вовсе не Alexandra Markova, а Nina Markova.

У Нины, несмотря на хрупкость и мечтательный взгляд, нервы были, судя по всему, крепкие. Чем глубже в город, тем оживленнее становилась дорога. Машина поворачивала с одной развязки на другую в диком потоке машин, которые неслись бок о бок. Нина сигналила, чтобы ее пропустили, и ругалась себе под нос на жару и водителей.

— Через двести метров, то есть, тьфу, футов, съезжаем, — говорила Мира. — Теперь прямо полтора километра. То есть, тьфу, полторы мили.

У нее замирало сердце, когда их машина перестраивалась, резко виляя из ряда. Когда их машина тормозила в стихийно образовавшейся пробке, оказавшись в сантиметре от бампера следующего автомобиля, Мира зажмуривалась и вцеплялась одной рукой в ремень безопасности, а другой — в ручку на двери, ожидая услышать глухой удар, и инстинктивно вжималась в спинку, чтобы ее не швырнуло вперед. Но Нина то ли не замечала опасностей, которые возникали ежесекундно, то ли не считала их опасностями.

— Пусти на съезд! Пусти на съезд, сказала, — требовала она от водителя справа, размахивая руками в окно.

Мира отцепилась от ремня и дверной ручки, только когда они наконец свернули и крутились на узком заезде, ведущем на основную трассу до Орландо, Florida’s turnpike S. Трехполосная трасса была менее оживленной, и Мира перевела дух.

— Сколько осталось до аэропорта? — спросила Нина.

Мира понажимала кнопки навигатора.

— Два часа пятьдесят минут.

— Еще надо найти парковку, чтобы оставить машину.

— Какая-то определенная парковка? — уточнила Мира.

— Да, у этой компании по аренде есть свой уголок. — Нина перестроилась в крайний левый ряд и разогналась до максимальной разрешенной скорости, потом посмотрела на спидометр, и скорость стала расти.

— Не разгоняйся. Если полиция заметит, может задержать надолго, — сказала Мира.

Нина не ответила, но все же сбросила скорость до разрешенного на этом шоссе максимума.

— Ты не успела посмотреть ближайшие вылеты? — спросила Мира.

Нина отрицательно помотала головой, не отрываясь от дороги.

— Теперь бессмысленно. Это же другой аэропорт, — ответила она.

— А, точно.

Мира редко оказывалась вне больших городов и сейчас с интересом читала дорожные указатели: Джупитер, Порт-Сент-Люси — и рекламу придорожных заведений: «Рынок Барни», «Сок апельсинов Флориды!», «Южные сладости!», «Лучшие во Флориде орехи пекан!», «Аллигаторы! Парк и питомник. У нас есть детеныши аллигаторов!!!».

— Интересно здесь, наверное, — грустно сказала Нина. — Все самое интересное начинается, когда съезжаешь с основного шоссе. — Нина кинула короткий взгляд на Миру и невесело улыбнулась. — Как думаешь, они уже знают, что мы арендовали машину?

— Они, конечно, крутые, но не всесильные. Слышала, что сказал лысый? Через несколько часов мы улетим. Думаю, если авиакомпания будет не американская, они не смогут нас вернуть. Там уже будут нейтральные воды или как-то так.

— А в Европе?

— Не знаю. Ведь твой отец тоже летит?

— Наверное, он уже летит в Рим. Если его не остановили.

— Ну вот, он поможет.

— Конечно. Раскидает военных, нацгвардию и пару штурмгрупп заодно.

Мира снова уставилась в окно.

— Ближе всего по морю из больших городов — Генуя и Неаполь, — сказала Нина. — Лучше лететь любым ближайшим рейсом в Европу, а потом — куда будет первый перелет.

— По Европе перелеты недлинные, — ответила Мира.

Нина пощелкала кнопками радио. Заиграла попсовая станция. Нина сделала чуть погромче и длинно выдохнула, расслабляясь.

«Лучшие бургеры у Энни! Съезд 205В через 1,5 мили». «Блошиный рынок по субботам с 10 утра до 10 вечера, ближайший съезд». «Волшебный мир Диснея ждет вас каждый день, в любую погоду!» «Прогулка по национальному парку Киссимми, 45 миль после съезда 206А».

— Киссимми, — сказала вслух Мира и за смеялась. — Киссимми!

— С названиями тут не особо заморачиваются, — заметила Нина.

— Знаю, — автоматически ответила Мира.

— Ты уже бывала в США?

— Во Флориде — нет. Нью-Йорк, Бостон. Север восточного побережья, в общем. Ну и Сан-Франциско. Несколько часов.

— Зато каких часов!

Мира рассмеялась.

— А я никуда особо не ездила. Родители постоянно где-то, а я сижу дома, — вздохнула Нина.

— Учеба?

Нина кивнула.

— Мне сказали, ты бросила школу? — осторожно спросила она.

Но Мира с удовольствием принялась рассказывать, как после смерти отца она не смогла ходить в школу и ей разрешили закончить ее заочно, учитывая ситуацию в семье. Потом матери урезали зарплату, и жить стало тяжело, и она изучила фронтенд, потом бэкенд[15].

— Денег сначала не было. — Она помолчала. — На биржах такие, как я, начинающие, готовы приплатить, лишь бы им дали заказ, который можно положить в портфолио.