Борьба за жизнь. Записки из скорой - Лиза Уолдер

— Пап, я не знала, что они там делали, честно! — умоляющим голосом говорила она.

Последовал еще один шлепок.

— Это ужасно, — сказала я Стэну. — Неудивительно, что ребенок был так напуган. Я иду туда.

Моим глазам предстала безобразная картина: огромный мужчина с красным лицом, который явно был пьян, его жена, тоже получившая свой удар и слишком напуганная, чтобы остановить мужа, и Сьюзен, всхлипывающая и прикрывающая рукой лицо, пока мать пыталась успокоить ее. Джек молча стоял тут же, он, конечно, сходил с ума от страха. Женщина тоже ничего не говорила своему разгоряченному мужу. У каждого душа от этого припадка ярости ушла в пятки.

Но все это совершенно объяснимо. Мужчина выглядел так, будто в любой момент был готов взорваться. Даже мне стало страшно. Я попыталась как могла уладить ситуацию, но глава семейства все еще продолжал неистово ругать своих детей, костеря их всеми бранными словами, какие только есть на свете.

— Мы можем поговорить об этом позже, а сейчас надо отвезти двух больных детей, — сказала я.

Эти слова на некоторое время возымели успокаивающий эффект.

— Прошу прощения, — произнес мужчина без особого сожаления.

Затем он поднялся в ванную к Кейт и ее матери. Но стоило отцу Джека взглянуть на бледную и ничего не соображающую девочку, как он, уже спускаясь по лестнице, разразился новой тирадой из бранных слов в отношении своих детей. Сын и дочь рыдали навзрыд.

Я и Стэн старались игнорировать этот беспорядок. Вместе мы усадили Кейт на стул завернули ее в одеяло, посадили обеих девочек и маму Кейт в машину скорой помощи, причем Кейт развернули лицом к стене, на случай если ее снова будет рвать. Затем были быстро проведены обычные манипуляции — измерение давления, пульса и уровня сахара в крови, — если ребенок выпьет много алкоголя, то показатель сахара может очень резко снизиться. Но сейчас все в норме. Мы могли ехать. Однако я боялась оставлять детей с этим мужчиной с красным лицом.

— Прошу прощения, забыла кое-что в доме, — сказала я Стэну.

Мой коллега понял, что это выдумка. Он давно работал со мной и знал, что я сильно переживаю по поводу увиденного. Поэтому я снова постучалась в дверь дома. Хотелось лишь убедиться в том, что все немного успокоилось. С порога было слышно, как внутри все еще происходит ссора и разговор идет на повышенных тонах.

Я постучалась в дверь. Никто не отвечал. Я постучалась сильнее, и примерно через минуту мне открыла дверь плачущая мать детей и знаками позвала меня пройти в гостиную, где стояли Джек и его отец. На щеке мальчика был большой красный след. К тому же он описался: его тренировочные штаны промокли насквозь, а спереди были видны пятна мочи. Скорее всего, он сделал это от страха, было понятно, что мальчик боялся гнева своего отца, перешедшего от слов к делу. На взгляд опытного врача это могло означать, что удар был настолько сильным, что Джек на какое-то время потерял сознание, а это привело к утрате контроля над мочевым пузырем. Но я ничего не сказала, так как не хотела смущать ребенка. Отец вышел.

— Мне кажется, Кейт оставила здесь свой кардиган, — сказала я, притворяясь, будто что-то ищу.

На самом же деле мне хотелось, чтобы Джек поехал в больницу вместе с нами. Он был пьян и нуждался в обследовании. Но, по правде сказать, меня больше заботила мысль, что мальчик мог получить травму головы. Ему было бы хорошо уехать куда-нибудь подальше от ужасного отца.

Однако, даже будучи побитым, мальчик отказывался покидать дом.

— Я не оставлю маму и Сьюзи наедине с ним, — говорил он.

Мать Джека также считала, что ее сыну надо поехать в больницу. Она попыталась убедить его принять предложение, но сын был непреклонен. Поэтому я была вынуждена уйти и вернуться к машине. Стэн нажал на газ, и мы помчались по улицам ночного города. В пути я включила рацию и попросила диспетчера отправить наряд полиции по этому адресу, чтобы разобраться с насилием со стороны отца в отношении подростков.

Когда мы приехали в больницу, девочкам довольно быстро стало лучше, они начали выходить из похмелья.

Позже в тот вечер мне позвонили полицейские. Поднимая трубку, я думала, что меня попросят сделать что-то вроде отчета о случившемся, это довольно обычная практика для таких ситуаций, но в этот раз все было по-другому. Мне сказали, что, когда полицейские приехали на место, Джек стал категорически отрицать факт жестокого обращения или применения насилия и вся его семья согласилась с тем, что ничего не было.

Я рассказала полицейским, что это неправда и мы слышали, как отец семейства ударил свою дочь, а затем видели след на щеке Джека, который мог нанести только сильный мужчина. На это мне ответили, что полиция работает только по заявлению, и если семья отказывается признавать случившиеся, то они ничего не могут сделать. Какая жалость.

Я не сдалась, а написала сообщение о происшествии в социальные службы. Но через несколько дней они сказали, что не могут предоставить информацию по данному вопросу и не будут принимать никаких дальнейших действий. Снова очень жаль!

Иногда я проезжаю по улице, где стоит дом родителей Джека, и думаю о том, что, несмотря на внешнее материальное благополучие, внутри все живут в страхе с этим мужчиной. Было бы ошибкой связывать домашнее насилие или жестокое обращение с детьми с бедностью, плохими условиями жизни. Оно может быть в любой семье, и да, даже в таких презентабельных больших домах с усыпанными листьями дорожками, охраной и прекрасно обставленными комнатами.

У маленького мальчика было лицо ангела: огромные карие глаза и длинные загнутые ресницы. Он был одет в повседневную одежду и казался милым и довольно спокойным ребенком. За исключением того факта, что какой-то любящий размахивать ножом маньяк только что непонятно зачем ударил его по лицу.

Было половина двенадцатого вечера. Нас вызвали к торговому центру, где произошло нападение на 10-летнего ребенка. Мы знали, что у мальчика порезано лицо. Однако все это выглядело несколько странно. Что делает мальчик в общественном месте в середине недели в такое время? Неужели ему не надо завтра в школу?

Первыми на месте оказались полицейские. Они накрыли рану на щеке ребенка тканью. Когда мы приехали на место, мальчик лежал на тротуаре в луже крови, а перед ним, держа ткань, сидел полицейский.

— Вот его брат, — сказал он, показывая на более взрослого мальчика примерно 14 лет. — После нападения он бросился за сумасшедшим, который все это устроил. К счастью, догнать нападавшего ему не удалось.

Полицейские рассказали подробности этого инцидента. Двое чернокожих мальчика стояли на улице у входа в магазин, когда к ним подошел молодой человек примерно 20 лет и стал страшно кричать и размахивать ножом, а затем ударил мальчика.

В этот момент прохожий вызвал экстренные службы. Вокруг нас собралась небольшая группа зевак. Паренек вел себя так спокойно, что это просто обезоруживало. Нож вонзился глубоко в щеку, оставив большую рану. Жизни мальчика ничего не угрожало. Но ему, возможно, потребуется пластическая операция, чтобы убрать обезображивающие шрамы, максимально скрыв их. Сейчас рана выглядит ужасно, но когда хирурги зашьют ее, будет лучше, а так как парень еще молод, все заживет быстро.