Личный тренер - Веся Елегон

Иноземец застыл, левый глаз нервно дернулся, он обиженно фыркнул.

– Все сделаю в лучшем виде. Желание клиента – закон. – Он облегченно выдохнул, когда пачка денег перекочевала из моей руки в его длинные пальцы. – А кому, если не секрет, жаловаться собираешься? – пересчитывая деньги, как бы между прочим, поинтересовался торговец.

– Есть тут один древний маньяк, – ответила я, разглядывая разноцветные склянки на полках.

– Что за маньяк? – с интересом спросил Ррах. А потом принюхался. Втянул в себя воздух и так и застыл, краснея и с расширяющимися от испытываемой гаммы неопределенных эмоций глазами. – Да ты попала, Матильда, – выдохнул наконец он.

– Только не драматизируй, – покосившись на взволнованного капаррона, отозвалась я. – Что, пересчитал? Идти можно?

– Да, все верно. Но ты постой. Сейчас кое-что покажу.

И скрывшись в узком, низком, почти незаметном дверном проеме, иноземец несколько минут упорно рылся на своих полках, звеня склянками, видимо, что-то искал.

– Вот оно. – В пыли и паутине, но довольный Ррах протянул мне маленький пузырек из темно-зеленого стекла.

– Что это? – разглядывая темную густую жидкость сквозь стекло, спросила я.

– Это муарат. Гадость еще та. Но если натереться, отобьет любой запах. Всего триста доунов, – потирая руки, сообщил довольный иноземец. – Возьмешь?

И да, я взяла. И почти сразу по выходу из «лавки чудес» откупорила склянку и скривилась, подавляя рвотные позывы. Жидкость пахла отвратительно. Первые две секунды. А потом я перестала чувствовать этот чудовищный запах. Словно его и не было. Прижав к горлышку пузырька палец и перевернув на секунду пузырек, постаралась добыть себе каплю тягучей жидкости. Потом еще посомневалась секунду и, растерев жижу между пальцев, намазала шею.

Смутно догадывалась, как вообще это выглядит, когда древний метит свою жертву, на ум приходили только слишком частые и слюнявые облизывания вышеуказанного участка моего тела.

…Интересно, правда поможет?

По пути домой заглянула в продуктовый. Купила молока, хлеба и ту самую шоколадную пасту, но меньшего объема. Слишком уж дорогая. Нужно будет после оставить Камэле деньги. Пусть сходит в магазин, закупит продуктов. Надо разнообразить наш рацион питания. Хотя с платой за паспорта…

У подъезда, прислонившись к стене, достала коннектор и поправила свое расписание. Указав свободными часы с одиннадцати утра до пяти утра следующего дня. Не знаю, насколько долго я смогу работать в таком темпе, но стоит постараться заработать побольше. К тому моменту, когда я поднялась на лифте на свой этаж, оставшиеся часы в моем расписании уже были заняты. Итого восемнадцать подопечных в день.

…Интересно, как именно ведется учет подопечных и как считается зарплата? Сколько раз в месяц будет достаточно позаниматься с каждым, чтобы его учли?

Спрятав коннектор в сумку, одернула платье и постучала. Дверь мне открыла мама.

Дети с приветственными криками-визгами окружили почти мгновенно и теперь пытались что-то рассказать. Я с ужасом разглядывала алеющие щеки радостных карапузов.

– Это что? – спросила я у мамы, вглядываясь в красные пупырчатые мордашки.

– Видимо, аллергия. – расстроенно ответила Камэла.

– На что? – пытаясь сообразить, от чего могли дети превратиться в маленькие подобия диких краснокожих семияк, спросила я.

– Заходил Дарклай. Сообщил, что переехал, и в честь этого угостил нас вкусняшками.

– Дарклай? – все еще находясь под впечатлением от увиденного, переспросила я.

– Да. Твой начальник. Там холодильник набит его угощениями. Чего только не принес. Еле вместила. И с чего такая щедрость? – задумчиво произнесла мама. – Может, в больницу стоит заглянуть? – схватив пробегающего мимо Поля, спросила обеспокоенная бабушка.

– Нет, – еле удержавшись от крика, мгновенно взяв себя в руки, спокойно ответила я. – Это же всего лишь аллергия. Просто не будем больше давать им сегодня клубнику. И пройдет… само собой, – поймав на себе прищуренный взгляд родительницы и понимая, что спалилась, закончила я. – А который сейчас час? Полдевятого?! Нам уже выходить пора! Давайте, собирайтесь. Вот, мамуль, это тебе, – протягивая сумки с покупками, излишне наигранно прокричала я. – Решила отметить новую работу и прикупила нам обновки. Ладно. Я в туалет. Мелкие, вы все сходили на горшок? – переключившись на детей, без зазрения совести ушла от пристального взгляда маминых слишком внимательных глаз.

Камэла не стала расспрашивать, так что я с благодарностью приняла ее терпение и мудрость. Главное, чтобы она не надумала больше, чем есть. А я объясню все позже. Когда все закончится или станет понятным хотя бы мне самой.

В нашей маленькой семейной компании царило радостное оживление, давно такого не было, чтобы мы куда-нибудь вот так вместе ходили. Ну, если не считать походов в «Метр до…», которые уже не вызывали такого восторга у детей и были скорее приятными, нежели волнительными, и еще более редких хождений в больницу, но об эмоциональной составляющей таких вынужденных экспедиций и вспоминать не хочется. Какие дети любят ходить в больницы? Такие вообще бывают?

Малыши, умытые и аккуратно причесанные, одетые в совсем еще новенькие футболки и штанишки, дружно обували ботиночки у дверей. Камэла, также в новой майке и джинсах, зашнуровывала ярко-оранжевые шнурки на зеленых кроссовках.

Прислонившись к косяку, я просто стояла и смотрела на копошащихся детей и улыбающуюся маму. Остановить бы время или хотя бы сохранить навечно это чувство щемящего тихого счастья, рождающееся сейчас в моем сердце в ответ на происходящее. Но…

Повернувшись, вошла на кухню, нужно было разложить купленные продукты в холодильник, дверцу которого я открыла и замерла. Он был наполнен до отказа, к моим ногам даже вывалилась упаковка каких-то, судя по внешнему виду, замороженных моллюсков. Я наклонилась, подняла холодный пакет с серо-розовым содержимым и попыталась втиснуть его обратно. В итоге несколько яблок и батончик шоколада упали на пол.

Пакет с молоком и маленькая баночка шоколадной пасты, одиноко стоящие на столе, и выпавшие продукты из набитого до отказа холодильника в моих руках… Не знаю отчего, но в какой-то момент я просто поняла, что по моей щеке скользит слеза. Все это уже слишком… Замешательство сменилось злостью. Злиться было привычно и просто. По крайней мере проще, чем пытаться понять свои взбунтовавшиеся эмоции. Стерев влажный след и взяв себя в руки, запихала все обратно. Даже молоко и пасту. Вот так. Захлопнула дверцу, услышала тихий треск. Из холодильника на пол потекло молоко…

…Дохлый полусъеденный гоби…

– Все. Мы готовы, – сообщила мама от входной двери.

– Уже иду. – Я все еще вытирала внушительную лужу молока. Отжала тряпку и запихала ее под холодильник. Дверцу открывать не стала, не была уверена, что это не станет причиной еще большего хаоса.