Пуд соли, или 12 Шагов в «Северном сиянии» - Рафаэль Азизов

Красивого и нарядного Конька увезли в райцентр и больше его никто и никогда в деревне не видел. Дело в том, что ярый сторонник воровских традиций юный рецидивист Конёк со слов служителей Высшей Силы будучи в кабинете сотрудника УФСИН разрыдавшись для убедительности поведал о тех нечеловеческих условиях, в которых он вынужденно пребывал и попросил представителей государственных силовых структур вступиться за него сирого и угнетённого. УФСИНовцы связались с инициатором оздоровления собственного сына – его матерью. Она подъехала из города в райцентр, как только смогла по времени и переговоры с ней затянулись допоздна. По итогу несчастная женщина выбрала сторону своего ребёнка и забрала его с собой. Счастливое освобождение Конька хоть и преподносилось под соусом недостойного поведения у всех пленников вызывало зависть что действовало на коллектив гнетуще.

Старый знакомец Вождя старший волонтёр Первого дома Вампир тоже готовился попрощаться с деревней завершая свой затянувшийся на два года реабилитационный курс. Мужик он был вполне вменяемый и адекватный и его отъезд вызвал у большинства Перводомников искреннее сожаление. Радовался этому только мелкий пакостник Полторашка, недолюбливающий Вампира за то, что тот прилюдно поставил ему «фонарь» под глаз и занявший теперь его место старшего волонтёра.

Не так давно Глеб Валерьевич придумал очередную подлянку для Доктора и назначил того ответственным за тяги. В рамках исполнения этой ответственности главный герой должен был подслушивать разговоры своих товарищей и если в них упоминались химические вещества или эйфорические воспоминания о былом употреблении, то он должен был их «отдавать» Аслану ставшему ответственным за дисциплину после перевода на Второй дом Балагура и Альпиниста. Главный герой не собирался никого записывать и первые пару дней за своё бездействие по ответственности получал устные замечания на вечернем чае. Следующие пару дней он выхватил по тридцатке «БЗОшек» за своё преступление. Наказание было вполне адекватным, час от времени сна он мог вполне принести в жертву лишь бы не портить ни с кем отношения.

Но Великий Магистр знал на какие педали нужно давить и пообещал при продолжении бездействия начать увеличивать количество БЗО в двухкратной прогрессии. Шестьдесят раз написать про сутулую собаку это было уже слишком для Доктора, и он решился на подлый поступок записав Пину за тяги. А запись за тяги влекла за собой четыре штрафных дежурства. Не стоит подробно расписывать как огорчился штрафным дежурствам Пиночет, переставший даже разговаривать после этого с Доком. Он как ответственный за ящики на следующий же день записал, практически не глядя главного героя в «Илай» за беспорядок в ящике.

Вот так безотказно работала эта система, поддерживаемая лечебной командой, но, на их собственное счастье, Доктор и Пина были зрелыми и опытными мужиками и нашли в себе силы «обкашлять»179 некрасивую ситуацию и положить конец этому конфликту. А выход для Доктора помогли найти Асланчик и Фага посоветовавшие «прикручивать» за тяги по мере необходимости почтенного дядю Витю, с которого один хрен не было никакого спроса. Это Соломоново решение по итогу удовлетворило всех.

Ближе к пятнице выяснилось, что из-за мизерной по составу последней продуктовой заявки Перводомники один день на этой неделе могут оказаться без ужина. Главный Консультант собрал общий сход жильцов Первого дома и ловко выставил старшего повара Фагундеса (не так давно сменившего на этом посту не оправдавшего возложенных на него надежд и потому скоропостижно разжалованного в уборщика сортира Хама) виноватым в недоедании реабилитян. И продолжая ловко манипулировать общественным мнением раздражённого и уставшего от бесконечных триггеров коллектива провёл голосование, по итогам которого абсолютным большинством голосов Фага в сопровождении Полтарашки отправлялся на поиск макаронных изделий по деревне. А что бы ему было интересней искать «макарики» Великий и Ужасный повелел прихватить пустой баллон из-под пропана на плечо.

А группе тем временем было предложено увеселительное мероприятие, в ходе которого каждый желающий мог избавиться от накопившегося негативного груза встав на стул и без цензуры высказавшись на любые животрепещущие темы. Без особого желания ребята подталкиваемые представителями Высшей Силы вставали на стул и как говорится «тщательно фильтруя базар» то есть аккуратно подбирая слова и фразы высказывались по поводу Центра и его персонала и позволяли себе даже немного материться при высказываниях в адрес друг друга предъявляя прежде всего бытовые претензии.

Доктор не рвался высказываться по одной простой причине. Ему действительно было, что сказать всем без исключения собравшимся в этом зале и, произнеся «А» он в силу своего характера, закалки и воспитания не угомонился бы, не поставив жирную точку только после «Я». Прекрасно зная эту свою особенность, и отчётливо понимая, к каким непредсказуемым изменениям в сложившемся здесь ритме его жизни это «правдорубство» может привести, Док самостоятельно не проявлял инициативы, во что бы то ни стало взобраться на трибуну. Но его настойчиво приглашали на стул и товарищи по несчастью и сам Глеб Валерьевич, а жеманиться и заставлять себя уговаривать, подобно молоденькой барышне ему точно было не к лицу.

Доктор, оставив тапки на полу забрался на стул попутно собираясь с мыслями и решил без прелюдий начать «по бане»180, чтобы как говорится «сжечь мосты» сразу, не оставляя себе никаких лазеек для передумать. Он полностью развернулся влево к удобно устроившемуся в мягком кресле Бородатому Предводителю случившегося сабантуя правды и, глядя прямо ему в глаза стартовал:

– Как ты меня заебал со своими психологическими этюдами! Мало того что я на старости лет оказался в какой-то грёбанной дыре без элементарной цивилизации и не могу просто без боли в ногах сходить посрать, когда мне захочется, так ещё приходится тебя психотерапевта недоделанного терпеть! Конечно, порой ты и выдаёшь какие-то интересные вещи, которые стоит послушать и может быть даже взять на вооружение, но в основном ты просто ебёшь мне мозги и дрочишь судьбу испытывая моё терпение, которое ой блядь как не безгранично! Мне так хочется взять тебя за две ноги и разорвать к ебеням на двух полу-Подснежников! И был бы я лет на пятнадцать помоложе уже б давно чего-нибудь этакое отчебучил, поэтому мой тебе совет: не буди лихо, пока спит оно тихо!

Великий Магистр слушал эту бранную тираду с угрозой в свой адрес, поглаживая бородку с напускной неестественной улыбкой, растянувшей его рот буквально от уха до уха. Его глаза ни на долю секунды, не упустив из своего поля зрения оратора, даже не пытались изобразить радостный блеск, соответствующий этой «лыбе». А цвет лица, по