Все началось со взгляда - Дениза Алистер

– Я сейчас же приеду!

Дебора бросила трубку. Выбегая из офиса, садясь в такси, называя водителю адрес, она не помнила себя. А выйдя у ворот больницы, бросилась к главному входу так поспешно, что чуть не упала.

– Вы к кому? – спросила у нее дежурная медсестра.

– К Бертраму Хэндли! Он поступил к вам сегодня!

Медсестра сверилась с лежащим перед ней списком и ответила:

– К мистеру Хэндли разрешено пускать только ближайших родственников, и то не больше трех человек. Кем вы ему доводитесь?

– Ближ-жайшим... – Дебора растерянно закусила губу. – Понимаете, я... я его невеста. – Незаметным движением она закрыла правой ладонью левую руку, где на безымянном пальце не было кольца.

Медсестра обвела ее медленным взглядом.

– Ладно, проходите. Только наденьте халат. И не задерживайтесь дольше пяти минут.

– Скажите, с ним все будет в порядке? – с мольбой в голосе спросила Дебора.

Сестра пожала плечами.

– На этот вопрос вам сможет ответить только лечащий врач.

Она объяснила, как найти Бертрама, и Дебора стремглав помчалась по длинным коридорам.

В палате, в которой он лежал, царил полумрак – шторы на окнах были задернуты.

Осторожно, почти беззвучно ступая, Дебора приблизилась к кровати и взглянула на него.

На одной его руке, той, что покоилась поверх накрывавшей его простыни, белели бинты. К другой были прикреплены какие-то странные штуковины. Его лицо, казалось,– посыпано слоем мела, настолько белым оно выглядело.

У Деборы подкосились ноги, и, сев на стоящий рядом с кроватью стул, она прошептала:

– Берти...

Ресницы Бертрама задрожали, веки дернулись и чуть приподнялись. И тут же вновь опустились. Дебора вздохнула с облегчением: он понял, что к нему пришла она, и нашел в себе силы подать ей знак.

– Как ты? – прошептала она, нежно касаясь его руки. Сердце у нее разрывалось от переживаний, но ей удавалось сохранять спокойствие.

Верхняя губа Бертрама едва заметно шевельнулась.

– Не говори ничего, это тебе вредно, – прошептала Дебора. – Все будет в порядке. Я с тобой и не собираюсь никуда уходить ни через пять минут, ни через час, ни через два. Пусть только попробуют выгнать меня отсюда!

Она долго сидела так, глядя на него, поглаживая его руку. До тех пор пока в палату не вошел врач.

– Я доктор Фрэш, – сообщил он, с удивлением ее оглядывая.

– А я Дебора Кортленд... Невеста мистера Хэндли. – Дебора поднялась на ноги, как ученик, к которому обратился директор школы.

– А, понятно, – протянул доктор Фрэш. – Одна из его ближайших родственников.

Дебора кивнула и собралась с духом, прежде чем произнести следующую фразу.

– Скажите, пожалуйста, что произошло и насколько тяжело состояние Бертрама.

– Что произошло? – Доктор достал из кармана блокнот и заглянул в него. – Автомобильная авария, и довольно серьезная. Отделаться сломанной рукой и сотрясанием головного мозга – невероятная удача. Ваш жених счастливчик. – Он внимательно посмотрел на Дебору и, улыбнувшись, добавил: – Во всех отношениях счастливчик.

Дебора густо покраснела.

Только бы Бертрам не слышал, что я назвалась его невестой, взмолилась она про себя. Вслух произнесла другое:

– Как долго ему придется пролежать здесь, доктор?

– Пока сложно сказать, – ответил врач. – Кто-нибудь из близких, может возле него подежурить?

– Конечно! – выпалила Дебора. – Я!

Доктор Фрэш осмотрел Бертрама: измерил его пульс, температуру, подняв веко, посветил специальным фонариком в глаз.

– Не исключено, что ваш жених быстро поправится, – сообщил он, поворачиваясь к Деборе. – Но какое-то время ему нельзя будет работать и волноваться. Полный покой, вот что приведет его в норму.

Дебора попыталась представить Бертрама, ничем не занимающегося... и не смогла.

– Бертрам трудоголик, – пробормотала она растерянно. – Усидеть на месте он не в состоянии. Ему постоянно надо что-то делать.

– Тем не менее, для выздоровления ему потребуется выполнить все мои предписания. – Доктор Фрэш пожал Деборе руку. – Я скажу дежурной медсестре, что Деборе Кортленд позволено находиться в этой палате независимо от правил, распространяющихся на посетителей.

Поблагодарив его и проводив взглядом, Дебора опять села на стул рядом с кроватью. И принялась ждать пробуждения Бертрама.

Она должна была сказать ему нечто очень важное.

То, что давно должна была сказать.

Бертраму снился кошмар. Он сворачивал за угол, мчась куда-то на странной большой машине, когда на землю средь бела дня вдруг опустился непроглядный мрак. Потом он ощутил боль – страшную боль во всем теле. Ему хотелось встряхнуться, прогнать эту боль ко всем чертям, найти свою машину и ехать дальше, ведь впереди его ждало что-то очень важное. Но он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой, ни даже губами...

Потом появилась Дебора. Он не видел ее и не слышал, но чувствовал ее присутствие, ее знакомое тепло. Она что-то говорила ему, но до него не доходило ни слова. Затем он ощутил, что рядом появился кто-то еще, что его трогают, что-то с ним делают...

Сон длился мучительно долго – несколько часов или даже суток.

Вырвавшись наконец, из его цепких объятий, Бертрам повернул голову и почувствовал приступ дикой боли: ему показалось, что его мозг превратился в наковальню и по нему только что ударили молотом. Сквозь пелену, застилающую глаза, он увидел Дебору. Она сидела на стуле совсем рядом. Волосы рассыпаны по плечам, голова опущена, руки скрещены на груди, глаза закрыты.

Он страстно захотел позвать ее, но сумел лишь прохрипеть нечто нечленораздельное.

Дебора мгновенно встрепенулась.

– Берт?

– Где я? – едва слышно прошептал он, с трудом шевеля губами.

– Ты в больнице, – поспешно пояснила Дебора. – Ты попал в аварию.

Брови Бертрама медленно поползли вверх, он приоткрыл рот, но она, поняв, что за вопрос его интересует, тут же ответила:

– Ты легко отделался, Берт. И уже идешь на поправку. Ни о чем не волнуйся. Отдыхай. – Она ободряюще улыбнулась.

– Я хочу домой, – прохрипел Бертрам.

– Возможно, дня через два тебя уже выпишут. Работать, конечно, в течение некоторого времени ты не сможешь, но я сама за тебя поработаю, можешь на меня положиться.

Положиться на нее Бертрам мог в чем угодно. В ней он видел свою опору, свое спасение.

Но ведь она собирается увольняться, пронеслось в его затуманенном мозгу.