Избранник Газового космоса - Максим Хорсун

Подул легкий ветерок, и «орхидеи-бабочки» сорвались с места, закружились, выпустили жгутики, застрекотали и унеслись в верхние ярусы воздушного леса. Это было красиво. Настолько красиво, что я едва не поплатился за это жизнью. На мою голову обрушилось что-то тяжелое. К счастью, мне удалось отпрянуть – неведомая тварь успела сорвать с меня только чалму. Я натолкнулся спиной на отогнутый лист обшивки, рефлекторно ухватился свободной рукой за болтающийся в воздухе шланг, повис на нем, как бандерлог.

Клекот, в котором мне почудилось разочарование и ярость, донесся снаружи. Послышалось хлопанье крыльев. Я присмотрелся к беснующейся за бортом твари. Это была не птица, а… демон. Самый натуральный демон – тощий, длинный, с широкой клинообразной грудью, большой уродливой головой, усеянной шишковатыми выростами и гребнями. Демон трепетал кожистыми крыльями, точнее – единой перепонкой, соединяющей верхние конечности с нижними, скалил острые зубы и клекотал совсем как диатрима в целлионской пустыне.

– Чего орешь! – крикнул я, демонстрируя демону арбалет. – Убирайся, пока цел!

Летающая тварь вняла предупреждению. Разодрала в клочья мою роскошную чалму, взмахнула хвостом и канула в мерцающую бездну.

– Зря ты его пощадил, Лазар! – раздался позади меня мелодичный голос.

Я обернулся. Это была Нила, летчица моя ненаглядная. Жива и здорова. Если она и переодевалась в шелковые одежды, то теперь опять сменила их на кожаные. Кому как, а мне она в них нравилась. На поясе Нилы болталась кобура с магазинником, как будто летчицы не касалось предупреждение насчет огнестрелов, к левой руке был пристегнут небольшой арбалет, более изящный, чем мой. В глазах ее не читалось ничего, кроме сосредоточенности и холодной решимости.

– Почему – зря? – спросил я, стараясь не выдать своей радости. – Пусть живет, уродец.

– Это хриш, – сказала Нила. – Если человек попадет к хришам в плен, они живьем сдерут с него кожу, чтобы насладиться воплями, и лишь потом сожрут. У нас, асуров, бытует поговорка: «Сколько раз ты встретишь хриша, столько раз и убей». Ясно тебе, Избранник?

– Ясно, – проворчал я. – Чего тут неясного. В следующий раз – непременно.

– Этот следующий раз скоро случится, – откликнулась она. – Хриш, которого ты пощадил, – разведчик. Не пройдет и часа, как здесь будет вся стая.

«Ладно-ладно, устыдила, – подумал я. – Могла бы и что-нибудь приятное сказать. Например, что рада видеть меня целым и невредимым. Никакой благодарности… А ведь я, считай, дважды спас ей жизнь».

– Надо бы сообщить радже, – сказал я.

Нила кивнула.

– Собственно, я за тобой, Лазар, – проговорила она. – Раджа собирает совет.

Цепляясь за что попало, уворачиваясь от мертвецов и массивных обломков, мы проникли в уцелевшие помещения гондолы. Здесь царил почти идеальный порядок. Асуры-слуги успели закрепить все, что сорвалось с места, и выбросить мусор. Гудели вентиляторы, нагнетали прохладный воздух. Только здесь я почувствовал, насколько же снаружи жарко. Неудивительно, что растительность процветает на Бродячем Хребте. Непонятно только, что служит источником этого аномального для газовой среды тепла. Ведь там, на орбите Целлиона, дыхание Брахмы было леденящим.

Я невольно взглянул на свои руки, покрытые розоватой, почти младенческой кожей на обмороженных местах. Выходит, я проспал немало времени, прежде чем «Аравинда» наскочила на эти цветущие рифы в газовом океане. Куда же нас занесло? Если учесть, что мы сменили курс и направились к орбите Синфеона, то есть внутрь системы Глаза, неудивительно, что здесь так жарко…

Почтительные слуги распахнули украшенные причудливым орнаментом двустворчатые двери. За ними оказались просторные покои, битком набитые асурами. В центре покоев возвышалась громадная кровать. Балдахин над нею был подвязан к верхней части рамы. Среди пышных шелковых подушек восседал в позе лотоса сам помазанник Глазов раджа Аджант-Баба. Вокруг него, прилепившись к потолку и стенам, угнездились начальники рангом пониже, главенствующие над слугами, пилотами, механиками и гвардейцами. Посвященные с татуировками на лбу разместились в изножье хозяйского ложа. В дальнем углу я разглядел своих преданных слуг. Сита воззрилась на меня полными счастливых слез глазами, а Бакхи, баюкающий на руках заветный сундучок, лишь коротко, как старому знакомому, кивнул. Куда опять подевалось его раболепие?

– А вот и сам Избранник! – воскликнул раджа. – Почтил нас своим присутствием.

Сарказм в его голосе меня не порадовал. Тем более что остальные асуры посматривали в мою сторону с плохо скрываемой враждебностью.

Они что, винят в катастрофе меня?

– Начнем, пожалуй, – пробормотал хозяин «Аравинды». – Достопочтенный Босхо, – обратился он к худому, мрачному асуру в темном халате с серебряной шнуровкой, – сообщите о происшедшем.

Голова Босхо была перебинтована. По узкому желчному лицу скользнула гримаса боли.

– Достопочтенным асурам известно, – начал он глухо, – что после смены курса, – быстрый злобный взгляд на меня, – Брахма оставил нас своими милостями. Переход между Целлионом и Бхаскаром, который в обычных условиях занимает не более пяти дней, на этот раз занял пятнадцать – триста фарсахов мы шли против встречного течения. Жернова равновесия едва удерживали нас на курсе. Мои люди сменялись каждые три часа и все равно валились с ног от усталости. На выходе из встречки нас потрепало грозой. Заклинило винт пятого сосуда по левому борту. Топливное вместилище второй правой спарки дало течь. Лишь ценою жизни двух механиков удалось избежать воспламенения. Наконец, мы воспользовались силой Вишала и вышли на спицу внутреннего обода Колеса. Но напрасно мы возглашали благодарственные гимны – вихревое течение между Вишалом и Арраканом вынесло «Аравинду» в полосу штормов, где нас трепало двадцать дней, пока не выбросило на рифы Бродячего Хребта. Сменные навигаторы в рубке погибли от взрыва горючего газа в стволах лиан. Хвала Глазу, что не сдетонировали наши собственные вместилища, как это случилось с «Рамой» и «Кришной», но как единое целое вимана-мироход «Аравинда» больше не существует. Если великий раджа сочтет меня заслуживающим кары, я с покорностью приму ее.

Асур Босхо поклонился хозяину мирохода и застыл в позе эмбриона. Приторно-сладкое лицо раджи стало еще слаще.

– Начальник навигаторов выполнил свой долг и достоин награды, – возгласил он.

Босхо выпрямился, преданно глядя на хозяина. Тот снял с жирного пальца платиновый перстень с рубином и бросил его начальнику навигаторов.

– Что скажет достопочтенный врачеватель Сахи? – спросил раджа.

Из тесных рядов выбрался маленький и на вид весьма жизнерадостный асур.

– По подсчетам моих людей, о великий помазанник Глазов, потери наши составили около двадцати четырех процентов…

– Назови точные цифры, – прервал его хозяин мирохода.

– Тридцать пять погибшими, восемьдесят три ранеными, из них пятнадцать – тяжелые, – уточнил Сахи.