Вифлеемская Звезда - Абрахам Север

и наказала сестре не приставать к брату. Сергей даже не представлял, как ему завтра выйти в школу, и при этом находиться с Инессой в одном классе. Его распирала горечь и стыд. Он не понимал, что он сделал не так. Он же стал лучше, ответственнее, а получил ровно то, чего боялся. И это его так подкосило.

Он так и не понял, плакал ли он тем вечером или нет, но на следующее утро без особой охоты отправился в гимназию, не сделав за вчера ни единого урока. С его лица пропала краска, выглядел он очень помято и нездорово. Из-за отсутствия прыткости чуть не опоздал на занятие. Глаза слабо и нехотя глядели то на преподавателя, то на доску, то на облезлый угол в потолке, то на вентиляционную решётку в стене. Зачем-то он скосил их в сторону, где сидит Инесса. Всё так же хороша и с его любимой причёской — хвостиком. Как ничего и не произошло. Вот, и руку теперь тянет, чтобы уточнить параграфы к грядущей самостоятельной работе. Полна живости и целеустремлённости, как и прежде. А у него энтузиазма поубавилось да и самооценка упала добротно. Учитель плясал у доски с повторением, а Сергей даже не вникал. Как-то пусто стало. Будто что-то из мира вынули, только зачем? Что именно и почему с такими последствиями? Хотя что случилось, по сути дела — ничего. Ничего особенного не произошло — всё прежнее. Только ему одному почему-то взбрело в голову, что что-то случилось.

Теперь он старался даже мельком не поглядывать на Инессу. Она сама призналась, как ей некомфортно. Конечно, ты приходишь сюда для обучения, и замечаешь на себе две пары следящих глаз, которые только и ждут, чтобы уличить момент для соглядатайства. Ей действительно неприятно. Она призналась в этом, не стала терпеть, как размазня. Сергей как бы ни был растерян и обижен, стал всячески оправдывать Инессу. Объяснял себе, что она ничего ему плохого не сделала, ей просто не нравится, что на неё смотрят, ещё и про Валеру сказала, чтобы лично ему такое не писать. Всё грамотно сделала — чин по чину. Вот только почему от этого на душе так гадко? Уже началась весна, на реке уже появилась полынья18, сосульки начнут свою капель, природа проснётся ото сна, чтобы вдохнуть в засохшую землю жизни. А ему не до этого. Он осёкся и поплатился за это. Зла ни на кого не держал, он понимал, что сам, по сути, виноват, не на ком было отыграться и вернуть уверенность в себе. Пообмяк и скис за несколько дней. Если раньше ему хоть колкости в чей-то адрес удавались, то теперь же он пасмурно молчал и ни до кого ему не было дела. Его мысли занимала единственная мечта — вернуть расположение Инессы.

Он не знал, как это сделать.

Поэтому просто молчал.

XII

Лучшие мои чувства, боясь насмешки,

Я хоронил в глубине сердца.

Они там и умерли.

М. Ю. Лермонтов «Герои нашего времени»

Это был первый понедельник после Восьмого марта и выходных, погода стояла отвратительная, всё зыбело и пучилось, перемешивая грязь с водой и мокрыми толщами снега. Кто не имел сапог, галош и им подобных очень сильно расплачивался за то, что вышел на улицу в таком виде.

На праздник Сергей с отцом договорились дарить подарки в своей семье так: муж жене, брат сестре. Отец обрадовал Алёну Витальевну новой СВЧ19 из Европы и тремя бутылочками прованского20 вина: белого, красного и розового. Сын же подарил Елене набор магнитного конструктора на двести деталей из шестидесяти шариков и ста сорока магнитных палочек семи разных цветов (отца попросил не помогать финансово). Никогда прежде он не дарил ей таких огромных подарков. Она была несказанно рада, и все выходные заставила Сергея играться с ней. Брат придумал для неё игру с полноценной кампанией, сбором воинов и артефактов, в которую они проиграли всю субботу. В воскресенье же они занимались строительством архитектурных шедевров, какие позволяли законы физики. К самостоятельной по биологии брат Елены почти не подготовился, но это его и не слишком огорчало, так как не считал проведённое время выброшенным насмарку.

В школе его всё раздражало, помимо ненавистных уроков, этому способствовало ещё и безответное восхищение одной из сверстниц. Он достал общеобразовательное пособие по цитологии за десятый класс, иначе именуемое учебник, и, убрав пылинки с пиджака, принялся молча наблюдать за классом, готовящимся к грядущей работе. Поскольку Инесса ещё не пришла, взор Колязина пал на тусующихся возле окна девочек, окруживших парту Валеры Цвика.

— Да отстаньте вы! — слышалось оттуда.

Они смеялись, но он отмахивался от них, как от комаров.

— В самом деле, горе-Ромео, — продолжала смешить одноклассниц Галина Щедрина, староста класса и по совместительству редкостная кикимора, особенно по характеру.

— Да уйдите вы, дайте подготовиться!

— А что ж ты накануне восьмого числа делал после уроков? — иронизировала Галина с длинной, до талии, чёрной косой.

— Не твоё е***** дело, отвали!

Они наседали как мухи на гниющий компост. Из лаборантской вышел Геннадий Борисович, биолог, при его появлении мошкара разлетелась по классу со смешками. Преподаватель в недоумении только проводил глазами одну из учениц, выложил на учительский стол свои бумаги и вышел вон, может в учительскую, а может ответить на зов природы. Девочки не стали собираться в стадо, вместо этого собрались в более тесные колонии, где и обсуждали, кто что хотел.

Из всех прочих Колязин заметил, как в класс вошла Инесса. Она стала наскоро готовиться к уроку и думать, у кого занять учебник, ибо её сосед с февраля болеет. Галина Щедрина как змея подкралась сбоку и что-то ей сказала, лукаво улыбаясь. Недавно пришедшая сделала жест, мол, “поближе” и шепнула что-то старосте, отчего та рассмеялась, а потом добавила кое-что, но уже открыто. После чего получила от Щедриной учебник на повторение перед работой.

Вскоре прозвенел этот ушераздирающий звонок, через пол минуты в класс возвратился Геннадий Борисович, видимо, отвечавший на зов, и дал всем времени немного повторить. Вслед за этим попросил очистить парты от всего лишнего и раздал листки с вариантами. Колязин недоумевал, почему завсегдатому тихоне и паиньке, Валерию, было уделено такое чрезмерное внимание. Друг как-никак, хотя решил пока не приставать к нему, мало ли сам потом расскажет.

Ту самостоятельную работу Сергей написал воистину плохо, и ему предстояло прийти переписать. Но то его совершенно не волновало, Валера сделался