Пустыня – наш союзник - Сергей Зверев

Капитан посадил Зимина в кабину рядом с Борей Крякиным, который вел машину, а сам остался в кузове вместе с Савичевым и Алейниковым. Они в три бинокля непрерывно осматривали все стороны горизонта. Посторонних машин видно не было. Но не появлялись и грузовики, прибытия которых ожидали спецназовцы.

«Это хорошо, что их пока нет, – подумал капитан. – Успеем как следует подготовить засаду».

Свой пикап они поставили капотом на север так, чтобы он основательно мешал проезду по дороге. Пусть водители грузовиков не смогут проскочить тут, не сбавляя скорости, если уж решат не останавливаться.

С собой возле машины Котов оставил Зимина и Савичева. Автоматы они положили в кузов, прикрыли куском брезента и своими куртками. Жилеты-разгрузки сняли, выпустили футболки поверх брюк, чтобы скрыть пистолеты, заткнутые за ремни, и ножи в чехлах.

Алейников и Крякин с «Винторезами» устроились по обе стороны дороги на расстоянии пятидесяти метров каждый. Под маскировочными накидками для каменистой пустыни они слились с ландшафтом. Даже их снайперские винтовки были обмотаны полосами серой с подпалинами ткани, делавшими оружие незаметным.

Секторы ведения огня и очередность вступления в дело Котов обговорил со снайперами. Общая задача и ролевое участие Зимина и Савичева были определены. Осталось ждать и надеяться, что не нагрянут другие боевики, не придется вступать в бестолковую драку. Если появятся чужие машины, то придется уезжать, во избежание нежелательного контакта.

Котов то и дело поднимал бинокль и вглядывался в даль. Здоровяк Савичев бесцельно топтался вокруг машины, потирал большие кулаки и думал о чем-то о своем. Зимин просто сидел на откинутой задней части борта пикапа и ждал. Он волновался.

Командир велел всем снять арабские платки, чтобы привлечь к себе внимание именно европейскими лицами. Очень уж это все напоминало ловлю на живца. По мнению Зимина, они не выглядели гражданскими на все сто процентов.

– Кажется, едут, – громко сказал Котов, легко запрыгнул в кузов пикапа и снова приложил бинокль к глазам. – Два грузовика. Ну-ка, ну-ка! Точно они.

Котов соскочил с машины, кивнул Савичеву, прижал поближе к уголку рта микрофон коммуникатора и проговорил:

– Сокол, Боб! Это Барс. Машины на подходе. У вас есть минут десять. Готовьтесь.

– Сокол принял.

– Боб принял, Барс. Я уже готов.

Зимин стиснул кулаки, пытаясь скрыть легкий озноб. Ему предстояло играть роль старшего, вести основной разговор, пока не появится возможность перебить всех боевиков.

«Эх, знала бы мама, чем я тут занимаюсь, – подумал очень некстати молодой лейтенант. – Она-то думает, что я сижу в штабе и перевожу разговоры во время важных встреч между сторонами конфликта или союзниками по коалиции. А я тут людей убиваю. Нет, нельзя думать о них как о людях. Надо вспоминать все зверства, совершенные ими, взрывы памятников культуры, состоящих на учете в списках ЮНЕСКО. Это звери, нелюди, вандалы, дикие опасные ядовитые животные».

– Олег, ты чего? – вдруг раздался рядом голос командира. – Нервничаешь?

– Есть немного, – ответил переводчик и попытался улыбнуться. – Нападать, атаковать из укрытия – это еще куда ни шло, а вот так подставляться… непривычно. Вы-то все люди опытные, уже и не такое прошли.

– Да ладно тебе! – Котов положил лейтенанту руку на плечо. – У меня всегда перед боем немного озноба есть. К этому нельзя привыкнуть. Мы же люди.

Зимин посмотрел в смеющиеся глаза Котова, и ему стало легче. Добавилось уверенности. Хотя он понимал, что врал Барс про легкий озноб. Откуда он у него возьмется! Но ведь командир понял состояние своего молодого товарища и поддержал его, вот так запросто признался в том, что тоже волнуется. Лейтенант успокоился, даже захотел проявить себя, совершить какой-то лихой, по-настоящему геройский поступок.

Машины шли тяжело. Из кабин торчали обнаженные локти. Жарко, стекла опущены. А тем, кто в кузове, наверное, еще хуже. Там жутко воняет соляркой, залитой в бочки.

Зимин сидел, как ему было предписано командиром, на откинутом заднем борту пикапа и смотрел на приближающиеся машины. Котов с Савичевым присели на корточки у запаски, вытащенной заранее. Они делали вид, что собираются менять колесо.

«Трое безоружных людей. Европейцев! Какова будет реакция боевиков? Черт, никогда бы не поверил в свои студенческие годы, что буду вот так запросто выходить на дорогу и участвовать в схватках с превосходящими силами противника, без оружия, вместе со спецназовцами, спокойными как удавы», – думал Зимин.

Передняя машина сбавила скорость, и ее тут же догнала вторая. Зимин отчетливо чувствовал, что через пыльное лобовое стекло на него кто-то смотрит настороженно, очень внимательно и недобро. Котов повернул голову, глянул на машины и снова стал что-то обсуждать с Савичевым, активно жестикулируя.

Грузовики остановились буквально в трех метрах от спецназовцев. Олег Зимин почувствовал в этом какое-то властное пренебрежение к ним со стороны тех типов, которые сейчас сидели в машинах. Но они остановились!

Капитана Котова тоже очень беспокоило, что грузовики могут проскочить мимо. Вот если бы боевики везли сейчас оружие, боеприпасы, деньги, наконец, даже если бы охрана была многочисленнее, то они, скорее всего, не остановились бы.

Но им было скучно. Они месяцами торчат на безлюдном плоскогорье и лишь раз в неделю или в две выбрались в город за горючим.

А ведь эти ребята чувствовали себя здесь хозяевами. Они захватили большую часть страны, знали о поддержке США и свято верили в свою безнаказанность. Примерно так в девяностые годы бесчинствовали в нашей стране мелкие уголовники, за которыми стояли авторитеты, поделившие между собой города, бизнес, власть над людьми. Эти упыри не могли не остановиться, увидев чужаков.

Пассажирская дверца передней машины распахнулась. Появился мужчина в темных очках и форменном кепи песочного цвета, надвинутом на лоб, видимо, старший среди этих боевиков.

Он опустил один башмак на подножку, взглянул на двух европейцев, сидевших на корточках у колеса, лежащего на асфальте, и крикнул по-арабски:

– Кто такие?

Зимин успел подумать, что этого человека могли смутить крепкие фигуры спецназовцев. Он мог заподозрить в них сильных бойцов. Не потому ли капитан и решил не стоять в полный рост при приближении боевиков, а сидеть на корточках?

Переводчик не отличался атлетической фигурой, наоборот, был худощав и строен. От него за версту веяло природной неистребимой интеллигентностью. Приманка, черт побери!

Зимин усмехнулся и встал на ноги, готовый сыграть свою роль. Адреналин извергался в организме как вулкан.

– Мы журналисты из Великобритании, – крикнул он тоже по-арабски, отойдя от пикапа на три шага и остановившись в точке, которую ему определил Котов и даже начертил камешком на асфальте квадратик. – У нас машина сломалась.