Граф Рысев - Лёха

завтра, я велю выделить сколько нужно. А теперь, иди, Женя. Антип, проводи, — ага, значит, Петровича зовут Антип. И почему я раньше не догадался узнать его имя? Все вокруг называли старшего егеря Петрович, вот и я поддался коллективному бессознательному. Только так я могу объяснить свою рассеянность.

Поднявшись, вышел в предбанник. Там сел в кресло, чтобы немного остыть.

— Евгений Фёдорович, я ведь чуть не забыл спросить, а какую точную меру макров вы намерили, когда на поляне стреляли? И пуля какая была? — спросил Петрович, подавая мне полотенце и огромный махровый халат.

— Хм, — я задумался, и принялся вытирать лицо полотенцем. — А тебе не кажется, что это слишком сложно, постоянно думать, сколько надо макров, какая пуля? В бою так вообще некогда о таких вещах задумываться. Нужен патрон!

— Вы уже говорили, ваше сиятельство. Но огнестрельное оружие не слишком распространенно, оно дорогое. Да и на тварей изнанки ниже второго уровня пули не действуют. А с теми тварями, с которыми вы столкнулись — то тут важно попасть в нужное место. Да и здесь они теряют многие свои смертоносные свойства. На саму же изнанку я не советовал бы соваться с огнестрельным оружием. Там дары покровителей сподручней будут.

— Патрон может быть и примитивный совсем. Зачем каждый раз отмерять нужное количество макров и взвешивать пули, если можно заранее в бумажку нужное количество отметить? «Скуси патрон», отрываешь кончик, вытрясаешь и стреляешь. Всё просто. Почему подобное не получило распространения?

— Наверное, потому что какой-то умник придумал настоящий патрон быстрее, чем кто-то ещё додумался до столь простого решения. — Петрович задумался.

— Завтра утром попробуем сделать парочку. Так и развесовку узнаешь и запомнишь. — Я одел халат, запахнул его и крепко пояс завязал. Этот халат можно был вокруг меня раза два обернуть и ещё бы осталось. Даже интересно стало, на кого его шили.

Петрович шёл за мной, страхуя, чтобы я не завалился нигде ненароком. На улице ждал Тихон, которому егерь меня передал почти из рук в руки. Мне навстречу шёл Соколов.

— Я рад, что всё утряслось. Не переживайте, Евгений Фёдорович. Маша не доставит вам хлопот. Вы, может быть, за всю поездку пару часов проведёте в обществе друг друга.

— Да, я не думаю, что могут возникнуть какие-нибудь проблемы, — я широко улыбнулся, скорее даже оскалился и почти бегом побежал к дому. Всё-таки не май месяц на дворе, а я после бани.

Уже подходя к своей комнате, я столкнулся с Алёной. Она посмотрела вопросительно, но я только покачал головой.

— Извини, милая, но я сегодня не в состоянии, незачем позориться перед прелестницей, — закрывая дверь спальни, услышал, как пробурчал Тихон.

— И то верно. А ты, вертихвостка, ступай отсюда. Сегодня ты точно его сиятельству не понадобишься.

То же мне, блюститель графской нравственности нашёлся. Но в одном Тихон прав, сегодня я почти труп, так что, никаких соблазнов. Упав в постель, я, кажется, даже до подушки не дополз, как отрубился.

Тот самый парень из предыдущего сна сидел на корточках. В его руках был зажат автомат. Я знал, что это именно автомат, и что он может стрелять очередями. Мы сидели в окружении зелени, и вот сейчас я понял смысл этого аляпистого комбинезона и раскрашенного лица — парень просто сливался с листвой и, если бы я не сидел так близко от него, то вполне мог и не заметить.

— Жень, глянь. Вот же наглые твари, прут, и не стесняются, — он прошептал это так тихо, что я едва разобрал слова.

Он протянул мне прибор, который я поднёс к глазам. В этом приборе всё виделось так, словно я применил рысинное зрение, только цвета были — не разные оттенки серого, а зеленые и красноватые. Зато прибор показал пять красноватых силуэтов.

— Что делать будем? — спросил парень.

— Отходим и докладываем. Нехер на рожон лезть, — прошептал я, отползая от кустов, через которые мы наблюдали в этот прибор за какими-то людьми.

— Как скажешь, Граф, ты командир, — проворчал парень. По нему было заметно, что сам он хотел бы на практике применить всё то, чему нас учили. Жаль, что мозгов ему побольше не отсыпали во время обучения, думать он так и не научился.

Когда мы отползли на достаточное расстояние, чтобы не быть замеченными, я сел, вытащил из разгрузки рацию и поднёс её ко рту. И опять же, я знал, что это именно рация, и что она предназначена для разговоров на расстоянии.

— Пятый, третий на связи. — Проговорил я, стараясь делать это отчетливо.

— Докладывай, третий, — после небольшой паузы рация ожила.

— В квадрате тринадцать ноль восемь обнаружены нарушители. Наши действия?

— Сколько их, третий?

— Мы не осуществляли глубокую разведку. Но поляне, почти на границе, девять.

— Они вооружены? Третий, они вооружены?

— Да, — ответил я, вспомнив, что действительно сумел разглядеть оружие.

— Высылаю подмогу. Оставайтесь на месте. В боестолкновение не вступать. Третий, как понял приказ?

— Оставаться на месте, в бой не вступать, — повторил я.

Рация снова зашипела, и…

Я проснулся, распахнул глаза и долго смотрел в потолок. Что это? Откуда берутся эти сны? Почему они меня так беспокоят?

И тут затылок пронзило такой острой болью, что я на секунду ослеп. Поскуливая от боли, протянул руку и нащупал на столике флакон. Открыв его дрожащими руками, опрокинул в себя содержимое, и откинулся на подушку, которую наощупь подтащил поближе. Боль прошла так же резко, как и возникла. Я протянул руку и стёр со щеки слезинку.

Я не прошу, чтобы эти сны приходили. Мне они в каких-то моментах непонятны, и настолько сильно отличаются от моей жизни, насколько это вообще возможно. Я не хочу, чтобы они приходили. Потому что эти проклятые сны вносят сумятицу в мои мысли. Но как их остановить? Я не знаю. Пока что остается смириться, и держать под рукой обезболивающее.

Пролежав и прорефлексировав ещё несколько минут, наконец-то, уснул обычным здоровым сном без сновидений.

Утро началось с суеты. Все носились, что-то укладывали, что-то выбрасывали. Все друг на друга орали, в общем, было весело. Что мешало собрать отложенные вещи в чемоданы вчера, навсегда останется для меня загадкой.

На этот раз я позавтракал вместе со всеми в большой столовой. Меня посадили напротив Маши, которая старалась лишний раз не смотреть на меня. Она так сильно старалась, что это бросилось в глаза дяде.

— Маша, с тобой всё хорошо? — спросил он, отложив вилку.

— Да, дядя Юра, всё прекрасно, — пробормотала девушка.

— То есть, мне не нужно будет сразу после приезда в Ямск искать целителя?

— Нет, конечно, с чего ты взял, что мне нужен целитель? — она подняла голову и прямо посмотрела на барона.

— Из-за косоглазия, которое того и гляди образуется, — ответил он, и снова взял в руки вилку. — Такие вещи не красят девушек.

— Я уже помолвлена. Мне уже всё равно, что меня красит, а что нет, — огрызнулась Маша.

— А я бы не был на вашем месте, Машенька, так категоричен, — протянул я, оглядывая стол в раздумьях, что бы ещё сожрать. — Жизнь ведь очень непредсказуемая штука. Как знать, может быть, вы останетесь вдовой. Тогда вам будет не всё равно, что когда-то не показались вовремя целителю, и этот опрометчивый поступок лишил вас вашей дивной красоты.

Маша сжала вилку так, что у неё пальцы побелели. Я даже слегка отодвинулся, а то ещё кинется. С неё станется. Барон Соколов не удержался, и хохотнул, а дед сердито воскликнул.

— Женя! Что ты такое говоришь?

— Всего лишь предупреждаю о последствиях. — Я невинно улыбнулся, и потянулся за пирожными.

— Могу с уверенностью заявить, Евгений Фёдорович, что вы своей смертью в теплой постели в окружении пра-правнуков точно не помрёте. — Заявил Соколов, возвращаясь к прерванной трапезе.

— Упаси меня все боги скопом от подобной участи. Я человек богемы, меня устроит нечто скандальное, например, умереть в объятьях юной любовницы, которую я ненамеренно, естественно, соблазню, даже не подозревая в тот момент, что на неё положил глаз мой правнук, — я встал из-за стола. — Подумайте над моими словами, Машенька. Я иногда даю правильные советы. Прошу меня извинить, но у меня есть ещё дела с егерями, которые я обязательно должен решить до отъезда.

Я вышел из столовой посмеиваясь. Несмотря на ночное происшествие, настроение было на довольно приличном уровне. Найдя Петровича, я прошëл с ним вместе в мастерскую и довольно быстро накрутили патронов. Я забрал горсть