Битва за Арнем. Крах операции «Маркет – Гарден», или Последняя победа Гитлера - Энтони Бивор

Как только подожгли «Шерманы» второй роты, майор Эдвард Тайлер спустил танки с дороги на польдер – к счастью, сухой – и повернул направо. Младший сержант Коэн, известный своей зоркостью, заметил замаскированную «самоходку» и выбил ее из 17-фунтового орудия своего «Светлячка». Командир экипажа сдался, Коэн приказал им забраться на заднюю часть его танка и продолжил наступление, но тут пленный похлопал его по плечу и указал еще на одно штурмовое орудие, которого сержант не заметил. Уничтожили и эту «самоходку». «И необычный тандем из бывшего командира вражеской САУ и сержанта Ирландской гвардии отправился разбираться с третьей»[327]. Немец хорошо говорил по-английски и был в восторге от того, как «Светлячок» стрелял прямой наводкой. Свое странное поведение он объяснил тем, что он, профессиональный солдат, просто не мог видеть, как некто, в данном случае Коэн, избирает неверную тактику.

Пехота из 3-го батальона привела пленных. Гвардейцы были очень суровы со снайперами и гнали тех по дороге, коля штыками. Один – возможно, в панике – пытался вырваться и убежать. «Честно, он умер уже тогда, когда ему пришла эта мысль. Казалось, по нему стреляли все. Пробежал ярдов пятнадцать, может, двадцать, и его разнесли на куски»[328].

Когда пленные немцы, заложив руки за головы, проходили мимо вереницы машин, «я краем глаза уловил движение, – писал Ванделёр. – Один из ублюдков выхватил гранату, которую прятал, и швырнул ее в одну из наших “самоходок”… Я видел, как наш сержант лежал на дороге с оторванной ногой»[329]. Немца застрелили в тот же миг. Он был из парашютного полка фон Хофмана в боевой группе «Вальтер». Люди Хофмана воевали «грязно», и Ирландские гвардейцы, само собой, сочли, что должны убить их как можно больше.

Спонтанная разведка, которую несколькими днями ранее провел лейтенант Бьюкенен-Джардин, показала, что немцы заставили местных вырыть противотанковый ров у Валкенсварда, и потому Ванделёр выставил у головы колонны танковый бульдозер. Задумка оказалась удачной: было жизненно важно очистить дорогу от девяти взорванных танков, лишь только потом те, кто находился сзади, могли ехать дальше. После неприятного потрясения от засады, уничтожившей так много их танков, Ванделёра тревожила мысль о том, что ждет впереди.

В то солнечное воскресное утро ранней осени бойцы 16-го батальона боевой подготовки и резерва, служившие под началом Крафта, – те из них, что не заступили на дежурство, – встали поздно после вчерашней попойки. «Издалека, – писал СС-штурмманн Бангард, – было слышно, как грохочет трамвай, идущий из Остербека в Арнем»[330]. Сам Крафт занимался бумажной волокитой на командном пункте у железнодорожной станции Остербек-Хог. Когда на Арнем налетели «Москиты», а B-17 бомбили Вольфхезе, он ничего не понимал. Эти места едва ли были главными военными целями. Чуть позже, когда истребители-бомбардировщики напали на местные зенитные батареи, он приказал своим расчетам 20-мм зенитных орудий вступить в бой. «О, какой замечательный звук, словно бой барабана, – восторгался Крафт, услышав их в действии. – Согревает сердце»[331].

Под Вюгте генерал-оберст Штудент разбирался со своими документами. «Я сидел за столом, и меня вдруг встревожил грохот, – писал он, – который становился все громче и громче. Я вышел на балкон. Куда ни посмотри, я видел самолеты – “транспортники”, планеры, – летевшие в рассредоточенном боевом порядке на очень малой высоте»[332].

Штудент, ветеран-парашютист, вдруг понял, что с ностальгией вспоминает о собственных воздушных атаках, таких как в Нидерландах в 1940 году и на Крите в 1941-м. «Это впечатляющее зрелище, так внезапно представшее передо мной, поразило до глубины души. В тот миг я думал не о том, какая опасность грозит нашим позициям. Я с тоской вспоминал наши прежние операции». Когда его новый начальник штаба оберст Рейнгард тоже выбежал на балкон, Штудент воскликнул: «Если бы в моем распоряжении были такие могучие силы!» Они поднялись на плоскую крышу. Внизу водители и штабисты палили по низко летевшим самолетам из винтовок.

Генерал-фельдмаршал Модель ненадолго остановился у отеля «Тафельберг», наблюдая за «Летающими крепостями» B-17. Он предположил, что они направляются в Германию. Позже, во время обеда, оберста Генерального штаба Ганса Георга фон Темпельхофа вызвали к телефону и попросили посмотреть в окно. Темпельхоф увидел десантников и планеры и подозвал Моделя и Кребса, вставших рядом с ним. Оба носили монокли, которые, видимо, выпали, когда их брови взлетели от удивления. Кребс сказал: «Это будет решающая битва»[333].

«Не будьте столь драматичны, – упрекнул его Модель. – Это и так ясно. Темпельхоф, приступайте к работе!» Оперативный офицер[334] бросился к телефону обзванивать все воинские формирования в районе, в первую очередь 2-й танковый корпус СС. Позвонив всем кому мог, он связался со штабом генерал-фельдмаршала фон Рундштедта – и был весьма удивлен их невозмутимой реакцией, которую назвал «почти бессердечно нормальной».

О том, как немцы покидали отель «Тафельберг», рассказывают разное. Некоторые говорят, что в панике. По словам обергруппенфюрера Биттриха, который при этом не присутствовал, «[Модель] бросился в спальню, запихал свои вещи в чемодан и спешно сбежал вниз по лестнице, прямо на улице чемодан открылся, и все туалетные принадлежности раскидало по дороге. С помощью подчиненных он собрал их и был таков»[335]. Другой рассказал, что Кребс забыл фуражку, пистолетный ремень и весь набор оперативных карт, на которых значились немецкие позиции по всему фронту от Нидерландов до Швейцарии. Согласно другим, более убедительным версиям, немцы хоть и торопились, но отправились организованно.

Не обошлось, конечно, и без неудобства. Штабист, забывший сигары в своем номере «Тафельберга», приходил в ярость при мысли, что ими насладится вражеский офицер. Иные, как лейтенант Йедельхаузер, уехали в одной униформе и жалели об утраченном белье. Но все были едины в одном. Модель и его штабисты полагали, что воздушный десант был частью плана по захвату главы группы армий «B», и предположили, что об их присутствии в Остербеке сообщили предатели-голландцы.