Русская Америка. От первых поселений до продажи Аляски - Светлана Федорова

Эти социальные категории распределялись по районам «выхода» следующим образом:

Районы «выхода» работных и служащих Российско-Американской компании, 1799-1829 г., %

Северные губернии Европейской России Центральные и южные губернии Европейской России Сибирь Мещане 20,0 13 67,0 Крестьяне 17,5 8 74,5 Купцы ? ? ? Ясашные — — 100,0 Ямщики — — 100,0 Цеховые — — 100,0 Крепостные (дворовые) — — 100,0 Прочие ? ? ?

Таким образом, основную массу работных и служащих Российско-Американской компании в первой четверти XIX в. составляли не крестьяне, а мещане из сибирских городов (Томск, Енисейск, Тобольск, Иркутск и др.). Доля крестьянского населения снизилась на 14,1 процента (с 49,8 до 35,7 процента); главным районом «выхода» стала Сибирь (Томская, Тобольская, Иркутская губернии и др.), откуда приходило теперь три четверти всех крестьян[39]. На втором месте после Сибири были опять-таки северные губернии России и по-прежнему главным образом Вологодская губерния. Купеческое сословие среди служащих компании все еще играло значительную роль (6,3 процента). Новой прослойкой были «ясашные» (4,9 процента) и ямщики (2,8 процента), районами «выхода» которых были Томская, Тобольская губернии и Якутия. Примечательно, что крепостные дворовые принадлежали не дворянам, а купцам: например, «Кашеваров Филипп Артамонов называется крепостным покойного купца Голикова»; «Тулаев Петр Петров — крепостной г-на Зеленского, отданный во владение рыльского купца Василья Шелихова» (1804–1806 гг.). В числе «прочих» — отставные урядники, солдаты и их дети, харьковский войсковой обыватель, «армянский дворянин» и др.

Увеличение мещанского населения, покидавшего родные места, было связано с определенной государственной политикой. Так, в 1748 г. Сибирской губернской канцелярией было подтверждено указание прежних лет отнимать пашенные земли и сенокосные угодья у посадских и раздавать разночинцам и крестьянам, а посадских выселять из деревень и «велеть жить в городе для купечества и всякого ремесла». Против занятия земледелием купцов и цеховых также постоянно принимались меры. Рост населения городов, не связанного с хлебопашеством, особенно усилился после отмены в 1762 г. десятинной пашни и натурального оброка, после чего государство стало покупателем хлеба у крестьян. В самих деревнях после замены натурального оброка денежным увеличилось количество населения, занятого неземледельческими промыслами. Часть этого населения уходила «в отход» на поиски заработка.

Ясачные и ямщики также имели пашенную землю. Первые пользовались ею на правах феодальных держателей, т. е. платили за это ренту государству. Обычно это был натуральный оброк, называвшийся «хлебным ясаком», иногда — денежный оброк. В тех случаях, когда земля, обрабатывавшаяся ясачным, переходила к новому владельцу — русскому, последний продолжал платить ясак. Таким образом, «ясашные», приходившие на службу в Российско-Американскую компанию, по существу, являлись категорией русских крестьян из Сибири, плативших за пользование землей ясак. Ямщики также составляли заметную группу держателей на государственных землях Сибири. Формой ренты за пользование землей для них являлась ямская гоньба. Земледелие ямщиков встречало возражения только в том случае, если их земли пустовали.

Человек, находясь в далекой Америке, обязан был заботиться об оставленной им в месте его «выхода» земле. Так, Вологодская удельная контора 27 июля 1823 г. через главное правление Российско-Американской компании потребовала за находящихся в колониях служителей Гаврилу Водовозова и Галактиона Останина «по 38 р. 2% коп. на удобрение и обрабатывание оставшихся от них земельных участков и на безбедное поддержание их семейства по случаю малого урожая хлеба».

С крепостными крестьянами их хозяева могли поступать как им вздумается. В 1826 г. лейтенант Головнин отдал на службу в колонии компании крепостного человека — Евдокима Баранова на условии «получить жалованье последнего вперед за 7 лет, по 200 руб. на год, всего 1400 руб.». Правление компании смотрело сквозь пальцы, когда в Америку по чужим паспортам проникали «беглые», скрывавшиеся от судебного наказания. Когда в 1825 г. возник, например, вопрос, как поступить с бежавшим из России служителем Корниловым (выяснилось, что «под именем Корнилова должно разуметь Вагина») и всеми ему подобными, правление решило направить этих людей для отбывания наказания на самые тяжелые работы на острова Прибылова, сопроводив свое письмо оговоркой: «Котовые острова не должны служить ссылочным местом для преступников».

Однако в некоторых наиболее серьезных случаях главное правление компании вынуждено было подчиняться требованиям правительства о высылке прибывших из колоний. Так, в 1822 г. главному правителю было предписано выслать из колоний на родину в Рязань мещанина Ивана Гаврилова, «прикосновенного к производящемуся в Рязанском магистрате делу о подговоре будто бы им дворовых людей помещицы Моловой».

Сталкиваясь со всевозрастающими трудностями и ограничениями при найме рабочей силы, главное правление Российско-Американской компании в 1823 г. распорядилось: «Нанимать людей здоровых, хоть и без ремесла, ибо таковые (ремесленники. — С. Ф.)… почти не охотятся ехать в Америку». В марте 1825 г. главное правление возбудило ходатайство перед правительством о приобретении «куплею нескольких семейств оседлых хлебопашцев для заселения ими Росса, с тем, чтобы они со дня вступления во владение компании считались государственными крестьянами». В случае получения отказа главное правление намеревалось «стараться пригласить туда (в колонии. — С. Ф.) людей способных для хлебопашества на срочное время». Не дождавшись ответа, 24 марта 1826 г. главное правление Российско-Американской компании рекомендовало главному правителю выбрать для переселения в Росс людей, знакомых с хлебопашеством, из числа находившихся в колониях, ибо «в числе служителей компании много есть крестьян, которые, конечно, не забыли природного своего ремесла и с таким же успехом могут производить земледельческие работы, как и настоящие земледельцы, которых правление с семействами послать предполагало и которых посылка, ежели б и была дозволена, может иметь особые свои неудобства».