Искусство добиваться своего - Сергей Степанов

Принципиально иная ситуация сложилась в странах ислама. Коран категорически запрещает правоверным употребление алкоголя. И в наши дни в странах, придерживающихся строгой исламской морали, спиртного, во-первых, днем с огнем не сыщешь, а во-вторых, за появление в нетрезвом виде можно жестоко поплатиться – в Саудовской Аравии, например, за такое преступление полагается публичная порка. (Хотя к иностранцам проявляется известная терпимость, несколько американцев и европейцев, слишком вызывающе пренебрегших местными традициями, испытали строгость исламских законов в буквальном смысле слова на собственной шкуре; снисхождения не получили даже дамы – любительницы выпить, их единственная привилегия состояла в том, что их перед экзекуцией раздевали не полностью.) Правда, в большинстве стран исламской культуры нравы не столь суровы и иностранцы там имеют возможность не отказываться от привычного удовольствия, хотя это и обставлено целым рядом условностей и стоит несуразно дорого. Да и местные жители находят возможность за счет казуистических уловок обойти запрет. Если трактовать Коран буквально, то запрету подлежит лишь употребление перебродившего сока виноградной лозы. Поскольку джин, виски, текила, кальвадос в Средневековой Аравии были неизвестны, о них писание умалчивает, что дает повод не слишком ревностным мусульманам иной раз побаловать себя этими напитками, особенно за компанию с европейцами. Но вековой запрет дает себя знать, и напиться допьяна мусульманин, даже не ортодоксальный, вряд ли себе позволит.

Впрочем, неумеренное питие не одобряется повсеместно. Слишком уж противное зрелище являет собой пьяный человек, а последствия его поведения зачастую огорчительны, даже трагичны. Алкогольное опьянение вызывает так называемые измененные состояния сознания, приводит к утрате волевого контроля над поведением, при регулярном потреблении спиртного вызывает стойкую физическую и психическую зависимость. В силу этого медики однозначно причисляют алкоголь к наркотикам и не перестают недоумевать, отчего в так называемых цивилизованных странах этот наркотик продолжает оставаться общедоступным.

Однако общеизвестно, что небольшие дозы алкоголя могут вызывать приятные ощущения, но не приводят к негативным последствиям. Поэтому распространенные в мире ритуалы пития оперируют очень малыми дозами алкоголя. Стандартная порция крепкого спиртного напитка, принятая на Западе, составляет одну унцию, или менее 30 граммов. То есть для того чтобы принять нашу ритуальную «стопку», таких порций надо выпить три-четыре, тогда как в приличных кругах во всем мире принято ограничиваться одной-двумя. За звучной формулой «двойной бурбон» на самом деле скрывается отнюдь не лошадиная доза, а пара наперстков. Да и эту порцию принято пить не залпом, икая и покрякивая, а маленькими глотками, в несколько приемов. Понятно, что в такой манере напиться допьяна очень затруднительно.

Все это следует иметь в виду, поднимая бокалы в межнациональной компании. Практически повсеместно употребление спиртного на рабочем месте не только осуждается, но и строго преследуется. Однако при проведении деловых встреч, а тем более разного рода презентаций употребление алкоголя широко практикуется. Но – в ритуальных пределах! Нарушители ритуала рискуют безнадежно подмочить свою деловую репутацию – можно ли вести серьезные дела с человеком, который даже самого себя не в состоянии контролировать! То же касается и неформальных встреч, которые зачастую проводятся в форме так называемых вечеринок с коктейлями. Пить помногу тут не принято, иначе можно «потерять лицо» и оказаться исключенным из круга людей достойных.

На Руси издавна говорят: «Пей, да дело разумей». И во всем мире спиртное не осуждается до той поры, пока не препятствует здравомыслию и продуктивной работе. Если мы хотим войти в приличное общество, надо помнить: туда не пускают с налитым до краев граненым стаканом. Это касается как частного общения, так и делового – на уровне отдельных людей и целых народов.

Рассказывают, как в годы войны один советский разведчик, скрывавшийся под личиной немецкого офицера, едва не выдал себя, когда в магазине, не пересчитав сдачу, небрежно сунул ее в карман. Педантичный немец себе такого не позволит!

Сегодня, отправляясь за рубеж работать, учиться, отдохнуть или просто посмотреть мир, мы, конечно, находимся не в такой опасной ситуации. Хотя известную аналогию можно провести: хотим мы того или нет, но мы оказываемся оторваны от «своих» и окружены «чужими». И наши привычные манеры, обусловленные национальным менталитетом, хотя и не рискуют создать дилемму жизни и смерти, но могут сильно осложнить отношения с представителями иной культуры.

Чаще всего деловые и карьерные устремления наших соотечественников простираются за океан, в Соединенные Штаты – самую богатую и процветающую страну мира. Благодаря Голливуду, мы, кажется, знаем об Америке практически все, даже подсчет собственных денег ведем в долларах. Однако, перелетев-таки через океан, оказываемся невероятно «чужими» и долго, мучительно осваиваемся в непривычных условиях, многого не понимаем, то и дело допускаем неловкости, а из-за этого порой упускаем свою Птицу Счастья, за которой и мчались за моря.

Наверное, неплохо сумел бы заработать человек, знакомый с особенностями американского характера, который открыл бы информационные курсы для россиян, собирающихся в США. А пока таких курсов не существует, попробуем восполнить этот пробел с помощью краткого сравнительного очерка российского и американского менталитета.

Средний американец на протяжении своей жизни 7–8 раз меняет место работы. То есть с перспективой нового трудоустройства он сталкивается многократно. И поэтому воспринимает ее не как трагический кризис, а как естественную жизненную проблему, требующую решения и, как правило, более или менее успешно решаемую.

Это совсем не похоже на положение дел во многих иных краях. Например, в Японии принято, нанявшись в молодости в какую-то фирму, посвятить служению ей всю трудовую жизнь, подняться на несколько ступенек служебной иерархии и по завершении карьеры с почетом выйти на пенсию. Добровольная смена работы не поощряется, увольнение практикуется в крайних случаях. На человека средних лет, ищущего работу, смотрят с недоверием: отчего не ужился на прежнем месте, «как все нормальные люди»?

В нашей стране за годы социалистического хозяйствования сложилась система трудовых отношений, близкая к японской. Считалось естественным, чтобы человек всю свою трудовую жизнь провел на одном предприятии. Сменившего несколько мест неодобрительно называли «летуном». Большинство американцев, работающих по найму, – типичные летуны. Ради более выгодной работы они легко отказываются от прежней, готовы переехать в другой город, штат, а то и вовсе на другой конец страны. (По подсчетам социолога Вэнса Паккарда, американец в среднем 3–4 раза на протяжении своей жизни меняет место жительства.)

Было бы, конечно, сильным преувеличением считать российский менталитет сугубо восточным, подобным японскому. И тут различия существуют, причем весьма серьезные. В российском филиале одной японской фирмы менеджеры стали управлять персоналом на основе классических разработок японского менеджмента. Но, не учтя особенностей российского менталитета, столкнулись с затруднениями. Создать большую и дружную «семью» из работников не получилось, так как россияне не могли принять ни низкого уровня оплаты на начальных ступеньках карьеры, ни безукоризненного подчинения, ни полного неприятия инициативы со стороны рядовых сотрудников. И уж совсем нелепо и жалко выглядели попытки приучить россиян к коллективному исполнению гимна материнской компании. У нас традиции петь гимн не существует, мы вовсе в своем государственном гимне долгое время обходились без слов («музыка Глинки, текст Герасима»).