Саблезубый - Галина Чередий

– Кать... – Я вскочил, подошел к ней и, обхватив ладонями щеки, заставил смотреть себе в лицо. Но теплее не стало. В ее глазищах печаль такая, что хоть вешайся. – Ну с чего ты взяла это?

Спроси лучше себя, с чего это для тебя так до хрена важно, Боев.

– А разве все не так? На меня смотрят другие мужчины, и тебя это злит. Я такое видела, знаю. И отношения ты мне сейчас предлагаешь поэтому. Не потому что я тебе нужна, а потому что и другим могу понадобиться.

Я открыл пасть возразить, но тут же ее и захлопнул. Врать нельзя. Нельзя. Не ей, той, кто действительно такую херню видит насквозь, натерпелась от подобного. Бедная ты моя девочка.

– По правде, не без этого. – Мне пришлось аж горло прочистить, а то что-то голос сломался, как придушило слегка чем. – Но эта моя жадность-ревность никак не отменяет того, что мне башню от тебя рвет, Катюш. Того, что трогать тебя охота постоянно. Что пялюсь на тебя и глаз отводить не хочу. Что тащусь от твоего голоса и трахать хочу одну тебя. Сейчас хочу. И надолго это, похоже. Я себя знаю. Так что по всему выходит – нужна ты мне, нужна именно ты.

Ух, ты, аж взмок я от речи такой. И ведь ни словом не сп*зднул, главное. Как нутро поет, так и выкладываю.

– Боев! – шмыгнув носом, Катька неожиданно обхватила мою шею, прижимаясь и утыкаясь носом свитер на плече.

– Что такое? – не понял я.

– Это так хорошо.

Фух, славатехосподи, поседеешь так раньше времени!

– Ну еще бы.

– Заткнись! – загадка моя покраснела, вскинув на меня свои невозможные светлые глазищи, что блестели сейчас сильнее обычного. А мне и не вздохнуть – ну красивая же, слов таких не знаю, чтоб описать. – Это хорошо, потому что я тоже тебя ревную. И тоже хочу трогать, целовать, слушать. И трахаться только с тобой. И сейчас и потом. Постоянно, долго.

– Ну тут уж насколько у меня здоровья хватит, малыш, – хохотнул я нервно. Что-то аж руки, которыми обнял ее в ответ, затряслись. – Давай-ка уже пошлем на х*й эту работу и поедем вкусняхи покупать? Пора готовиться к нашему первому совместному торжеству.

Катька отпустила меня и отстранилась, закусила губу, с тревогой уставившись мне в глаза.

– Ну что?!

– Разве так бывает? С утра мы только были случайными любовниками, а сейчас…

– Сейчас пара. Что такого-то? – Ага, ничего, разве что у самого вся спина и жопа в нервном поту. Потяну ли? Не облажаюсь?

Куда, бля, денусь!

– Так быстро, – она рвано вздохнула и прижала ладонь к груди.

– Нормально, Катьк. Жизнь коротка, чего тормозить? Идем?

– Погоди. Всего секундочку, – попросила моя конфета и слезла со стола. – Мне тут кое-что надо.

Встала передо мной, обхватила снова за шею, приподнялась на цыпочки и посмотрела в глаза очень серьезно.

– Я только попробую, хорошо? – прошептала она у моих губ.

Меня тряхнуло, как от разряда. Мы ведь не целовались еще. Не в губы. Не по-настоящему. За последние годы я и отвык от этого. Не хотелось. Не надо оно было. Настолько, что с и Катькой ни разу и не попытался.

Обнял ее, не сжимая, не торопя, не двигаясь навстречу. Видно, что сейчас что-то очень важное происходит. Для нее. А выходит – и для меня. Мы же теперь пара как-никак.

Она коснулась моих губ, будто крадучись, на мгновение, тут же разорвав контакт, нервно сглотнула, шумно выдохнув. И сразу подалась вперед снова, скользнув своим языком по моему, с готовностью его встретившему. Сколько не целовался, думал и забыл как, но ни черта. И мигом земля из-под ног ломанулась, и в башке шум и пустота, сердце в горле долбит, в груди тесно, кожа как под током. Ничего и никого вокруг не видишь, нет ничего, только карамель моя сладко-соленая и ее губы-язык-дыханье-руки.

– Ох! – прерывисто выдохнула она, отстранившись, и только тогда я сообразил, что умудрился Катьку к стене притереть, и не то что целую – уже чуть заживо не проглатываю.

– П*здец… вот это кайф, девочка моя, – прохрипел ошалело, мотнув головой, как мокрый пес.

Глаза не видят, мозги не варят, тело звенит от возбуждения, и оно, сука, какое-то… светлое. Не похоть мутная – другое совсем. Конец тебе, Андрюха. Однозначно конец. Довы*бывался ты, дурило.

Андрей тряхнул головой, а я на пару секунд зажмурилась, успокаивая бешено скачущее сердце и молясь, чтобы открыв их, не заметила на его лице признаков, что это вмиг ухнувшее на мою голову счастье – мираж, жестокая шутка. Что он готов уже сдать назад, или это все несерьезно, сиюминутно, Боев вотпрямсчаз получил что хотел – обещание прав на эксклюзивное владение мною, и все на том. Ничего в себе и своем отношении он менять не собирается и не собирался.

– Пойдем уже, а, Катюх, – почти взмолился Боев и схватил меня за руку, отлепляя от стены, в которую сам практически втер. А я только «за». Каждый раз ощущать вот так вес его тела, мощь, твердость и пульсацию члена у моего живота было настолько хорошо, что век бы из под этой живой тяжести не выбиралась бы. – Еще минуту потянешь – и я тебя реально на столе разложу. Или перегну через него же, на подоконнике оприходую… да пох, трахну безжалостно и грязно, в общем.

А я все тормозила, пялилась на него ошарашенной дурочкой, не в силах постигнуть стремительных изменений между нами. Вспышка ревности. Краткий разговор. Осознание-озарение, как много этот человек вдруг занял места во мне. Во всех смыслах. Признание, что это произошло не только со мной. Мир перевернулся. Может быть, это взаправду и надолго? Можно мне уже отпустить себя? Можно обрадоваться? В полную силу.

– Кать, ну что еще? – нахмурился… мой парень? Мужчина? Однозначно второе. Ну какой из моего саблезубого парень?

– Ничего, – покачала головой, все еще одуревшая от всего.

Где-то там, внезапно черт-те где, за пределами этой как ниоткуда возникшей новой общей с Андреем реальности, продолжали мельтешить все мои проблемы, сомнения, страхи, Димасик с его злобой и преследованием, мать с ее предательством. Но сейчас мне стало на них плевать. Как и на то, как же так неожиданно вышло, что именно о таком предложении от него я мечтала. Неосознанно, не представляя себе никакой конкретики. Но об этом была та недавняя тоска. Об этом. О нас. Взявшихся на пустом месте, так стремительно, что голова кругом, дух захватывает от того, что будто еще земли под ногами не чую, голова звенит от светлой пустоты, щеки огнем горят. А вкус поцелуя, он… Мои фантазии об этом – ничто. Целовать того, кого хочешь сама, – просто космос! Страшно ли, что он «не тот»? С саблезубым ни капли. С ним ничего не жаль, даже если все ошибка.

– Так, ясно, кто-то тут от счастья в неадеквате, – пробурчал Боев. Залез в шкаф, вытащил куртку, решительно облачил в нее меня, и под шокированный взвизг подхватил, закидывая на плечо, как мешок картошки, и понес из кабинета.