Ночная смена. Крепость живых - Николай Берг

Ага, нас, похоже, называют Охотничьей командой…

– Но в Зотовом бастионе материальные ценности!

– Так я и есть материально ответственный. К слову, чем тут сидеть, шли бы вы разбираться – там автобус с тридцатью итальянками-туристками, а водитель делся куда-то. Никак с ними договориться не получается. И что делать с дамочками – непонятно. Они еще и голодные в придачу!

Очевидно, что между импозантным мэтром и вновь пришедшим сотрудником заповедника давняя и стойкая любовь.

– Я не могу покинуть собрание, так как без меня интересы заповедника будут нарушаться!

– Кроме вас тут еще пятеро ответственных лиц не ниже вас по должности, а по-итальянски только вы говорите. То есть заявляли вы, что говорите по-итальянски?

– Вы что, сомневаетесь в моей компетентности?

– Ни боже мой! Вот вам и карты в руки!

– Я не могу позволить в мое отсутствие прибирать власть к рукам всяким армеутам и разным спасателям кошечек с деревьев!

– То есть не идете?

– Пусть идет Игнатьев. Передайте ему, что я велел.

– Не получится. Игнатьев пропал без вести.

– Тогда Соколова!

– Хватит! Тридцать итальянок уже в относительной безопасности, так что нечего тут распространяться. Прекратите оба! Предлагаю выбрать зама по тылу – вот хранитель фондов заповедника Францев Павел Ильич. Знает заповедник как свои пять пальцев и не допустит нанесения ущерба фондам. Кто против? – Председатель обводит орлиным взором присутствующих.

Никто не против, даже уже достаточно засветившиеся либералы из музейных. Оттуда слышно что-то вроде:

– Самая по нему работа – по туалетам бегать! Венец карьеры!

Гул, однако, начинается, когда полковник Овчинников начинает зачитывать после обязанностей новоиспеченного хозяйственника его права. В обязанности входят обеспечение крепости материально-техническими средствами – продовольствие, вода, топливо, техника и так далее – и обеспечение функционирования жизнеобеспечивающих систем. А вот по поводу прав возникает возмущение, потому как права даются серьезные: ему переподчиняются все хозслужбы, включая принадлежащие арендаторам, соответственно сотрудники музея, включая гастарбайтеров, и много чего еще.

Не давая собранию увязнуть в обсуждении, тут же выбирается ответственный за оборону крепости. Им оказывается наш знакомец начарт – командир сигнальных орудий, которому подчиняются и стрелки внутренней службы безопасности музея.

Далее при минимальном перевесе голосов на Михайлова вешается комендантская служба. Ну а комендантом после долгих и тошных споров становится, естественно, полковник Овчинников.

Последнее сообщение от коменданта на собрании – требование всем умеющим обращаться с оружием сдать в течение двух часов сюда, в штаб крепости, свои военные билеты, военным пенсионерам – пенсионные удостоверения или список, заверенный от Артмузея.

– Это еще зачем? На учет ставить?

– На учет и так поставим. Возможно, удастся получить оружие и боеприпасы в Кронштадте. Сейчас приготовим приказ о мобилизации военнообязанных.

– Это ж будет филькина грамота, так не положено действовать.

– Давайте не будем спорить. Если под этот приказ нами будет получено оружие и боеприпасы и прочая поддержка от клешников, то я готов и на большие глупости.

После чего собрание объявляется закрытым. И лишних просят покинуть помещение, чтобы приступить к своим непосредственным задачам. Коротко и ясно.

Хранитель подходит к нам:

– Вы не можете поделиться продуктами? Это сейчас самое сложное в нашем положении. Сотрудники-то худо-бедно едой обеспечены пока, с собой принесли, да в Монетном своя столовая есть, а вот туристы и беженцы… Сейчас еще и школьные каникулы, детей много. Попробуем что-нибудь сварганить, чтоб готовить горячую пищу, но не из чего. И потом надо обеспечивать доставку, безоружных посылать бесполезно, а охранники… У них специфическая работа.

– Через час ответим, что можем вам передать, – разобраться с грузом нужно, у нас все свалено в кучу. Потом соответственно и решим, как быть. А полевой кухни у вас в хозяйстве нет?

– К сожалению. Полевая кухня многие проблемы бы решила. А часа на разбирательство у вас нет. Судя по сообщению наблюдателя с колокольни Петропавловского собора, мертвецы уже в поле зрения. И не один, а куда больше. Пока держатся поодаль, но полагаю, что скоро мы с ними столкнемся. Так что через полчаса я к вам подойду с людьми.

– Хорошо. А как насчет нас на довольствие поставить?

– Как я помню, разведка обычно сама себя питала.

– Когда это мы стали разведкой?

Овчинников поворачивается к нам:

– А вот только что. Вы, – смотрит на Николаича, – назначаетесь начразведслужбы, вы, – глядя на меня, – начмедслужбы. А начвора вы уже видели – майор, которому вы кишки вымотали за пару сотен патронов…

– За семь сотен, за семь…

Овчинников тяжко вздыхает… Горек хлеб отставника, командующего черт знает кем… Но он сдерживается, наверное, считает до десяти и мирно говорит:

– Ладно уж вам. В одной лодке сидим. А теперь, когда на нас две с половиной тысячи людей, – тем более. Ну удерете вы с командой. А дальше что? Выжить, безусловно, выживете. А через сорок лет как жить будете? Я не в плане совести, это десятое дело. Я про физический уровень.

– Знаете, товарищ комендант, зря вы меня агитируете. Меня вон докторица уже ночью просвещала, спрашивая, у какого племени лучше шансы выжить – у которого десять воинов и одна женщина или один воин и десять женщин… Только это все зря, я и сам не маленький, хорошо все понимаю. Но обеспечить в день минимум две с половиной тонны жратвы – это непросто. К тому же я понимаю, кормить детей – тут святое. А кормить дармоедов, вон как у вас за спиной сидит… С какой стати мне корячиться со своими людьми? – возражает Николаич.

– Да как вы смеете! Вы умеете одно, я другое! Вот и выполняйте свои обязанности! Вы обучались воевать, а я нет! Вы обязаны защищать нас! – подпрыгивает уязвленный мэтр.

– Я так думаю, комендант, надо вводить карточную систему. Иначе не разберемся и сдохнем тут бесславно.

– Да, пожалуй что… Павел Ильич, подготовьте списки всех: отдельно трудоспособных, отдельно владеющих оружием, отдельно имеющих боевой опыт. Доктор, разворачивайте медпункт, Павел Ильич место покажет.

– Не пойдет. Доктор нам в группе самим нужен. Тут он у вас будет сидеть да йодом царапины мазать, а нам он нужнее.

– Что сами-то скажете, эскулап, предпочтете носиться на выездах или вам тут больше нравится сидеть?

– Здесь, как я знаю, есть медпункт при Монетном дворе. Насчет моего сидения на одном месте – не мой уровень. Вполне хватит медсестры. Только ее усилить надо, среди этих двух тысяч точно есть медики, медсестры например. А на выезде может быть и серьезнее ситуация.