Темная комната - Рэйчел Сейфферт

Лора впитывает ласку ее рук, и до самого вечера в душе воцаряется покой.

* * *

Юри бежит впереди. Он вне себя от радости. Дети пробираются среди каменных глыб. Лора осторожно лавирует между обломками стен, некогда оклеенных обоями, а Петер сидит за спиной и крепко держится за шею. Они доходят до небольшого дворика. Асфальт местами потрескался и провалился, но дворик, залитый солнцем, выглядит вполне привлекательно. В разломах плит и на стенах поверху растут фиолетовые и желтые сорняки.

В дальнем углу дворика висит на петлях покосившаяся дверь. Юри подбегает к ней и, распахнув, устремляется в прохладную темень. К Томасу. Томас зажигает свечу и улыбается. Худое лицо покрывается складками, меж зубов показывается розовый язык. Юри летит обратно по ступенькам.

– Он говорит, что останется здесь. Так ведь? Ты ведь так сказал?

Томас улыбается и смотрит на Лору. У нее начинает колоть пальцы.

– Я тут убрался. Можно сделать печку, и тогда станет тепло и можно будет готовить.

– Он останется здесь, а мы будем ходить к нему в гости.

Томас ищет в развалинах половицы и оконные рамы, а Юри носится по двору и кричит. Томас разводит во дворике костер, Лора печет картошку и нагревает на углях кирпичи. Будет чем прогнать подвальную сырость, когда они с Юри и Петером уйдут обратно к Лизель, Вибке и ома.

* * *

То, что уцелело от бабушкиного дома, меньше той комнаты, которая была у них на ферме. Другие дома на улице пострадали не так сильно, и ома удается найти внукам на ночь комнату у соседей, Мейеров, которые помнят Лору и Лизель совсем маленькими. У них большой – почти до самого озера – яблоневый сад.

Ома заводит распорядок. Каждый вечер дети ужинают вместе с ней и Вибке, а потом отправляются к себе через дорогу спать. Утром она снова забирает их, чтобы покормить завтраком, и, пока Лора с ребятишками спешат по лестнице и обмениваются на ходу шутками с Мейерами, Вибке расстилает скатерть и раскладывает столовые приборы, для каждого блюда свой. Под руководством бабушки тщательно делятся порции. Едят они все вместе три раза в день. Ома ест хлеб с помощью ножа и вилки, следит, чтобы дети жевали медленно, но еда все равно заканчивается слишком быстро, и они выходят из-за стола голодные.

Лето уже на исходе, но погода стоит чудесная. Лизель все еще дуется на Лору. И целыми днями помогает Вибке: развешивает белье в заросшем саду, убирается, часами стоит с ней в очередях. Ома или сидит за столом у окна и пишет письма, или уходит на целое утро в Красный Крест, а после обеда отдыхает у себя за занавесками.

Лора ухаживает за Петером, а Юри то и дело вертится вокруг. Шепчет что-то себе под нос, пинает камешки на дороге. Лора старается не слушать, что он там говорит. Наверное, он разговаривает с Йоханом, и ей не хочется подслушивать. При первой же возможности они отправляются в подвал. Навещают своего тайного брата, пока все тихо, ома спит, а Вибке и Лизель вяжут или штопают одежду.

Томас всегда радуется своим гостям, встречает их тихой улыбкой. Лора представляет, как он сидит и ждет их. Ловит осторожные шаги, приближающиеся к его подземному дому, грустит в одиночестве, если они в какой-то день не приходят. Всякий раз Лора поражается его худобе. Рот щербатый, на ногах лохмотья.

Когда она не видит Томаса, то представляет себе его совсем другим, и при встрече не сразу привыкает к его исхудалому телу. Она подолгу разглядывает одежду, кожу и даже ресницы, припорошенные осыпающейся со стен известкой.

* * *

Герр Мейер возится с камерой. Старческие пальцы с трудом справляются с настройками, старческие глаза не доверяют свету. То так, то эдак выстраивает детей у ворот, там, где живая изгородь и не виден разрушенный дом.

– Нужно было раньше начинать. До обеда. Теперь ни за что не ручаюсь. Только пленку израсходуем, а герр Польсен все равно сдерет за печать. Отложим до завтра.

Снимок для мутти. Ома узнала, в каком лагере она содержится, и пошлет ей фотографию. Она говорит, ей это поможет. Для съемки ома даже нашла им одежду. Петер то и дело срывает с себя матросскую шапочку, а вот Лизель рада голубому шелковому шарфу, покрывающему ее клочковатые волосы. Ома написала письмо мутти, от них от всех. Они подписались в конце письма, не читая. Лоре не хочется знать, что в нем написано. Хорошо, что ома не заставила писать ее. Лора помогает Вибке наряжать детей.

Холодно. Юри растирает ладони и коленки, Лизель вся дрожит.

К вечеру герр Мейер приносит отпечаток. На разбитой мостовой стоит группка серьезных большеглазых детей. Самая высокая Лора, рядом Лизель, за ней Юри; впереди всех, уцепившись за ногу брата, стоит Петер. Лизель явно велики туфли, а у Юри на его вытянутой голове смешно торчат уши. У Лоры, несмотря на старания Вибке, неровный пробор, глаза полузакрыты. Все они худы. Выпирающие скулы и запястья, большие колени и чужая мешковатая одежда. При виде этой фотографии у Лоры возникает чувство, будто перед ней незнакомцы или люди, которых она знала когда-то очень давно.

Снимок и письмо помещаются в конверт. Когда ома надписывает адрес, у Лоры сжимается в животе. Мутти увидит, что нет Йохана.

* * *

Они ждут новостей, а дни становятся холоднее. Петер реже плачет, снова стал улыбаться, понемногу поправляется. Лора больше не носит его, только держит за пальчики, а он радостно лепечет и решительно делает шаги. Но ей начинает не хватать уже привычного ощущения тяжести в руках. Она согласна с Томасом: еще не время; Юри и Лизель, как было условлено, молчат, тайный брат остается тайной. И все же Лора боится чаще ходить в подвал.

Играя с Петером на августовском припеке, она наблюдает за Юри с Томасом. Юри ходит за ним по двору, помогает собирать сушняк, который Томас вытащил из озера и разложил на солнце. Томас молчит, а Юри что-то беспрерывно шепчет, и в тихом августовском воздухе раздается его громкий и продолжительный смех. Томас берет Юри за руку, и мальчишеская ладонь крепко сжимает его указательный палец.

Ухажер Вибке тайком приносит ей из казармы радиоприемник. Та вечером приходит к Лоре, и они слушают джаз. Вибке учит ее танцевать, как в американских фильмах, на какие водил ее ухажер-шотландец. Случись Лоре заплакать, Вибке обнимает ее и легонько раскачивается в такт музыке. Говорит, что мутти вернется, и все переменится. Лоре хорошо от ее нежных объятий, легких прикосновений. Лора не рассказывает Вибке, что скучает она по Томасу.

* * *

Приходит письмо, адресованное Лоре. Имя на конверте написано маминым почерком. Лора подходит к окну и читает скупые строки.

Мутти пишет, что с фати все в порядке, что при первой возможности сообщит его адрес. Она послала ему весточку через американцев, и он знает, что они уже дома, в Гамбурге. А Лора с детьми должны писать ему письма, потому что может получиться, что вернется он нескоро. В ближаишее время снова откроются школы. Они должны усердно работать, думать о будущем и о том, что оно принесет. Мутти просит Лору поцеловать за нее Юри и Лизель, и заботиться, чтобы Петер питался как следует. Лора зачитывает письмо для ома, вглядываясь в чернильные петли, образующие ее имя. В письме ничего не сказано о лагере, о постели, на которой мутти спит, еде, которую она ест, и о том, что видно из ее окна. И ни слова о Иохане.