Гуманное оружие - Антон Антонов

Мало того что из города не выехать, – в него еще и не въехать. Ввести войска на машинах невозможно, и танковая колонна, которая подходила с запада, уже застряла намертво на шоссе.

Пришельцы наверняка наблюдают за окрестностями Питера с помощью спутников. Им сверху видно все, но они берегут силы и оперативно реагируют только на непосредственную опасность.

Например, они пропустили в Пулково самолеты разведбата Псковской дивизии Но пропустят ли всю дивизию – это большой вопрос.

Между тем политики настаивают на эвакуации города. И грызутся между собой круче, чем в мирное время. Это сказки, что война объединяет всех в едином порыве, а на деле все наоборот.

Стоило либералам заикнуться, что из Питера надо вывести все население, как левые тотчас же обвинили их в предательстве, измене Родине и намерении сдать врагу город Ленина и трех революций.

Правые пытались объяснить, что они имели в виду эвакуацию мирных жителей, которые не должны оставаться в городе, когда армия станет биться там за каждый дом. Но их уже никто не слушал.

– Все ленинградцы, как один человек, встанут на защиту родного города и не пожалеют своей жизни в борьбе за правое дело… – гремел по всем телеканалам и радиоволнам грозный коммунистический бас, и это был хороший повод для правых, чтобы обвинить своих политических противников в кровожадности и намерении подставить под вражеские пули женщин и детей.

В общем, все было как всегда и даже хуже, потому что в экстремальной ситуации людям свойственно забывать о приличиях.

Кремль охотно прикрыл бы все эти дебаты и отправил куда-нибудь подальше шумных депутатов, которые только мешают работать. Но прежде парламент должен был обсудить указы президента о введении чрезвычайного положения по всей стране и военного в Северо-Западном федеральном округе. И во время обсуждения этого вопроса политики имели возможность наговориться вволю.

Кончилось тем, что президент публично пообещал, что армия и МЧС приложат все силы для того, чтобы обеспечить эвакуацию мирного населения из Санкт-Петербурга. И как человек чести, привыкший исполнять свои обещания, спустил соответствующее указание Министерству обороны.

А военным только этого и не хватало для полного счастья. Им поставили задачу любой ценой пробиться в город, занять оборонительные позиции и сделать все, чтобы не допустить высадку пришельцев в черте города, – и тут оказывается, что им же еще придется заниматься эвакуацией мирных жителей.

Дурно становится от одной мысли, что придется пешком выводить из города пять миллионов человек. А иначе никак. Другие пути отрезаны.

По большому счету, пеший путь тоже отрезан. Одиночки и маленькие группы просачиваются через лесопарки и глухие окраины в пригородные леса, но если в найденную лазейку устремляется толпа, тут же откуда ни возьмись появляется черный треугольник, который осыпает людей голубым градом и забрасывает лес синими шарами.

Для того и нужна армия, чтобы отвлечь на себя побольше «тарелок». Может быть, тогда организованные колонны мирных граждан сумеют выбраться из города в наиболее удобных местах.

Однако армии очень не нравилась та роль, которую отводили ей в этой операции. Военные не хотели гибнуть зря. Конечно, по-человечески им было жалко женщин и детей, мечущихся в охваченном паникой городе, но в высшем смысле ими можно было пожертвовать, если это необходимо для стратегического успеха.

Военным говорили, что гибнуть зря не придется, потому что оружие пришельцев не убивает. Но хорошему солдату не пристало верить в гуманизм врага.

Оружие всегда убивает.

И летчикам из части полковника Муромцева это было известно лучше, чем многим другим.

Летчики погибали, не успев катапультироваться из разваливающихся на части самолетов, когда их машины сталкивались между собой в азарте погони за увертливой «тарелкой». Управляемые ракеты, потеряв маневренную цель, перенацеливались на самолеты, и летчики снова гибли.

А тем, кто еще жив, говорили, что сегодня ночью они будут прикрывать операцию по вводу войск в Санкт-Петербург. То есть отвлекать «тарелки» на себя, пока пехота просачивается в город.

А потом авиации предстоит прикрывать эвакуацию мирного населения.

А далее начнутся решительные меры по обороне города.

И если после всех этих акций от авиации еще что-то останется – это будет невиданное чудо.

А тем временем пришло известие, что «цель 120» достигла Шанхая, и «летающие тарелки» обрушились на этот город, так что Питер перестал быть самым многонаселенным городом, подвергшимся нападению инопланетян.

И уже поговаривали, что китайцы намереваются дождаться массированной высадки пришельцев в Шанхае и взорвать в городе мегатонную бомбу.

От китайцев, конечно, всего можно ожидать. Но слухи на этом не заканчивались.

На официальном инструктаже высокопоставленные офицеры ВВС, разумеется, лишнего не говорили, но в узком кругу в присутствии полковника Муромцева и других командиров, равных ему по рангу, генерал-майор Каракозов обмолвился, что есть данные, будто весь этот ввод войск затеян только для того, чтобы протащить в город сверхмощный ядерный заряд. И может быть, даже не один.

А эвакуация нужна для того, чтобы потом, после взрыва, можно было оправдаться – мол, город уничтожили не вместе с населением, а пустой.

Есть такие города, в которые нельзя впускать врага ни при каких обстоятельствах. И если нет другого средства, то можно уничтожить город, лишь бы враг не топтал его улицы.

Такие разговоры ходили среди военных, и никто не знал, верить им или нет.

Очная ставка со старшей дочерью привела Марию Петровну Богатыреву в шоковое состояние. Она решила, что Василису избили здесь, на Литейном, и даже сама Василиса не могла ее переубедить.

Поначалу на допросе в ФСБ Василиса утверждала, что били ее омоновцы, а за что – неизвестно. Но когда ее спросили, уж не намерена ли она по поручению пришельцев дезорганизовать работу городской милиции беспочвенными обвинениями, Аська сочла за благо принять милицейскую версию.

Теперь она соглашалась, что били ее штатские, которым почудилось, будто она – инопланетянка.

– А ты действительно инопланетянка? – спросили ее.

– Нет, похожа просто, – огрызнулась она, и тут же поняла, что шуток в этой конторе не понимают.

И поскольку мать ее сидела в соседнем кабинете и на инопланетянку нисколько не походила, Василису стали расспрашивать об отце.

Не могло ли так случиться, что ее отцом был не Владимир Ярославич Богатырев, а какой-нибудь безвестный пришелец? Или сам Владимир Ярославич – замаскированный инопланетянин и именно этим вызваны его странные взгляды на российскую и мировую историю?

У Василисы хоть и болело разбитое лицо, но голова работала ясно, и она решила, что все менты и чекисты попросту сошли с ума то ли от страха, то ли от перенапряжения. Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша.