Игра в жизни - Джеймс Дашнер

Майкл в недоумении покачал головой.

– Хочешь сказать, они все спланировали с самого начала? Зачем? Мир провалился в тартарары, и большинство винит во всем их!

Теперь уже покачал головой Каин, как будто Майкл ляпнул глупость.

– Ничего они не планировали. Точнее, планировали, но не то: дела пошли хуже, чем они ожидали. СБВ никак не думала, что я обрету разум, что у меня появятся амбиции. Про Улей они тоже не знали. Они не могли предвидеть, что дела так быстро покатятся под гору, но в итоге сумели все обернуть себе на пользу. Чем глубже провалится твой мир в бездну, тем громче будут воспевать героизм СБВ, когда они всех спасут.

Майклу сделалось дурно.

– Выходит, СБВ запрограммировала тебя, чтобы ты создал Доктрину смертности, а после спровоцировала массовое вторжение утилит в реальный мир? Зачем? Чтобы… агентов потом показали в новостях как крутых ребят?

– Не болтай ерунды, – отрезал Каин. – Ты был на саммите и знаешь, что творится. Да лидеры всех стран теперь умоляют СБВ предпринять что угодно, лишь бы спасти человечество! Когда все закончится, СБВ станет самой могущественной организацией на планете, и они с этой властью так легко не расстанутся. Агентство никогда не избавит мир от угрозы полностью, иначе придется сложить с себя чрезвычайные полномочия. СБВ почти победила.

– А что же ты? – спросил Майкл. – Какую роль отвели тебе?

– Роль? – эхом повторил Каин. – У меня – как и у тебя – роль их врага. С самого начала все так и задумывалось. Меня использовали, тебя использовали. Признай, они умны и проницательны. Даже наше восстание обернули себе на пользу. Единственной дикой картой оставался Улей, но агенты и про него узнали. Скоро мы уже ничего не сможем поделать. Совсем ничего. СБВ завладеет миром, а нас, так или иначе, уничтожат.

– Что же тогда нам делать сейчас? – спросил Майкл. Как ни крути, похоже, у него лишь один выход: объединиться с Каином.

– Все зависит только от Улья. СБВ планирует полностью его стереть, уничтожить содержащиеся в сотах резервные копии разумов и объявить себя победителем – мол, утилитам конец, и мир спасен.

– Ладно. – Майкл и так уже понял, что Улей играет очень важную роль. – Как нам остановить СБВ?

Подумав немного, Каин ответил:

– Времени осталось мало, и действовать надо немедленно. Однако сперва я тебе кое-что покажу: это совершенно точно стоит потраченного времени.

– Что ты хочешь показать?

– Помнишь, однажды я пытался продемонстрировать, каково это – когда весь виртнет в твоем распоряжении? Помнишь?

– Э-э… да, – ответил Майкл, стараясь как можно лучше передать сарказм. Он никогда не забудет, как его, пригвожденного к гигантскому пурпурному потоку энергии, пронесло во сне сквозь бесчисленные миры.

Каин пожал плечами, как бы говоря: не разбив яйца, омлет не приготовишь.

– Это не очень повлияло на тебя и твоих друзей, поэтому я продемонстрирую тебе обратную сторону медали. Покажу, как изменится – необратимо изменится – настоящий, живой мир.

Майкл резко втянул воздух.

– Хорошо.

– Будь готов увидеть нечто потрясающее.

Комнату заполнила тьма.

Майкл повис посреди космической пустоты, и половину его поля зрения теперь занимала неизвестная планета – она светилась ярче полной луны. Каин смотрел на нее восхищенно. Майкл хотел было уже что-то сказать, но передумал. Оказалось, перед ними вовсе не планета, а человеческий зародыш: почти полностью сформированный, он висел внутри пульсирующей светом хрустальной сферы. Обхватив ручками и ножками пуповину, малыш взирал на пришельцев необычайно умными глазами.

– Ты только погляди, – тихо произнес Каин. – Жизнь – это чудо. Тебе так не кажется? Группа клеток множится, вырастает в то, чем ты сегодня являешься. Взрослое существо, мыслящее, говорящее, способное ходить и бегать, прыгать и есть, танцевать или спать.

Он посмотрел на Майкла:

– В мире столько всего, что испытывают люди и чего не можем испытать мы. Созревание, рождение, взросление… переломы и содранные коленки, тепло солнца на обнаженной коже. Пока не появилась Доктрина смертности, ничего из этого утилита пережить не могла. Однако мы отведали жизни во плоти и возрадовались. Скажи, что она не прекрасна.

Майкл немного растерялся.

– Я… э-э… не понимаю.

– Ты живешь в теле человека, – пояснил Каин. – Скажи, что это не прекрасно.

Пожав плечами, Майкл перевел взгляд на гигантскую, парящую в пустоте утробу.

– Неважно, что думаю я, или что думаешь ты… или еще кто. Нельзя просто взять и украсть человеческое тело.

– Вот именно, – согласился Каин. – Ты прав на все сто процентов.

– Прав?

Каин кивнул:

– Я не собираюсь красть ничью жизнь, Майкл. Жизни крадет СБВ и описывает это термином «сопутствующий ущерб». Впрочем, пока они не догадались, я обрел разум и узрел картину шире. Намного, намного шире. Потому и создал Улей. Джексон Портер по-прежнему жив и здоров. Он не пострадал, ты не отнял у него жизнь.

Майкл закатил глаза:

– Ой, да брось… Мы украли его тело. Так какая разница? Вот ты бы хотел провести остаток жизни внутри оранжевого шара?

– Майкл, – расхохотался Каин, – клянусь, ты полностью подтверждаешь мою точку зрения! На что была похожа твоя жизнь, пока не выяснилось, что ты – утилита? Ну, ответь мне.

– Я… жил. По-своему. Другой жизни я не знал, не видел разницы…

Каин сильно зажмурился и взмахнул руками. Утроба размером с планету исчезла, и на ее месте возникла изогнутая стена Улья, поделенная на пульсирующие оранжевым светом соты.

– Ты говоришь, будто мы украли тело Джексона, а его самого запихнули в ящик, но все не так. Вытесненный разум живет здесь точно так же, как жил ты, пока оставался утилитой. Считай Улей виртуальным симулятором: пользователи свободно посещают виртнет и радуются его благам. Да, их сущность – воспоминания, жизненный опыт, – все записано в сотах, но точно такой жизнью жил и ты, Майкл. Ты тоже был где-то записан, и тем не менее не знал границ, даже наоборот. Думаешь, зачем я пытался продемонстрировать чудеса миров виртнета? Если бы только ты скинул оковы ограниченного мышления, то понял бы великолепие и невероятный масштаб моего видения будущего.

– Ты не спросил Джексона, – не спешил поддаваться Майкл. – И меня не спрашивал. Мне плевать, каким чудесным местом ты считаешь сон; ты не имел права красть Джексона Портера у его семьи и друзей и запирать его в оранжевой капсуле.

Каин тяжело вздохнул:

– Детские речи. Я и не претендую на чин святого, но однажды, когда программа Доктрины смертности заработает в полную силу, в согласии с моим видением, меня еще поблагодарят – меня и тех, кто пожертвовал собой для ее воплощения.