Странствие Кукши за тридевять морей - Юрий Вронский

– Что-то давно тебя не видать!

– Вконец ты отощал, того гляди, ребра кожу прорвут!

Некоторые сердобольные люди дают ему оболы, другие – хлеба или овощей, третьи – жареной рыбы или сыру: на хлебном торгу продается всякая снедь. Андрей принимает подаяния и идет к ближайшей харчевне. Там, у входа в харчевню, он все до крошки раздает таким же нищим, как он сам.

Двое хорошо одетых юношей стоят неподалеку, наблюдая за Андреем. Один из них, судя по одежде, служит в царской гвардии. Он дергает товарища за рукав.

– Нам пора идти, милый Епифаний, – говорит гвардеец. – Не забывай, что мы торопимся.

– Сейчас, сейчас, дорогой Патрокл, – отмахивается Епифаний, он так растроган незлобивостью и кротостью юродивого, что у него увлажняется взор, он восклицает: – Нет, ты только вдумайся, самый жалкий из всех отверженных – и он же самый щедрый! Он отдает все, что имеет!

Епифаний снимает с себя плащ и подходит к юродивому:

– На, добрый человек, прикрой свою наготу.

Юродивый смотрит на него проницательным взглядом, надевает плащ и вприпрыжку пускается прочь, что-то выкрикивая и улыбаясь бессмысленной улыбкой.

Он прибегает на шумную рыночную площадь, каким в Царьграде несть числа. Торговцы, покупатели и праздношатающийся люд встречают юродивого насмешками и глумливыми приветствиями. Огромный рябой оборванец, увидев на юродивом плащ, осклабившись, подходит к нему. Следом за оборванцем плетется белоголовый отрок.

– Да ты никак с обновой! – говорит оборванец, не спуская глаз с плаща. – Ну-ка дай пощупать! Товар что надо, ничего не скажешь. Где взял? Украл небось?

Андрей не отвечает рябому оборванцу. Его заинтересовал отрок. Юродивый делает шаг к нему и кричит:

– Грязь! Грязь! Хозяин твой грязь! Беги грязи, юноша!

С этими словами он кладет на лицо отрока свои черные от грязи руки, и тот брезгливо отшатывается.

– Ну, ты руки-то не больно распускай! – говорит оборванец. – Ишь ты, обижать бессловесного!

– Беги грязи, бессловесная скотина! Пастух твой грязнее грязи! – кричит юродивый отроку и трусцой пускается дальше.

Поздно ночью Андрей Блаженный укладывается спать в углу портика на голых каменных плитах. На одну полу плаща он ложится, другой укрывается. Едва задремав, он чувствует, что с него кто-то стягивает плащ. Андрей приподнимается, чтобы помочь вору вытянуть плащ из-под своего тела. Он видит, как на улицу, освещенную луной, выбегает светлоголовый отрок с его плащом в руках и как к нему тотчас подходит огромный человек и забирает плащ. Оба уходят вместе. Андрей тяжело вздыхает и закрывает глаза.

– Хищные патриаршьи дети, – бормочет он, – заблудшая юная душа!..

В царственном городе нет равенства даже среди нищих. Они заполняют форумы и улицы Царьграда, их столько, что вряд ли кто-нибудь решится сосчитать. Но среди них есть тысяча, а может быть, немного больше или меньше таких, которые находятся под покровительством патриаршьего двора. Горожане называют их насмешливо «патриаршьи дети».

Патриаршьих детей легко узнать по бычьим загривкам, сытым рожам и багровым от пьянства носам. Они значатся в особых списках, по которым им каждый месяц раздают свинцовые жетоны – тессеры. По этим жетонам патриаршьи дети получают деньги, хлеб, мясо, а иногда и одежду. Патриаршьи дети пользуются безраздельным правом просить милостыню у церкви святой Софии, возле которой находится патриарший двор. Святая София – главная церковь Царьграда и всего христианского мира, поэтому попрошайничество здесь гораздо прибыльнее, чем где бы то ни было.

На паперти[67] этого храма не составляет труда насбирать за день сто оболов[68], в то время как бедному поденщику редко удается заработать тяжелым трудом более десяти. Не диво, что патриаршьи дети весьма неохотно принимают в свою среду новых людей и без пощады избивают всякого, кто осмеливается самовольно просить милостыню у святой Софии. Не брезгают они и воровством.

Рябой, новый хозяин Кукши, – один из этих избранных. Пока в святой Софии идет служба и к вратам храма тянется вереница прихожан, Рябой лежит на паперти, изображая расслабленного, он жалобно гнусавит:

– Подайте Христа ради расслабленному!

И голос его сливается с множеством других голосов. Здесь слепые, горбатые, безногие, безрукие, покрытые гнойными язвами и струпьями, бесноватые и расслабленные, настоящие и мнимые, здесь все виды человеческого убожества, какие только встречаются под синим небом этой благословенной страны.

Если поток прихожан иссякает, гнусавый гомон становится тише, начинаются сплетни, игра в кости, вспыхивают перебранки, иногда возникает драка.

Главное время сбора милостыни наступает по окончании службы. Прихожане, просветленные молитвой и ангельским пением церковного хора, густой толпой выходят из храма. Сейчас они особенно щедры, даже самые скупые посчитают своим долгом расстаться с несколькими лептами. Тут надо только не зевать.

Когда запирают ворота величайшего Божьего храма Вселенной, Рябой покидает паперть и отправляется в кабак, дабы подкрепиться вином и какой-нибудь едой. В Царьграде несчетное число кабаков и харчевен, но Рябой предпочитает тот, что содержит сарацин Мустафа. Его и Мустафу связывают давние приятельские отношения.

Дом, в котором помещается кабак Мустафы, от старости врос в землю, и можно сказать, что кабак находится в подвале – в него ведут несколько стертых ступеней.

Рябого обдает духотой и винным запахом. Ему приятны и эта духота и винный запах, как, впрочем, и всем посетителям заведения.

Жители ближайших улиц и переулков, большей частью поденщики и нищие, любят бывать у Мустафы. Трудно найти другого столь радушного и любезного хозяина. На смуглом лице его неизменно сияет белозубая улыбка, для каждого у него припасено доброе слово. Он охотно поверяет в долг, если знает, что за должником не пропадет. У Мустафы пришедший чувствует себя не посетителем, а гостем. Словом, хозяин кабака – золото, а не человек. Кабы еще был он не магометанской веры, царство небесное было бы ему обеспечено.

Однако не все придерживаются такого мнения о Мустафе. Некоторые утверждают, будто он занимается скупкой краденого. Другие считают его иродом, отнимающим последний кусок хлеба у голодных детей, бессовестным грабителем, разоряющим семьи бедняков, а иные в глаза называют упырем. Это женщины, несчастные жены пропойц, оставляющих в кабаке свой жалкий заработок. Впрочем, кому какое дело до мнения женщины!

Рябой не скучает у Мустафы. Насытившись, он попивает винцо, наблюдает за тем, что происходит в кабаке, прислушивается к разговорам, запоминает лица. Одни посетители уходят, другие приходят. Есть и такие, что просиживают в кабаке целый день. Вспыхивает перебранка, она быстро перерастает в драку, грохочут падающие лавки, звенит разбитая посуда. Рябой поднимается и помогает Мустафе усмирять буйствующих. Когда Рябой в кабаке, драка угасает быстро – Рябого боятся.