Леди Элизабет - Элисон Уэйр

— Но, Кейт, если она поверит в лучшее о матери, ей придется поверить в худшее обо мне, ее отце. Уверяю тебя, у меня были все основания…

— Конечно, сир, и весь мир об этом знает. Но ей хочется думать, что вы заблуждались, хотя и поступали по совести.

Генрих прищурился на жену:

— Хочешь сказать, Кейт, что она считает меня дураком?

— Нет, сир, боже упаси. Вы сами сказали, что хорошо знали ее мать. Вне всякого сомнения, обвинения против нее заслуживали полного доверия.

— Теперь уже ты заходишь чересчур далеко, Кейт, — нахмурился король. — Печально слышать, что мои дочь и жена обвиняют меня в том, будто я послал на плаху невинную женщину. Говорю тебе — она была виновна. Ты смеешь оспаривать мой суд?

— Ни в коем случае, сир! — воскликнула Екатерина. — Я не говорила, что считаю ее невиновной, — лишь о том, что ее считает таковой десятилетняя девочка. Прошу вас, учтите ее юный возраст, к тому же речь идет о ее матери.

— И тем не менее она должна получить урок, — жестко заявил король, — и больше ни слова об этом.

Обреченно вздохнув, Екатерина опустилась в кресло, вертя в руке пустой кубок и думая, что было бы неплохо наполнить его вновь.

— Понимаю твою доброту, Кейт, — уже мягче сказал Генрих. — Но ты вмешиваешься в дела, которые тебя не касаются. Знаю, знаю, — устало проговорил он, увидев выражение ее лица, — у тебя мягкая и добрая душа. Ты всех пытаешься примирить. Поверь мне, Элизабет нисколько не повредит, если она немного остынет в Хэтфилде и подумает над своим возмутительным поведением. Хоть я ее отец, ей следует научиться должным образом обращаться к монарху и никогда не пытаться ему перечить и оспаривать его мнение.

— Да, сир, — слабо улыбнулась Екатерина и потянулась к графину.

Элизабет тряслась в карете по обледеневшей дороге, ведшей в Хэтфилд. Кэт скорбно сидела рядом.

— Жаль, что король дал нам так мало времени на сборы, — вздыхала Кэт, суетясь в комнате Элизабет и подгоняя горничных, паковавших вещи. — Нужно собрать все ваше имущество, дом не проветрили, и там наверняка холодно — нельзя же неделями жечь камины.

Элизабет не слушала, занятая своими мыслями. Ее изгнали из дворца. Изгнали… Страшные слова вновь и вновь звучали у нее в голове. Она едва замечала шевеливший кожаные занавески экипажа холодный ветер, не в силах забыть, что сказал король — и не только о том, что ее изгоняют из дворца. Он был непоколебимо уверен в вине ее матери и, хуже того, обвинял Анну в измене с пятью мужчинами, в том числе с ее собственным братом. Девочка ничего об этом не знала, полагая, что Анна якобы изменила королю лишь с одним мужчиной. Но с собственным братом? Как такое могло быть? При мысли об этом ей становилось дурно. Ведь делать такое со своим братом — наверняка очень-очень плохо? Да и с четырьмя другими не лучше. Неужели Анна была настолько порочна? Отец нимало не сомневался в ее виновности.

Казалось, тщательно выпестованный образ оболганной матери вот-вот рассыплется словно карточный домик. Этого Элизабет уже не могла вынести. Внезапно она почувствовала, что больше не может сдерживаться.

— Кэт, — молвила она, тоскливо глядя на гувернантку, — король… он сказал, что моя мама изменила ему с пятью мужчинами, в том числе с ее собственным братом.

Она замолчала, не в силах произнести больше ни слова. Кэт увидела отчаяние и муку во взгляде Элизабет. До сих пор она знала лишь, что ее подопечная чем-то оскорбила короля и тот отправил ее назад, в Хэтфилд, послав туда в подтверждение своих слов лорда Хертфорда. Большего Кэт вытянуть не удалось, а времени искать королеву не было, даже если бы у той имелось такое желание.

Но теперь все становилось яснее. Кэт обняла девочку за худые плечи:

— Успокойтесь, дитя мое. В этом действительно обвиняли вашу мать. Но, как я вам уже говорила, я уверена, что это неправда.

— Именно это я и сказала отцу, — всхлипнула Элизабет.

— Что? — ужаснулась Кэт.

— Я сказала, что она ни в чем не виновата, — объяснила Элизабет. — Я не говорила, что это твои слова. Он спросил, где я это услышала, и я сказала, что подслушала сплетни слуг.

Кэт, дрожа, опустилась на стул, чувствуя, как колотится ее сердце.

— Господи, у меня будут большие неприятности, если король узнает, что это я, — выдохнула она.

— Я знаю, — подхватила Элизабет. — И я пыталась тебя защитить. Он не стал настаивать, и тебе поэтому вряд ли что-то грозит. Но мне нужно знать, что случилось на самом деле, Кэт. Действительно нужно.

— Хорошо, но вы не должны никому и никогда говорить о том, что я вам сейчас расскажу, — предупредила Кэт. — Если только не хотите получить новую гувернантку.

Она явно не собиралась шутить.

— Обещаю, — поклялась Элизабет.

Кэт слегка расслабилась.

— Вашу мать обвинили в измене с пятью мужчинами, это правда, — начала она, — и одним из них был ее брат, лорд Рочфорд. Против него свидетельствовала его жена. Он никогда ее особо не любил, и она ревновала его за естественную привязанность к сестре. Полагаю, она сделала это назло, после того как мастер Кромвель предложил ей взятку. Конечно, о ней щедро позаботились, когда все закончилось. Остальные обвиняемые, за исключением одного, были личными камердинерами короля, а пятым был Марк Смитон, придворный музыкант. Вот с ним вышел полный скандал, доложу я вам. Никто не понимал, как могла королева столь низко пасть, но на самом деле она едва его знала, и гордость не позволяла ей так унизиться. Поверьте, я говорила с теми, кто ее знал.

— То есть ты считаешь, что леди Рочфорд лгала? — спросила Элизабет, молясь, чтобы для сомнений не осталось места.

— Да, считаю, — мрачно ответила Кэт. — Мерзкая женщина. Она подстрекала к измене и Екатерину Говард, и за это ее казнили.

— Казнили? — ошеломленно переспросила Элизабет.

— Да, сразу после ее несчастной юной госпожи. Леди Рочфорд сошла с ума на допросах, и королю пришлось издать специальный парламентский закон, позволяющий ему казнить сумасшедших. Но говорят, она выглядела вполне в здравом уме, когда шла на плаху. На мой взгляд, она получила, что заслуживала, за лжесвидетельство против ее несчастного мужа и вашей матери.

— А из-за этого не было большого скандала? — поинтересовалась Элизабет. — Я хочу сказать — из-за вещей, в которых леди Рочфорд обвиняла мою маму?

Она не могла выговорить яснее.

— Некоторые делали вид, будто потрясены до глубины души, но большинство, по-моему, просто не поверило. Судя по всему, мастер Кромвель хватался за любую возможность, чтобы избавиться от королевы Анны. Что касается обвинений в заговоре против короля — это полнейшая чушь. Она… как бы это сказать?.. была не слишком популярна, а без защиты со стороны короля враги готовы были ее свергнуть. Так зачем же ей было расправляться с собственным покровителем? Полная глупость, совершенно ей не свойственная.