Дети Силаны. Натянутая паутина. Том 1 - Илья Крымов

Через некоторое время мы уже шли по грязным и пахучим трущобам. Повсюду встречались группы низкорожденных, и ощущение заброшенности постепенно исчезало. На нас стали обращать пристальное внимание с самыми неприятными намерениями. Единственное, что пока останавливало глазевших из переулков личностей, – это обескураживающая наглость чужаков. Ну еще и то, что все родители сызмальства учат своих детей: в ссоре с тэнкрисом можно ожидать чего угодно, ибо у него есть Голос, а у тебя Голоса нет.

– Нам следует нанять стимер с шофером, хозяин.

– Так и сделаем в ближайшее время. Посмотри-ка, вон тот вроде бы на ходу. Давай одолжим, сил нет плестись по этой жаре.

Возле старой, с виду заброшенной церквушки Все-Отца стоял старенький, просевший на рессорах стимер, оккупированный группой шумно переговаривавшихся обитателей Зверинца. Часть из них сидела в салоне при открытых дверях, чтобы не свариться живьем, другие расселись прямо на тротуаре, предпочтя жар солнца душной вони салона. Все пили какую-то бурду.

– Добрые зеньоры, не окажете ли мне услугу? – Я остановился в десяти шагах от стимера. – Не будете ли вы столь любезны подвезти нас до бара «Десять клеток»? Разумеется, не безвозмездно.

Аборигены немного удивились такому обращению. Сидевший на корточках зумгату распрямился, сделал шаг и навис над нами. Эдакий четырехрукий здоровяк в сальной рубахе и с пастью, полной острых зубов.

– Вы заплатите, – пробасил он, – не сомневаюсь! А ну-ка, ртутная кровь, выворачивай кар…

Себастина шагнула вперед и ударила его под подбородок. Охнувший здоровяк рухнул на спину, а облепившая транспорт шпана постаралась скрыться с глаз как можно скорее. Отчего-то никто не додумался воспользоваться собственно транспортным средством.

Трофейный стимер завелся не сразу, но все-таки завелся, и моя горничная бросила его по узким улочкам. Манера езды Себастины соответствовала ее характеру – была резкой, стремительной и угловатой, но филигранно точной и выверенной. Порой казалось, очередной головокружительный поворот станет последним на жизненном пути, но в конце концов до нужного местечка мы добрались без единой новой царапины на кузове.

Баром «Десять клеток» оказалось двухэтажное здание из серого кирпича, не отличавшееся от большинства построек Зверинца ничем, кроме грязной вывески. У входа околачивались несколько местных. Как и прежние хозяева нашего стимера, они занимались тем, что можно было назвать «праздным общением».

– Приехали, хозяин.

– Мне определенно понадобится более… умеренный водитель. – Земля под ногами предательски кренилась в разные стороны, когда я выходил из машины.

Окунувшись в атмосферу «Десяти клеток», мы словно попали лет эдак на семьдесят-восемьдесят назад в какое-то захолустье. Примерно так выглядели придорожные харчевни на окраинах отсталых стран в то время. Грязь, копоть, свечи и чаши с маслом вместо электрических или хотя бы газовых светильников, низкие потолки; стоял запах кислого пива, звериного мускуса, немытых тел и плохой пищи. Подозрительные взгляды и внезапно напавшая на посетителей немота окрасились оттенками скрываемой агрессии, заметными лишь мне.

– Все как всегда. – Я неспешно прошелся к центру питейного зала, стараясь обходить подозрительные пятна и объедки. – Хорас Кабо!

При упоминании этого имени эмоциональный фон немного поменялся, но вокруг одного из посетителей чувства «завихрились» особенно сложно: страх, настороженность, острая неприязнь.

– Это ты Хорас Кабо, – сказал я, глядя на него.

За тем столом сидели пятеро субъектов, из них трое являлись шргала, один был темнокожим человеком, а пятый – утрогом. Хорасом Кабо звали одного из шргала. Эти существа приходились родней люпсам – они были канидатропами и даже происходили из того же семейства, но если люпсы явно вышли из диких волков, то шргала повели свой род от шакалов и койотов. Эволюция сделала их мельче, слабее, наделила более прямыми позвоночниками, но оставила мохнатые шкуры и длинные зубастые морды. Люди и тэнкрисы считали шргала существами ненадежными, склонными, так сказать, к предательству, что могло быть как истиной, так и навеянной предрассудками напраслиной.

Я положил на стол половинку мескийского империала в виде ассигнации. Шакал помедлил, но потом притянул часть банкноты и положил рядом вторую часть.

– Сходится. Садитесь, сударь.

– К благородному мескийскому тану принято обращаться не иначе как «мой тан», – жестко встряла Себастина, – и мой тан ни за что не опустится на это ветхое подобие стула.

Кабо сморщил морду и попытался ослабить красный шейный платок.

– Боюсь, раздобыть сейчас трон для тана нам не удастся, а заранее мы не озаботились, уж прост…

– Очень непредусмотрительно.

Шакал дернул большим ухом и посмотрел на меня, словно спрашивая, что происходит и чем он провинился, чтобы оказаться в такой ситуации?

– Аделина, не груби зеньору Кабо, пожалуйста. Я по делу. В этом помещении не слишком много лишних ушей?

– Это верные парни, они много слышат, но ничего не говорят.

Я обвел взглядом сброд, который «верные парни», и позволил себе мягкую улыбку.

– Раз уж вы отвечаете собственной честью, я вынужден верить.

– Честью, – хихикнул кто-то с одного из соседних столов.

– Но если вы моего доверия не оправдаете, я освежую вас, добрый зеньор, а шкуру пущу на воротник.

Один из шргала потянулся за ножом, но Кабо тихо зарычал на него. В течение следующей минуты все остальные столы опустели, а на место плохого стула поставили сносный. Состав пятерки не изменился. Я присел, Себастина встала за моей спиной справа.

– Прежде всего, Антрог, опиши нам гостя.

Утрог по имени Антрог повернул свою уродливую башку в мою сторону и втянул воздух сквозь ноздри огромного рыла.

– От него пахнет железом, в рукавах наверняка метательные ножи. Еще пахнет оружейной смазкой и порохом. Один ствол. А еще магией. Скорее всего, тросточка зачарована, да и от морды прет чем-то непонятным. Есть какой-то странный запах, не оружие, не тело, не благовония, не лекарства, что-то другое… похоже на пепел, будто от костра, не знаю. От самки… я не знаю, кто она, но точно не человек и не тэнкрис. От нее веет… э… пеплом… нет! От нее пахнет как от погребального костра, только духи почти все скрывают. Огнестрела нет, но холодным металлом просто обвешана.

И все-таки запаховое зрение – весьма полезная вещь. Как существа, эволюционировавшие под землей, утроги были совершенно слепы, у них не было даже зачатков глаз, да и слухом выдающимся они отчего-то не обладали, зато обоняние и осязание имели поистине непревзойденное.

– Кто предупрежден…

– Тот предупрежден, – нетерпеливо перебил я его. – Итак, вы были предупреждены?

– О том, что работодатель изменится? Был.