Зачем мы вернулись, братишка? - Алескендер Рамазанов

– Ваххабиты, – беспечно хохотнул Мишка, – мало их свои же вешали. Историю пусть учат. Пошли, Акбар. Не дай Бог, передумают. Сколько там твой освежитель действует?

– Думаешь, он?

– Акбар, не лукавь, они нас там уже хотели закопать заживо… Ну, ладно, погнали.

К рассвету, совершенно измотавшись от событий прошедшего дня и ночи, сбив ноги на кочках солончака, группа вышла к оплывшим дувалам пограничного поста Кулух. В пяти километрах отсюда, за мутной Амударьей начиналась родная земля. Родина, Союз Советских Социалистических Республик. И всем очень хотелось согреться, поесть и поспать.

Глинобитную крепостишку Кулух на берегу реки Кундуз слепили во времена Амануллы-хана. В тридцатые годы в ней прятался от басмачей небольшой гарнизон. Он же успешно взимал дань с контрабандистов и честных торговцев на пути к Шерхан-Бандару или Имамсахибу. К началу восьмидесятых это были развалины, упорно именуемые на картах Генерального штаба «пост Кулух».

Руины стреляют чаще и вернее, чем жилье. Памятуя эту военно-прописную истину, Горшенев приказал рассредоточиться, залечь и держать на прицеле дувал, пока разведка не убедится, что в «Багдаде все спокойно». Дождавшись, когда Рубцов с двумя бойцами короткими перебежками достигли стены, Михаил вынул радиотрубку и задумчиво повертел в руках.

– Куда тут нажимать для вызова? Вот эта зеленая кнопка, наверное? Ну, и чего он молчит? Акбар, ты видел, как они его включали?

– Техника в руках дикаря превращается в кусок металла, – отшутился Аллахвердиев. – Поищи кнопку «он – офф». Погоди, что ты им скажешь?

– А что есть! Где мы, сколько нас, что жрать хотим и домой тоже пора. Или докладывать о выполнении задачи? Не тот случай. О, пошел вызов! Алло… По вашему указанию… Никого рядом нет, – с этими словами Джума отнял трубку от уха и жестом пригласил Акбара слушать вместе. Вопрос «Кто-то слышит ваш разговор?» был дурацким. А с дураками следует обязательно говорить при свидетелях, если, конечно, нельзя промолчать.

Панель на трубке заискрилась зелеными и красными огоньками, пошла какая-то помеха, но прием не ухудшился.

– Не говорите ничего, кроме того, что я вас спрошу. Канал временной стойкости, вы поняли меня?

– Да, я вас услышал.

– Численность группы?

– Девять человек. Один офи…

– Это неважно. Где вы находитесь?

– У поста Кулух.

– Внутри строения?

– Нет. Идет осмотр.

– Там все в порядке. Сосредоточьтесь внутри. Через сорок минут дайте сигнал, красный дым, и ждите борт. В любом случае, до приземления вертолета строения не покидайте. Это важно. В районе неспокойно. Перед посадкой разрядите оружие. Времени не будет. Отвечаете лично. Осмотрите патронники, из гранат запалы вывернуть. Как поняли?

– Понял. Только у нас нет дымов. Костер пойдет?

– Пойдет, – после паузы усмехнулся голос в трубке. – Еще раз напоминаю: дымовой сигнал дайте внутри строения. – И опять Акбара озадачила во время короткого молчания странная пульсирующая помеха. Откуда здесь такой источник?

– Понял. Костер будет.

– Все. До подлета борта трубку держите включенной. У себя. Должны работать индикаторы на панели. Напоминаю, внутри строения. Удачи. Остальное – на месте. Конец связи.

У дувала между тем происходило что-то незапланированное. Вместо сигнала «путь свободен» Рубцов показал «хер» – скрещенные над головой руки – и, не таясь, направился к гряде, за которой залегла группа.

– Что за черт? Если нельзя, так что же он вышивает, как на Бродвее? – Джума после жестких инструкций был явно раздражен.

– Не ворчи… Медик у тебя толковый.

– Ага, забыл, на чем знакомство состоялось!

Доклад Рубцова был до слез прост. За дувалом – сущий скотомогильник. Две дохлые коровы.

– Вонь невозможная, кровь какая-то черная, деготь прямо. Жечь их, что ли, пытались? Пять минут не высидеть. Боец, вон, блеванул желчью. Больше-то нечем. Нет, командир, я туда больше не пойду. А если «сибирка»?

И столько решимости звучало в его словах, что Горшенев вынужден был проявить ту самую разумную инициативу, о которой даже в уставах упомянуто.

– Хорошо. Посылай туда еще пару гонцов. Пусть ребята все, что горит, соберут и запалят костерок. Давайте шустрее. Через тридцать минут воздушное такси обещали.

– Миша, трубку им отдай, помнишь, указание было трубку внутри поста держать.

– Да мать их, этих указчиков, «внутри», «у себя». Пусть берут. Бежать потом за ней!

– Сдается мне, что не будешь ты за ней бегать. И вертушек не будет, – угрюмо промолвил Аллахвердиев, – Рубцов, Коля, давай поближе, соображение есть. Во-первых, задолбить нас желали не друзья Султана, те просто не знали, что с нами делать. Они идейные. Когда уходили, то Султан пожалел, открылся. Команда на уничтожение пошла от тех, кто вас нанимал.

– И ты молчал? И мы шли по их же плану? Да этот «дух» тебя заморочил! А что, если все наоборот? – взвился Горшенев.

– Миша, дай договорить. Идти нам, все одно, если к границе, только сюда. А вот что в трубке радиомаяк – это сто процентов. Говорят, в районе неспокойно, а не меняют место посадки? Зачем разряжать, опять же, оружие заранее? Если есть радиосигнал, да и Кулух не иголка, зачем костер? Не беспокоит тебя весь этот «гондурас»?

– А ты не чеши, – огрызнулся Михаил, – почему молчал там, у колодца? Ну?

– Миша, лет десять назад, в такой же степи, только летом, вышли мы на чабанов. Аксакал расщедрился, мяса сварил. А парнишка их, подпасок, зачерпнул ложку и брякнул: шурпо, мол, нынче с рисом. Старик ему через костер как саданул палкой по голове, тот и отпал. Не понял? Я тоже поначалу. А утром уходили, все же спросил у деда. «Сейчас можно сказать. Теперь вы мяса поели, два дня можете идти по своим делам. А дурачок наш увидел червячка и пошутить решил. Червяк на мясе рос – не вредно. А голодными – вы далеко не уйдете». Вот, Миша, скажи я тебе там, у колодца, про червивое наше мясо, далеко бы мы ушли и куда?

– Ну, ты Омар Хайям! Сменили бы курс.

– Ну и куда? Кашгузар блокирован. Думаешь, на Хоштепа нас не ждут? Может быть, я и ошибаюсь. Недолго ждать осталось.

– Рубцов, что они там запалили? Дохлятину подожгли? – перевел разговор Джума, указывая на столб черного дыма,

– Ага, шашлычок из падали. Вот поднесут и не скажут, как тот чабан, пока не поедим для восстановления сил. Ведро там старое резиновое валялось, сообразили парни. – Рубцов хотел еще что-то добавить, но осекся и завертел головой, предупреждающе поднял руку: – Тихо, братцы. Движок слышу. Так, что у нас там, командир? Какая сторона?

– Восток… Бля, он что, из Ташкургана идет? Похоже… Коля, сигнальщики вернулись? Давай всем команду: рассыпаться, залечь, закопаться… «Воздух», короче. Не стрелять ни в коем случае без моей команды. В песок всем головы, быстрее.