В постели с тираном. Книга 2. Опасные связи - Диан Дюкре

Багдад, 1984 год.

Саддам на протяжении нескольких недель не думает ни о ком другом, кроме молодой женщины, которую увидел на приеме, устроенном авиакомпанией «Иракские авиалинии» в связи с прибытием купленного в США самолета «Боинг-747». Эта молодая авиакомпания, созданная на нефтедоллары Саддама, организует грандиозные торжественные мероприятия. Главный инженер компании Нуреддин аль-Сафи, желая продемонстрировать всем и каждому свой успех, настаивает на том, чтобы на мероприятии присутствовала его жена Самира. Президент Ирака лично приезжает осмотреть «Джамбо Джет», являющийся своего рода символом экономического взлета страны. Однако торжества как таковые вскоре перестают интересовать Саддама: он увидел нечто гораздо более интересное.

Его и раньше привлекала красота сестер Шахбандар. В 1982 году ему пригнали из США только что купленный президентский «Боинг-747», и Саддам отправился осматривать новенький самолет. Заметив среди находившихся на борту людей светловолосую и голубоглазую молодую женщину – Амель, сестру Самиры, – он пришел в восторг: «А вот это – настоящая красавица». Ее муж, авиационный инженер, такому комплименту в адрес супруги отнюдь не обрадовался: страсть Хусейна к блондинкам была широко известна.

Обе сестры происходили из семьи торговцев-шиитов, некогда приехавших из Ливана в Ирак и обосновавшихся в Багдаде. Они были прямой противоположностью семье, из которой происходил Саддам, – семье бедных крестьян-суннитов. Обе женщины очень удачно вышли замуж за военных летчиков, которые затем уволились из военно-воздушных сил и заняли должности высокопоставленных инженеров в недавно созданной авиакомпании. Красивые и изысканные, ухоженные, с европейскими прическами и нарядами и аристократическими манерами, эти две дамы представляют собой нечто такое, чего у Саддама еще никогда не было.

Хусейн начинает ухаживать за Самирой – красивой сорокалетней особой, с которой он почти незнаком (хотя «Саддам знает всех иракцев»). Он присылает в подарок своей пассии духи, предметы одежды, драгоценности, автомобили. Самира поначалу отказывается от подарков, которые представляют собой очевидные намеки. Однако несколькими неделями позже, во время пребывания ее мужа где-то за границей, она уже не может устоять перед настойчивыми проявлениями знаков внимания со стороны президента страны: «Это был самый могущественный в Ираке человек, и он держал в руках букет цветов и коробку шоколадных конфет. Он не мог вымолвить ни слова. Когда я увидела все это, я сказала себе: “Этот человек меня по-настоящему любит”»[115].

По словам этой дамы, к тому времени являвшейся матерью троих детей, ее сердце дрогнуло именно от цветов, а не от автомобилей и других шикарных подношений. Воспоминание, которое осталось у нее о той ее встрече с Саддамом, самое что ни на есть идиллическое. По словам приближенных, Саддам обратил внимание на Самиру и был покорен ее красотой во время пикника, организованного для младшей дочери президента Халы. Разумеется, Хусейна пленила не одна только внешность женщины: Саддам любит женщин образованных и независимых. В этом Самира – на высоте: она – офтальмолог и обучает своей профессии студентов.

Саддам и Самира начинают встречаться с невероятными предосторожностями, скрывая отношения от вспыльчивых родственников Саддама. Хусейну нравится ощущение того, что он малоизвестен для партнерши. Президент вырос вместе с Саджидой, она для него как сестра и потому знала его как облупленного. Ему трудно поддерживать интимные отношения с женщиной, которую он знает с детства.

Саддам, впрочем, не боится представлять Самиру ближайшим соратникам и друзьям. Через некоторое время после первой встречи с Самирой он загорается желанием привести свою возлюбленную в гости к чете Сальби. Зайнаб становится свидетелем запомнившегося ей на всю жизнь спора между президентом Ирака и собственной матерью. Та, проявляя верность Саджиде, отказалась приглашать к себе любовницу Саддама. «Я услышала, как она произнесла имя – «Самира». Ее голос при этом был острым, как нож мясника. «Джурба!» – крикнул он, и его рык прогремел на весь дом. Это было ужасное слово, грубый эпитет по отношению к чужаку». «Джурба» вообще-то означает «экзема». Саддаму было из-за чего повышать голос: «Мама сказала, что Самира сейчас подружка дяди Саддама и что он хочет, чтобы мы все были друзьями. Однако мои родители терпеть не могли Самиру».

У сестер Шахбандар, по правде говоря, была очень неприятная привычка говорить слащавым и неестественно детским голоском. Однако даже кротким голосом вполне можно произносить ядовитые фразы, и Самира произнесла именно такие, грубые, фразы, узнав, что ее не хотят приглашать в гости. Фразы были настолько оскорбительными, что Саддам отправляет ее лично извиниться перед четой Сальби. Однако «папа был так сильно возмущен, что он даже не захотел открыть дверь. Он отказывался впускать Самиру в наш дом». Саддам, позвонив чете Сальби, «вправил им мозги», и пара согласилась приехать к нему во дворец на ужин, который он устраивал для Самиры.

После ужина на лужайке были расставлены большим кругом стулья, и к каждому из приглашенных был приставлен слуга в военной форме на тот случай, если кому-нибудь вдруг захочется еще чего-нибудь съесть или выпить. «Дядя Саддам в этот вечер пребывал в очень веселом настроении, Самира находилась рядом с ним. Она смеялась и всячески перед ним заискивала, наглядно демонстрируя моим родителям, какие у нее отношения с ним […]. Когда мы смотрели на нее, она флиртовала с ним и, чтобы показать, что стоит выше всей этой так называемой элиты, шептала что-то на ухо Саддаму и проводила пальцами по его бедрам». Чета Сальби чувствовала себя очень неловко, тем более что среди присутствующих были дети Самиры. Сама же Самира вполне раскованна: она единственная, кто называет Хусейна по имени, и только ей одной позволено присутствовать, когда он выпивает с друзьями-мужчинами. Как-то раз она в шутку шлепнула его, отчего головной убор президента упал на пол – поступок, который у арабов считается оскорбительным. «Он начал лупасить ее изо всех сил своим головным убором, который, возможно, был таким же твердым, как кожаный ремень. Она же принялась целовать его ладони и его ноги, что доставило ему много удовольствия. Он продолжал ее лупасить, а она продолжала его целовать, а мы стояли и смотрели», – вспоминает Зайнаб. Саддам обожал подобные невинные игры, дававшие ему возможность на время забыть о клане Тикрити и о своей супружеской жизни. «Он часто говорил о том, насколько сильно ему нравится, что иногда она ведет себя, как девушка-подросток, а иногда – как зрелая женщина. Он говорил, что ему с ней очень легко», – вспоминает начальник протокольного отдела.

Вскоре Саддам перестает скрывать свое увлечение Самирой от всех и даже от ее мужа, которому не остается ничего, кроме как закрыть на все глаза. «Каждый раз, когда приезжал Саддам, ему приходилось покидать дом, освобождая место Саддаму, – вспоминает одна из подруг Самиры. – Он говорил, что не хочет больше жениться на красивой женщине, а то у него ее потом украдут».