Небо цвета стали - Роберт М. Вегнер

Он мерил ее взглядом, внимательно, щуря глаза.

– Это умное объяснение, – процедил он. – Умное и логичное. И весьма рассудительное, – добавил тихо.

Пришло время оскорбиться. Она нахмурилась:

– Прошу прощения, господин граф, но я не понимаю. Я себе и представить не могу, чтобы верданно не вернулись в Степи. Для того, кто воспитывался на равнине, где ветер пролетает сотни миль, не встретив даже малейшей возвышенности, здешние горы… давят. Черные и серые каменные стены, которые хотят человека смять, расплющить, отбирают у зрения остроту, а у груди – дыхание. Нужно или здесь родиться, или быть безумцем, чтобы хотеть обитать в горах.

Резко, слишком резко для простой девицы.

– Сильные слова, девушка. – Ее собеседник во мгновение ока снова превратился в графа дер-Малег, аристократа в пятнадцатом поколении. Он выпрямился и словно бы несколько отдалился – и все, даже не сделав малейшего шага.

– Отец всегда повторял мне, что даже перед императором нужно говорить правду. А скорее, что именно перед императором и необходимо говорить правду.

– Дочь офицера, я чуть было не забыл, – кивнул он. – Ну хорошо, оставим это. Итак, ты полагаешь, что наши гости придавлены горами?

– Не полагаю, а знаю. Я была с ними, когда они въезжали в горы. Если бы не приказы вождей, большинство фургонов повернули бы через несколько миль. Верданно не созданы для гор, а горы не созданы для них. Ну и еще эти солдаты… Горная Стража… – Она состроила мрачную мину.

– Горная Стража?

– Ведут себя в долине так, словно их задание – следить за Фургонщиками. Заблокировали все дороги, запрещают выходить из лагерей даже за хворостом, совсем как если бы верданно были узниками. Это раздражает Фургонщиков. А это плохо, господин граф. В лагерях – много молодых, которым не по вкусу такие ограничения, а люди, жившие в Степях, не привыкли, чтобы их запирали. Кто-то может совершить глупость…

Она прервала себя, прикладывая ко рту ладошку как некто, кто оказался за шаг до того, чтобы выболтать страшную тайну. Миг-другой она боялась, что сделала это слишком театрально и что граф раскусит ее игру.

Глянула в его сторону и наткнулась на спокойный, расчетливый и внимательный взгляд. Всматривался он в нее так долго, что она сумела зарумяниться, и, пожалуй, это была именно та реакция, которой он ожидал.

– Фургонщики не любят Стражу? – спросил он тихо.

Она покачала головой.

– Ничего такого я не говорила, господин граф. Они просто не понимают, почему солдаты держат их в долине, словно в какой-то ловушке.

Он даже не моргнул.

– Я не знаю всех приказов из Меекхана, быть может, генерал Монель получил какие-то дополнительные поручения, но он в любом случае должен бдить. Стража – всего четыре тысячи людей, и, если верданно захотят силой прекратить свои обиды, он не сумеет их сдержать. Однако пока что никто не пострадал, верно?

– Ну… нет, господин граф.

– А значит, это всего лишь обычная чрезмерность, может, генерал не желает, чтобы что-то с кем-то случилось, поскольку в Олекадах не все относятся к Фургонщикам хорошо.

– Несмотря на императорские приказы?

Он тяжело вздохнул и послал ей снисходительную улыбку.

– Император далеко, а отчизна – рядом. Если бы в Степях, поблизости от лагерей Фургонщиков, внезапно появилось какое-то другое племя кочевников, неужели ты, дорогое дитя, полагаешь, что их приняли бы с распростертыми объятиями? Человеческой природы не изменить, чужаки, если их немного, могут приниматься по-доброму, мясом и хлебом, их напоят и угостят. Но эти же пришельцы, явись они в большом количестве, наткнутся на запертые ворота и взведенные арбалеты. Потому что люди здесь, – он дотронулся до груди, – в сердцах, всегда делят мир на известное и неизвестное, на своих и чужих, на друзей и врагов. И, как видишь, в этом разделении «чужак» и «враг» – это одно и то же.

Он снова пустился в путь вдоль стола.

– В горах, как и в моих землях, прибытию верданно предшествовали скверные слухи. О вытеснении с родины, о насильственном переселении целых сел и обозначении новых границ для наших владений. Я не поверил ни в один из них и под угрозой заключения приказал их не распространять. Это была моя ошибка, поскольку столь же успешно можно пытаться задержать пожар, ставя баррикаду из соломенных тюков. Потому-то я и обрадовался, когда княжна Гее’нера выразила желание проведать мой замок. Это позволит мне хотя бы частично сопротивляться слухам. Я смогу провозгласить, что сама княжна Фургонщиков заверила меня, что ее народ не имеет намерения здесь оставаться. Некоторые все равно будут поступать как привыкли, но много горячих голов возьмется за ум. Нынче весна, селяне должны сеять, выгонять стада на луга и наводить порядок в доме, а не… – Он взмахнул рукою.

– Острить топоры?

– Пока что все не настолько плохо. Откуда такое предположение?

– Оттуда, что командир Горной Стражи не позволил, чтобы княжну сопровождала ее собственная охрана, а еще оттуда, что послали с нами целую роту, как будто мы едем дикими землями. Ну и мы имели возможность поглядеть на солдат. Часто ли бывает, чтобы они ходили со взведенными арбалетами, граф?

Должно быть, он почувствовал в ее голосе иронию, потому что взглянул на нее холодно, и между ними снова мгновенно воздвиглась стена. Снова был он лишь графом, а она – сиротой без матери и будущего. Все эти высокие слова о меекханке чистой крови, дочери офицера и женщинах, которые строили империю, на самом деле были лишь кучей навоза. Потому что, не нуждайся он в ней для своих планов, поняла она во внезапном прозрении, не стал бы он терять время на роль «человечного графа». Ну и, что самое важное, сукин сын даже не заикнулся о том, что в горах гибнут люди.

– Мне не нравится твой тон, девушка. Полагаешь, что я обманываю?

– Нет, господин граф. Скорее, что Горная Стража по-другому оценивает ситуацию.

– Возможно, – он внезапно смягчился, но на этот раз она не дала себя обмануть. – Хотя лично я полагаю, что они не уверены в собственных силах. Они никогда не сталкивались с такой… проблемой, а потому стараются дуть на воду. Наверняка, если их прижать, начали бы рассказывать несусветные истории об опасностях, притаившихся в горах. Однако их… чрезмерная бдительность не решает моей главной проблемы. Какова она в действительности, эта княжна Гее’нера?

Теперь она позволила появиться в своем голосе холодку:

– Что вы имеете в виду, господин граф?

– Ох, дитя, – он махнул рукою с благожелательной улыбкой на устах. – Не делай вид, что ты не знаешь, что я имею в виду. Ты с ней уже полгода, бо́льшую часть времени вы проводите вместе, а она воспринимает тебя скорее как подругу, а не как нанятую даму для сопровождения. Я вижу. Это молодая красивая девушка, наверняка из-за занимаемого положения одинокая, а значит, ей нужен кто-то, кому она могла бы открыться, выплакаться, поговорить. Мне кажется, что она нашла в тебе поверенную и…