Хочу остаться собой - Николай Воронков

А потом произошел случай, изменивший наши отношения. Нас позвали к женщине, повредившей руку. Когда мы пришли, действительность оказалась гораздо серьезнее. Молодая женщина лежала на кровати без сознания. Обвалившимся камнем ей размозжило левую руку, оторвало кисть. Пока довезли до города, началось сильное заражение. Рука почти до плеча почернела, лицо заострилось и пожелтело. Сначала я воспринял это спокойно, но леди Честер провела диагностику и вдруг осунулась. Я посмотрел тоже, но не понял причин для такого поведения.

– Что случилось?

– Ты что, не видишь, заражение зашло слишком далеко, ей осталось жить пару часов.

– А если исцелением высшего круга?

– Руку уже не восстановить, а она будет постоянным источником заражения.

– Ампутировать?

– Не поможет, заклинание исцеления жестко подстегивает регенерацию, а у ее организма для этого уже нет сил. Я очень сожалею. – Она отвернулась.

Я заново провел осмотр – она оказалась права. Я уже почти с этим смирился, когда мой взгляд упал на комок тряпья в углу. Комок оказался замурзанной девчушкой лет десяти, видимо, дочкой хозяйки. Зажав грязным кулачком рот, она тихонечко скулила, а из глаз катились слезы. И столько в ее взгляде было тоски, что меня передернуло. Пытаясь успокоиться, отвернулся и еще раз осмотрел женщину, прикидывая, что бы можно было сделать с моими знаниями. Леди Честер уже собралась уходить, и я решился:

– Леди Честер, позвольте, я попробую.

– Она и так почти мертва, чтобы на ней тренироваться, поимей совесть!

– Хуже ей уже точно не будет!

– И что ты будешь делать?

– Что и предлагал, с небольшими поправками.

Она долго смотрела на меня, потом обреченно махнула рукой:

– Делай, но это будет на твоей совести.

Для начала я заблокировал раздробленную руку, создав почти у самого плеча тончайшую пленку, напоминающую двусторонний скотч. Рука осталась на месте, но сосуды и нервы были перерезаны. Убедившись, что новые порции зараженной крови не поступают, вставил поперек аорты перед самым сердцем блок очистки крови (это я подсмотрел в одном из заклинаний). Затем добавил туда же генератор чистой крови и питания. После этого оставалось только ждать. Насколько я понял, Честер не могла видеть моих действий со структурами. Когда я уселся у кровати и стал ждать, вроде как ничего не делая, она потребовала объяснений, но я молча указал на стулья.

Присев у кровати, стали ждать. Каждые десять минут я проверял работу моих помощников. Состояние Мари потихоньку, но улучшалось. Через час жар спал, и дыхание выровнялось. Потом начала розоветь кожа, и наконец через два часа она открыла глаза. Немного полежала, пытаясь понять, где она. Затем попыталась вскочить, но израненная рука не держала, и она опять упала в кровать.

– Где моя дочь?!

Дочка уже сама подбежала к матери, они обнялись. Начались слезы, всхлипы. Мне с трудом удалось их уговорить подождать еще немного. Мари снова уложили в постель и обследовали. Состояние значительно улучшилось. На общем фоне резко выделялась тонкая линия, разделившая руку. Сверху уже порозовевшая кожа, ниже – налившаяся еще большей чернотой.

– Что это? – спросила Честер.

Я попытался объяснить. Идею она поняла, а вот реализацию нет.

– Что теперь? Будешь ампутировать?

– Нет, попробую восстановить структуру руки.

Обращаясь к Мари, я продолжил:

– Сейчас я попробую восстановить твою руку. Больно, надеюсь, не будет. От тебя требуется лежать спокойно, пока я не разрешу двигаться. А сейчас отвернись, а то будет не очень красиво.

Мари долго смотрела на меня, потом отвернулась и затихла. Теперь уже я несколько раз глубоко вздохнул, успокаиваясь и настраиваясь, посмотрел на замершую в напряжении Честер и начал «операцию». Сначала, на всякий случай, отключил болевые ощущения у Мари. Перейдя на глубокое зрение, еще раз оглядел израненную руку. Состояние стало еще хуже. Больше не сомневаясь, выделил больной кусок руки до перемычки, убрал из него энергию и развеял структуру. Рука исчезла, остался только кусок у плеча, срез которого как будто прижали к стеклу, но крови не было. Сзади раздался судорожный вздох Честер, но я даже не повернулся. Теперь все внимание было здоровой руке. Выделяя в ее структуре нужные куски, стал копировать их на место удаленной, подправляя с учетом симметрии. Сначала кости, затем мышцы, нервы, сосуды, кожу. Я не торопился, стараясь не пропустить ни одной мелочи. Закончив создавать руку, передохнул и начал проверку снова. Еще раз передохнул и еще раз проверил. Наконец я решился направить в нее энергию. Рука стала видимой, а сзади снова раздался судорожный вздох. Очень осторожно я стал убирать перемычку, восстанавливая в освободившихся местах соединение тканей. Потом проверил, как рука наполняется кровью, как реагируют нервы. Вроде бы все работало. Решившись, снял блокировку боли у Мари и тихонько уколол в палец иголкой. Она невольно дернулась.

– Можешь повернуться, – разрешил я.

Медленно повернув голову, она вопросительно посмотрела на меня. Я сунул ей какой-то комок в новую кисть.

– Что это?

Непроизвольно она поднесла предмет к лицу, стала рассматривать, и тут до нее дошло. Она бросила кусок в сторону и стала рассматривать руки неверящим взглядом. Потом стала себя щипать, крутить рукой во все стороны. А потом у нее началась истерика, но меня это уже не интересовало, на меня вдруг навалилась усталость. Убрав из нее свои блоки очистки и питания, направил на нее самое лучшее и сильное заклинание телесного исцеления.

Для меня самым важным было, как заклинание будет работать с новой рукой, не начнется ли отторжение, как при пересадке. Но все обошлось. Включилась регенерация, исправила несколько мелочей, но в основном было нормально. Открыв глаза, огляделся. За окном разгорался новый день, кровать стояла пустая и заправленная, в комнате было пусто, но чувствовались запахи какой-то еды.

– Опять просидел в трансе, – решил я.

Разминая тело, прошелся по дому. На звук шагов с улицы тут же прибежала Мари и засуетилась вокруг меня. Ее суета меня радовала, а еще больше радовало, как свободно и естественно она владела новой рукой. Я попытался ее осмотреть, но она отмахнулась. Оказывается, я просидел в состоянии транса пять дней! Леди Честер предупредила, что такое возможно, и строго-настрого запретила меня беспокоить. Сама она приходит три раза в день, проверить Мари и меня, приносит еду. Глядя на ловкую энергичную фигуру Мари, я все больше млел. Но была какая-то мелочь, не укладывавшаяся в мое радужное настроение. Я огляделся. Мари вся светилась от радости, а вот дом у нее еле держался, рассыпаясь на глазах. Не успел я еще внятно сформулировать свои мысли, как стены дома поползли в стороны и вверх, утолщаясь и выравниваясь на глазах. Перевел взгляд на пол, и тот сразу пошел волнами, превращаясь в ровную площадку. Затем настал черед потолка, окон, подвала. Мари в это время испуганно жалась ко мне. Но как только я начал превращать мебель, испуг быстро прошел. А уж когда я преобразовал посуду в фарфор и хрусталь, во взгляде у нее появилось заинтересованное, откровенно собственническое выражение. Теперь она уже сама водила меня по дому, показывая откровенно обветшавшие места.