На зоне - Евгений Сухов

– Не бойся, мать. Извини. У меня беда. Но я все устрою. Тебе не будет стыдно за меня. Поверь моему слову, – пробормотал Владислав и поднял руку, останавливая проезжающее мимо такси. – К Ленинградскому вокзалу, – сказал он толстому дядьке-таксисту, с сумрачным видом сидевшему за рулем.

– Тридцатник, – равнодушно пожал плечами тот, и хотя это был чистый грабеж – от Викиного дома до трех вокзалов не больше пяти минут езды, – Варяг кивнул и сел на заднее сиденье.

«Конечно, только электричка, – подумал он, разглядывая в зеркальце мясистый, цвета сливы, нос шофера. – Причем зигзагами. – Сначала до Твери, оттуда автобусом или машиной – до Осташкова, потом – до Бологого. В электричках и автобусах меня поймать труднее. Там я – один из тысячи».

Вокзал кишел ментами. По двое-трое они бродили по залам, стояли возле входа и касс дальнего следования. Может быть, это было вполне обычным для праздничного дня, может – что-нибудь другое и вовсе необязательно, что все они охотятся именно за Варягом. Но береженого бог бережет, и не стоит проверять, испытывая судьбу. Подняв воротник куртки, он шмыгнул к пригородным кассам и взял билет до Твери. Электричка отходила через несколько минут. Смешавшись с многочисленной толпой пассажиров, он быстро вышел на платформу.

Пассажиров было великое множество. В вагоне было полно детей, у которых начались каникулы. Варяг порадовался. В толпе он чувствовал себя в безопасности.

– Садитесь, – какая-то женщина, сочувствующе посмотрев на лицо Варяга, взяла сынишку на руки и подвинулась, освобождая место возле окна.

Поблагодарив ее, Варяг про себя выругался. Наверное, французский грим не так уж хорош, если первый встречный предлагает ему помощь, уступая место. Но потом он успокоился: то, что видят женщины, совсем не обязательно доступно вниманию работников безопасности. Даже наоборот. Женский глаз более острый, они легко замечают мелочи, которые мужчинам незаметны. Через минуту электропоезд медленно тронулся.

– Я хочу к окну, – тихо попросил мальчик у матери.

Варяг, повернувшись к нему, предложил:

– А что, пацан, давай ко мне на колени! Будем вместе в окошко смотреть – я тоже люблю.

Мальчик нерешительно посмотрел на мать, которая одобряюще улыбнулась, и перебрался на колени к Варягу. Тот легко подхватил маленькое тельце и вдруг почувствовал такую тоску, что слезы навернулись на глаза.

– Смотри, – сказал мальчишка, показывая на пылающий газовый факел, – что это за огонь?

– Это?.. Это газовая горелка, – сказал Варяг, вглядываясь в факел, пылающий неподалеку от железнодорожного полотна на какой-то неведомой ему заводской территории.

– Ну да! – недоверчиво засмеялся парнишка. – Какая же это газовая горелка? Такая огромная. Кто на ней суп готовить будет?

– Господь Бог, – серьезно ответил Варяг. Мальчишка внимательно посмотрел ему в глаза:

– Ты шутишь, дядь?

– Шучу, – честно признался Варяг. Мальчик заулыбался, украдкой посмотрел на мать, потом поделился:

– Вот я и думаю, что шутишь. Зачем Богу суп?.. Он продолжал что-то болтать, но Варяг уже не слышал, потому что по проходу, спотыкаясь о расставленные сумки и раздвигая пассажиров, пробирались два милиционера. Они оглядывали толпу привычно цепким взглядом.

Один из них посмотрел прямо на Варяга. Он в ответ скользнул по менту равнодушно глазами и улыбнулся мальчику, который, сидя У него на коленях, продолжал без умолку говорить:

– А мама рассказывала, что в раньшие времена им вообще запрещали в Бога верить и в церковь ходить. Это правда?

– Правда, – кивнул Варяг, краем глаза следя за «сладкой парочкой». – Но только кто хотел верить, тот все равно верил.

Милиционеры прошли мимо. Варяг мысленно перекрестился. Он еще некоторое время болтал с мальчиком, потом тот стал зевать, а через десять минут сладко уснул прямо у него на руках. Варяг всю дорогу молчал, глядя в окно и думая о своем.

В Твери Варяг решил взять тачку. Было уже поздновато – около пяти вечера, Варяг торопился. Он подошел к стоявшему в сторонке «москвичонку», за рулем которого сидел молодой водитель.

– Эй, командир, до Бологого поедем? Паренек присвистнул:

– Знаешь, мужик, во сколько это тебе обойдется?

– Догадываюсь, – весело отвечал Варяг. Через пятнадцать минут они, сговорившись на ста долларах, выезжали из Твери, удачно проскочив мимо двух постов ГАИ.

Глядя на проносящиеся мимо заснеженные поля, знаменитые тверские леса, слушая беспечную болтовню шофера, Варяг позволил себе немного расслабиться, отвлечься от дороги на несколько часов. Нет, он не собирался спать, этого делать нельзя. Да и не смог бы он уснуть после всего, что случилось за прошедшие сутки. Ему необходимо было спокойно все обдумать, не упустить ни малейшей детали, ни в чем не ошибиться. Он должен понять: что за адская машина крутится незримо за всеми событиями, какие фигуры стремятся в дамки и кто король, чьими руками творятся дела и каковы цели, кто ближайшая жертва, чем все это грозит и чем закончится, какой очередной катастрофой или потрясением?

Итак, Питер. Варяг вспомнил все, что происходило там за последние месяцы. Зарвавшийся Стреляный – стремившийся в смотрящие по Питеру, его смерть по приговору сходняка. Гибель других авторитетов – беспредельщиков из города на Неве. Приглашение Шрама на роль главаря питерской братвы. Шрам был человеком серьезным, хотя, пожалуй, и излишне честолюбивым. Именно потому, что Шрама всегда чуть больше, чем положено вору, волновала собственная шкура, Варяг приставил к нему Пузыря. Негласно приставил. Так, что об этом знали только они двое. Нет, Шрам не был трусом, он был слегка, совсем немного, жадным – не до денег, до власти. Теперь Варяг понимал, что поторопился и, вполне возможно, совершил тогда ошибку, допустив этого человека до столь серьезного дела. Ведь, в сущности, всем известны недостатки Шрама. Но уж больно сложной была обстановка в Питере. И нужно было определяться со смотрящим быстро, пока питерские бандиты не успели опомниться от серии взрывов и выстрелов. Варяг тогда посчитал, что достаточно, если при Шраме будет его, Варяга, человек – преданный, как собака, толковый, самостоятельный, сильный. Такой, как Пузырь (Трубач его очень ценил и рекомендовал). Преданный ли? Теперь Варяг и в этом сомневался. Кто знает… Власть делает с людьми самые невероятные штуки. Если Пузырь был верен и клялся Варягу служить ему верой-правдой до гроба, то почему он не сообщил ему о заговоре против смотрящего по России? Почему никого не предупредил? Не заметил? Или не захотел заметить? А может, он вместе со Шрамом? А, черт! А может, уже убит?.. Да нет, не может быть. Узнать о том, что Пузырь – человек Варяга, Шрам мог только от него самого, и только в этом случае постарался бы от него избавиться.

«Но почему я так решил, что все затеял Шрам?» – поймал себя на мысли Варяг. Не проглядеть бы реального врага. Если это Шрам, то?.. Почему тогда в деле замешаны менты, ФСБ и кто-то там еще? При чем тут государственники? Не круче ли дела обстоят? Варяг терялся в мыслях: слишком много вопросов и слишком мало ответов. Ясно было одно – в Питере предательство, в котором замешан один из самых доверенных людей Шрама! Кое-кто из воров ссучился, и это нужно немедленно выяснить и удавить гада ползучего. Удавить собственными руками.