Война видов - Андрей Еслер

Борд под ним мерно шуршал турбинами, Фаусту казалось, что он стоит на обрыве.

Под ним разворачивалась настоящая война. Игнорирующий урон робот пошёл на военных, за считанные секунды разметав первые ряды щитоносцев.

Фауст очнулся, тяжело поворачивая голову.

Разбуженный титан двигался с проворством кошки. Единственное, что сдерживало махину, так это размер людишек. Очевидно такой гигантский механизм был создан для сопротивления танкам и бронеходам, но никак не лёгкой пехоте.

Все тут же рассредоточились по бокам от дороги, укрываясь в зданиях.

Кому-то не повезло, пара десятком солдат уже лежала на земле, представляя собой свежие отбивные.

Робот имел крепкую броню, которую не брали даже крупнокалиберные пулемёты и бластеры.

Фауст висел сверху, наблюдая за творящимся безумием, а Регулус искал слабости.

Прошло около пяти секунд, перед тем, как ИИ отозвался.

“— Вижу брешь в соединении головы с туловищем, механизм управления в голове, поэтому постарайся повредить шею.”

Фауст ничего не ответил, он сорвался с места. Он едва осознавал, что происходит. Сознание охладело, никакие эмоции не могли пробиться через корку льда, обволакивающую разум.

Парень не понимал, что с ним происходит. Он не чувствовал страха. Ещё хуже было то, что он не чувствовал ничего другого.

Борд разогнался, гигант наклонился, чтобы одним движением огромной руки перевернуть машину. В ушах Фауста свистел ветер, не долетая до конца, он подпрыгнул, делая заднее сальто, чтобы хоть как-то стабилизировать падение.

Борд на всей скорости ударился в шею робота, чуть ниже затылка. Засверкали снопы искр, вылетевшие, как из фейверка. Носа коснулся запах гари. Фауст упал на одно колено, прямо на спину противника, окончательно сбивая тому равновесие.

Вся махина рухнула на землю, погребая под собой автомобиль армии Союза.

Солдаты прыснули в стороны. Поднялись небольшие клубы пыли, разлетаясь в разрые стороны.

Фауст распрямился и пошёл по позвоночнику робота к его голове. Он вытянул руку и присвистнул, выводя из транса солдата, челюсть которого едва не касалась груди.

Представление и правда вышло эпичным. Подросток со спутанными пепельными волосами, расправляется с не виданным до этого механизмом, словно совершает какое-то рутинное действие. Именно так рождаются легенды и разного рода слухи.

Солдат понятливо кивнул и кинул Фаусту винтовку.

Поймав оружие одной рукой, Фауст передёрнул затвор и подошёл к шее начавшего шевелится великана. Борд врезался, словно топор в ствол дерева. Калека пнул свой же летательный аппарат, тот с металлическим грохотом рухнул на асфальт.

Фауст взглянул в отверстие, рассматривая кубы жизненно важных органов робота и направил туда винтовку, засунул её будто штыковую лопату и утопил курок.

Пространство наполнилось автоматной очередью. Робот дёрнулся и затих, как человек. Фауст держал оружие, пока не кончились патроны. После чего достал винтовку и спрыгнул, вручая её владельцу.

Взгляды солдата и Фауста встретились, военный не нашёл ничего умнее, чем отдать честь.

Фауст хлопнул его по плечу, и взяв за лямку скрепляющую шлем на подбородке, поворачивая голову солдата в сторону провала.

— Не зевай, сейчас она тебе понадобится.

Из провала, будто ожидая конца фразы Фауста, ринулись андроиды.

Военные проявили себя, как можно лучше. Люди мстили за временный страх, расстреливая роботов, словно мишени в тире. Те явно не были готовы к такому исходу, но их было очень много.

Фауст поднял бластер убитого солдата и сел у перевёрнутого автомобиля из бака которого ручейком выливалось горючее.

Он всё ещё не отошёл от охватившего его безразличия и полной отчуждённости. Ему казалось, что всё вокруг нереально.

Кто-то говорил, что легчайший способ сойти с ума, заставить себя подумать, что всё вокруг нереально.

Фаусту не нужно было себя заставлять, он хотел этого.

Если бы реальность оказалась поддельной, его брат был бы жив. Если бы всё было выдумкой, сам Фауст бы никогда не оказался здесь.

Слева раздался стон. Фауст только заметил, что машина у которой он сидит, придавила солдата. Его нижняя часть тела прижата к асфальту так сильно, что под ним образовалось озеро крови.

— П..п…помоххх-гите… — из его рта хлынула кровь, глязное лицо побледнело.

Фауст скользнул по нему взглядом, натыкаясь на торчащую пачку сигарет в кармашке бронежилета.

Рядом появился ещё один солдат, укрывшись за машиной. Он поправил сползающий шлем.

— Давай толкнём машину! — он перекрикивал звуки боя.

Фауст очнулся и потянулся к солдату.

— Нет, мы не можем его вытащить, надо сдвинуть машину, — стал распинаться военный.

Игнорируя сказанное, Фауст достал пачку с сигаретами и вынул одну. Военный замолчал, поражённо уставившись на парня.

Калека огляделся по сторонам, чтобы найти чем прикурить. Не найдя ничего лучше, он достал пистолет и поднес его к кончику зажатой в зубах сигареты.

Выстрел, табак задымился.

Военный всё ещё находясь в шоке от увиденного, посмотрел на расплескавшееся вокруг горючее.

— Ты спятил, парень, — произнеся это, военный побежал к другому укрытию.

Фауст лишь пожал плечами. Говорят, что сигареты помогают расслабится и справится с нервным напряжением. Фауст втянул терпкий дым, покатал его во рту и выпустил наружу.

Ничего не изменилось. Тогда он втянулся снова и вдохнул, как дышит каждый день.

Голова тут же закружилась, а лёгкие взорвались от кашля.

Но эффект расслабления отрицать нет смысла, он есть.

Фауст тяжело поднялся, проверяя заряд бластера, который мигал почти полной шкалой.

Потягивая тяжелый дым, Фауст огляделся, замечая, что всё кончено. Он пошёл к станции, где остался Алан.

Ему было всё равно, никто и не заметил его исчезновения. Лишь Анкарт всё это время присматривал за механически шагающим парнем в десятке метров позади.

Добравшись до станции, Фауст тут же попал в перекрестье десятка прицелов. Впрочем, оружие тут же было опущено.

— Что произошло? — спросила Фиона, когда Фауст вошёл внутрь.

Парень молча прошагал мимо, ища глазами тело брата.

— Я задала вопрос, — Фиона подняла пушку, когда калека прошёл мимо, уставив её в спину.

Фауст проигнорировал её угрозу. Он поднял Алана на руки и пошёл назад.

— Ты подчиняешься главе отряда, — сказал усатый офицер, военные встали у него на пути, неохотно и с явной опаской.