Мой суженый, мой ряженый - Татьяна Бочарова

— Нет уж, сиди, — засмеялся он. — Или, лучше, лежи! — С этими словами Женька опрокинул ее на диван и сжал так крепко, что трудно стало дышать.

Он срывал с нее одежду, яростно и нетерпеливо. Женя слабела в его руках и думала с изумлением и восторгом: «Что с ним стало? Раньше он боялся дотронуться до меня. Раньше…»

Произошедшие в Женьке перемены вскоре стали заметны не только Любке. Остальные девчонки также начали украдкой поглядывать в его сторону, и особенно Ника. Последняя так и норовила пройти мимо и обязательно задеть его рукой или плечом.

Если раньше Женя ловила на себе сочувственные взгляды хористок, то теперь многие смотрели на нее, не скрывая зависти. Этому отчасти способствовало то обстоятельство, что Женя позволила себе поработать над Женькиным имиджем, а попросту говоря, гардеробом. Она в мягкой форме убедила его выкинуть на помойку растянутый до неприличия свитер и заношенные почти до дыр джинсы. К ее удивлению, Женька беспрекословно подчинился. Вдвоем они порылись в его шкафу и отыскали там вполне удобоваримые брюки, а после съездили на барахолку и купили пару совсем дешевых, но приличных джемперов. Женя собственноручно подрезала Женьке его вечно спадающую на глаза челку, и он, как говорится в сказке, стал молодцем, хоть куда.

Внимание, которым нежданно-негаданно наградил Женьку женский пол, доставляло Жене немало хлопот. Она и не думала, что может так ревновать. Каждый его взгляд, брошенный не на нее, заставлял ее сердце сжиматься от острой боли, а уж если он заговаривал с какой-нибудь из девчонок, Женя и вовсе приходила в бешенство.

Вскоре она убедилась, что их ревность взаимна.

Они в очередной раз пошли в кино. До сеанса оставалось время, и у Жени внезапно сильно разболелась голова. Женька спустился вниз, в буфет, купить ей кофе, а она осталась ждать его в фойе на втором этаже. Он долго не возвращался, очевидно, в буфете была очередь. Напротив Жени остановился незнакомый парень. Она из любопытства мельком глянула: лицо у парня было открытым и приветливым. Он заметил ее взгляд и дружелюбно улыбнулся.

— Привет. Кого-то ждешь?

— Друга, — ответила Женя и улыбнулась в ответ.

— А я подружку, — доверительно сообщил парень.

Они перекинулись еще парой фраз, и в это время в фойе возник Женька с пластиковым стаканчиком в руке. Увидев Женю, мило болтающую с незнакомцем, он мгновенно помрачнел и насупился. Брови его угрожающе сдвинулись. Не успела она произнести и слова, как он резко схватил ее за руку:

— Пошли.

Тон его не предвещал ничего хорошего, и Женя поспешила подчиниться. Из-за Женькиной спины она видела, как ее случайный собеседник состроил забавную физиономию: мол, ну и дружок у тебя, сущий Отелло.

Они отошли в другой угол фойе. Там Женька протянул Жене стаканчик и вытащенную из кармана шоколадную конфету — все молча, глядя в сторону. Ей стало смешно.

— Ты что, с ума сошел?

— Нет. Что он тебе сказал?

— Спросил, кого я жду.

— Какое его собачье дело? — разъярился Женька.

— Не понимаю, что в этом такого страшного. Ну поинтересовался человек. Я ответила, что жду друга, тебя то есть. Это что, преступление?

— Для меня — да. Зачем тебе болтать с посторонними?

— Может, ты еще мне «пояс верности» прикажешь носить, и паранджу в придачу? — рассердилась Женя.

— Тебе паранджа бы не помешала, — пробурчал Женька сквозь зубы. — Только и делаешь, что строишь глазки каждому встречному.

— Строю глазки? Я?! — Женя ахнула, настолько несправедливым и обидным показалось ей Женькино обвинение. — Да ты на себя посмотри, кобель несчастный!

— Почему это, кобель? Мне кроме тебя никого не нужно.

— Так я и поверила! А кто позавчера на репетиции кадрился с Настей? А пальто Нике кто подавал?

— По-твоему, я не имею права подать девушке пальто? — Женька язвительно ухмыльнулся.

— Можно подумать, кроме тебя там никого не было. Раньше ты галантностью не отличался!

— Это все тебе спасибо. Ты меня приучила, а теперь еще и возникаешь не по делу!

Кофе давно остыл, а они все пререкались. И в зал вошли, демонстративно не глядя друг на друга. Однако стоило им сесть рядом, как обоих одолел смех. У Жени даже слезы на глазах выступили.

— Господи, ну и козел же ты! Таких поискать.

— Ты сама не лучше, — колко проговорил Женька.

Потом отыскал в темноте ее руку и осторожно сжал. Еще через мгновение они поцеловались и продолжали целоваться в течение всего фильма. Когда он окончился, их отношения снова являли собой образец нежности и преданности, однако в душе у Жени остался неприятный осадок. Он был тем более неприятен, что она отлично понимала: не только Женька выглядит комично в своей глупой ревности, она сама выглядит точь-в-точь так же, если не хуже.

Снежный, но мягкий январь сменился февралем, вьюжным, с ледяными, задиристыми ветрами. Все устали от зимы. Хотелось тепла и света, хотелось снять тяжелую и громоздкую одежду, пройти по освобожденной от снега земле, вдохнуть полной грудью аромат свежей зелени, подставить лицо под струи первого весеннего дождя.

Женя тоже чувствовала, что устала. Ее охватили апатия и вялость, она с трудом заставляла себя утром просыпаться, тащиться в библиотеку, оттуда на курсы. У нее стала часто болеть голова. Все это не могло не отразиться на занятиях — диплом, который был, кажется, почти готов, застопорился на мертвой точке. Оставалось совсем чуть-чуть, и это чуть-чуть никак не давалось Жене в руки. Столбовой, между тем, велел все систематизировать и привести в товарный вид — сроки медленно, но верно начинали поджимать.

На очередной консультации он бегло проглядел последние Женины конспекты, задумчиво помолчал, потом произнес:

— Не могу сказать, что это плохо. В целом, все верно. Но как-то… слишком уж сжато, по минимуму. Хотелось бы немного расшириться и углубиться. Женечка, вы не успели как следует изучить дополнительный материал? — Столбовой поглядел на нее вопросительно.

Женя кивнула и опустила голову.

— Ну да, — рассеянно пробормотал он. — Пожалуй, времени, действительно, было мало. Хотя… хотя нет! Времени было достаточно, по крайней мере, для вас. — Столбовой снова, на этот раз более внимательно, глянул на Женю. Его лицо смягчилось, в глазах мелькнуло участие. — Что с вами? Вы снова неважно себя чувствуете?

— Нет, нормально.

— Но я же вижу, вас что-то беспокоит. И это явно не линейное программирование. — Он улыбнулся и вдруг проговорил просто и как бы невзначай. — Вы, часом, не влюблены?

Женя смущенно потупилась и ничего не ответила.

— Угадал! — оживился Столбовой. — Ну, и чего же тут стесняться? В вашем возрасте странно было бы не иметь сердечной привязанности. Что же, ваша симпатия взаимна? Впрочем, глупый вопрос: в такую девушку невозможно не влюбиться. — Он неожиданно перестал улыбаться и вновь сделался серьезным. — Да, Женечка, доложу я вам, это проблема. Для человека, сосредоточенного на науке, особенно. Вам сейчас должно быть очень и очень непросто.