Инвестиго, из медика в маги. Том 1 - Илья Рэд

тоже будет нечто подобное? Он остановился. Факел почти догорел. Выхода нет — либо он попытается переплыть на другой берег, либо помрёт здесь.

Тут Марку пришла идея получше. Он двинулся дальше и искал глазами своё спасение.

— Наконец-то!

— Помогите!

Марк ничего не ответил и, опустившись на колени, стал отламывать сучья у поваленного дерева. Закончив, он на коленях, кое-как своим детским тельцем кантовал старое бревно к берегу. Ещё чуть-чуть. Вот край плюхнулся в воду. Он снова мокрый, но уже всё равно.

Опираться на стопы Марк не мог, поэтому стоял на коленях в холодной воде, ветер пробирал полувысохшую одежду на спине. Разгорячённый работой и постоянной ходьбой до этого, он не чувствовал, что замерзает.

Импровизированный факел Марк воткнул в землю. Тот почти догорел. Встал на ноги, вода по грудь. Сила тяжести уменьшилась. Сделав последнее усилие, он оттолкнулся палкой от берега и обхватил руками бревно, отправляясь в свободное плавание.

На середине реки его подхватило лёгкое течение. Марк оглянулся на берег. Огня не видно, но небольшой силуэт стоял у того места, где он вошёл в воду. Ужин отменяется.

Марк решил не тратить сил и просто ждал, куда его вынесет река. Всё это время он куда-то спешил, бежал, дрался и сейчас был первый спокойный момент. Всё бы ничего, но холод заставлял его трястись. Так хозяин разогревает машину зимой перед поездкой. Он сейчас тоже машина. Только биологическая. Зубы громко стучали.

Если его цапнет и унесёт под воду, то пусть так и будет. Уже настолько насрать, что бороться нет сил. Что не так с этим миром? Что он такого натворил?

Тяжёлая вязкая усталость. Непривычно тихо. Журчала вода, редкая птичка вспорхнёт и заново сядет на ветку. Должно быть, скоро утро. Сколько он так плывёт? Час или два? Ударился носом о трухлявое дерево. Не спать. Немногочисленные муравьи или термиты давно ползали по его рукам. Сначала Марк смывал их водой, потом сдувал, а сейчас было плевать. Пусть ползают. Он сам как муравей.

Должно быть, это переохлаждение. Если он заснёт, то просто утонет. Ребята сейчас, наверное, спят. Такая приятная на ощупь кора. Щекой если прислониться, ничего ведь не будет? И запах дерева. Такой далёкий, как в детстве, когда он помогал дедушке пилить бревна. Запах опилок. Лето. Угрюмый, но добрый дед допиливает двуручной пилой сосну, а Марк виновато держит дрожащими от усталости руками кружку кваса с кусочками плавающего хлеба.

— Прости, деда.

— Ничего, на том свете сочтёмся.

И засмеялся.

Марк откашлялся — вдохнул воды в лёгкие. Неприятное горячее чувство расползлось по носу и горлу. Хорошо, что не отпустил руки. С одной ногой было бы сложно всплыть. В следующий раз может не повезти.

На ум пришла мысль. Что, если привязать себя? Верхняя одежда разорвана и короткая, но штаны вполне подойдут. Он стал снимать штаны одной рукой. Кожа ног настолько потеряла чувствительность, что, даже упираясь в неё ногтем, он лишь отдалённо понимал локализацию. Это плохо.

Марк снял одну штанину, и осталась та, что на больной ноге. Ботинок он держал в зубах. На берегу он еще понадобится.

— Эй, мальчик!

Теперь надо снять вторую штанину и не выронить ботинок. Будет больно, но придётся потерпеть.

— Держись, мы тебя вытащим!

Что-то плюхнулось в воду. Марк устало вздохнул. Придётся драться ботинком. Его потянули со спины. Собрав последние силы, он развернулся и съездил мокрым ботинком по…

— Ты что делаешь?

Марка дёрнули в воду. Рука разжалась, и его последнее оружие пошло на дно. На берегу их ждала группа людей, похожих на охотников. С него сняли всю одежду. Обмотали теплой тканью и посадили у костра. Уставший, он смотрел, как весело лижет огонь головешки. Ему дали глотнуть из фляги. Внутри стало тепло. Запах жаренного на костре мяса вытеснил всё. Сил говорить не было.

Когда он поел, уже светало. Под пение проснувшихся птиц он провалился в сон на свежем воздухе.

Глава 13

Слушай маны поток мой Альт

Слушай голос мой,

Слушай сердце моё,

Воздаю дарам твоим…

Марк вежливо обнял кулак левой руки ковшом правой ладони на уровне груди. Так предписывал этикет веры в Альтэндо. Кто это такой, он понятия не имел, но оставался долг святым отцам, что его спасли и немного потерпеть эту белиберду можно. Они называли себя патриархами. Марк слышал раньше, что в горах живёт кучка фанатиков. Очень редко те спускались в паломничество по всем городам Рилгана.

…Восхваляем и служим,

Низлагаем и караем

Врагов твоих;

Ты несёшь вечный мир…

В общем, ничего нового. Чуть-чуть резни ради вечного мира. Так, капельку. Спорить и вникать в суть альтэндианства, или как они называли свою веру, он не хотел. Пока патриархи согласны давать ему кров, еду и сопровождение до Ваабиса, он проникнется великим Альтэндо, напитается его духом, занюхнёт святую воду и сковырнёт налёт со всех чакр.

Однако надо отдать дань уважения этим мужикам. Его не пичкали насильно проповедями, не лезли в душу со спасительными речами. Просто помогли. Спросили, откуда он, а когда узнали про похищение, то согласились проводить до Ваабиса. Самого старого звали Сота. Сейчас его голос читал предобеденную молитву.

Марку недолго дали поспать. К полудню разбудили, сонного посадили на вьючного пони и отправились в путь. Он проспал ещё какое-то время сидя, но проснулся в дороге. Стало немного стыдно, что все идут пешком, и он спрыгнул, тут же распластавшись на земле. Забыл про ногу. Ему помогли встать и сказали не слезать с животного. Их было пять человек и два лохматых пони с поклажей. Офигенные лошадки. С короткими привалами они двигались целый день и заночевали на открытой местности.

Сейчас второй день их путешествия, и они к вечеру уже будут в Ваабисе. Молитва закончилась, настало время еды. Небольшой кусочек сыра, хлеб и солонина. В прошлый раз они ели свежатину. Когда Марк спросил, что это за вкусное мясо, ему ответили: «Не всё ли равно?» В духе «что бог послал, то и ешь». Ну и ладно. Лишь бы кормили.

Их одеяния носили скорее практичный характер, чем привычные церемониальные рясы или балахоны. Присмотревшись, он нашёл, что отличия от одежды обычных людей всё же есть. У каждого на рукавах и манжетах штанов красовался густой мех. У Соты он был белого цвета, а у остальных — чёрного. Они же живут в горах, поди холодно.

— Последняя остановка будет у лесничего, затем сразу пойдём в Альгус. Гург, как твои раны?

Он