В поисках судьбы - Ольга Иванова

Пес вначале вопросительно посмотрел на него, потом перевел взгляд в мою сторону, снова тявкнул и поставил на меня свои передние лапы.

– Может, он на улицу хочет? – обеспокоилась я, поглаживая Джаса за ухом.

– Нет, его сосед уже вывел, я просил его об этом одолжении, – заверил Илья. – Джас, все, не мешайся под ногами, иди на место, – прикрикнул он на собаку, после чего обнял меня. – У нас, между прочим, сегодня первая брачная ночь…

Илья потянулся ко мне с поцелуем, но я не смогла на него ответить. Все вдруг поплыло перед глазами, а тело перестало слушаться.

– Господи, Катя, да ты же вся горишь!..– голос Ильи донесся до меня как из подземелья, я же, кажется, все-таки потеряла сознание.

Следующие несколько суток прошли для меня в бреду. Жар никак не хотел отступать, лишь ненадолго припадал под действием таблеток. Я то и дело проваливалась в дрему, липкую и тягучую, которая не только не придавала новых сил, а измучивала еще больше.

Илья почти не отходил от меня, бесконечно измерял температуру, обтирал влажным полотенцем, поил каким-то травяным чаем.

– Доктор, я умираю? – в полушутку-полусерьез спросила я во время одного из своих временных просветлений.

На самом деле, так плохо мне еще никогда не было, и у меня действительно, грешным делом, возникали слабовольные мыслишки, что я могу не выкарабкаться.

– Не дождешься, – усмехнулся Илья, отточенным движением засовывая мне подмышку градусник. – Ты мне еще первую брачную ночь должна.

– Да уж… подпортила я нам свадьбу…– я виновато улыбнулась.

– Ничего, наверстаем. – Илья ласково потрепал меня по голове, а потом потянулся за градусником: – Ну вот, опять пошла вверх… Давай, выпей лекарство.

– И все-таки, я правильно сделала, что вышла замуж за врача, – таблетка оказалась горькая, и я поморщилась. – Теперь не придется бегать по больницам.

– Так ты, оказывается, практичная и дальновидная особа…– глаза Ильи смеялись.

– А ты как думал? – хмыкнула я. – Что я согласилась на это замужество только из лучших побуждений, или, боже упаси, больших чувств? Прости, но мной двигал только расчет…

Тут Илья нахмурился:

– И долго ты мне еще будешь припоминать мой «расчет»?

– Как в клятве, – я подавила зевок и устало откинулась на подушку, – пока смерть не разлучит нас…

– Значит, до конца моих дней, – притворно вздохнул Илья.

– Ладно, – засмеялся он потом, – хватит болтать… Лучше поспи.

В этом уговаривать меня не пришлось: глаза уже и так смыкались от вновь накатившей слабости. Я лишь повернулась набок и уютней устроилась на подушке…

Когда в следующий раз проснулась, было раннее утро. Комнату заливал рассеянный свет, а на стенах плясали розовые блики восходящего солнца.

Неприятные ощущения в затекшей руке заставили меня пошевелиться, но сделать это не очень-то получилось: впритык ко мне, вытянувшись в струнку и удобно пристроив мохнатую голову на моем плече, безмятежно посапывал Джас. А чуть дальше, на другой половине кровати обнаружился и Илья. Он тоже спал, не раздевшись и прямо поверх одеяла. Вся его поза говорила о том, что он и не собрался погружаться в глубокий сон, а лишь прилег на минутку, готовый при первой необходимости снова бежать мне на помощь. При виде этой картины на меня налетел шквал нежности, который породил неистовое желание прижаться к своему мужу, уткнуться носом в плечо и так лежать до скончания веков, наслаждаясь его близостью.

Но этот порыв я все-таки сдержала: Илья тоже измотался, ухаживая за мной, поэтому пусть пока спит. А чуть погодя я уже озарилась очередной идеей: принять душ. Хотелось смыть с себя весь тот пот, которым, кажется, пропиталась вся моя кожа и волосы за время недомогания. Тем более чувствовала я себя намного лучше, чем накануне.

Я постаралась осторожно вынырнуть из кровати, не разбудив Илью. Джас при этом недовольно глянул на меня и нехотя переложил голову на одеяло.

Душ принимала оперативно, понимая, что в моем состоянии долгие водные процедуры нежелательны, только все равно не успела: выходя из ванной, нос в нос столкнулась с грозным Ильей.

– Привет, – но моя невинная улыбка совсем на него не подействовала.

– Немедленно возвращайся в постель, – прорычал он, указывая на дверь спальни. – Что за самодеятельность? А если бы тебе плохо стало там, в ванной?

– Но мне уже намного лучше, – попыталась робко возразить я, однако Илья был непреклонен.

– Сейчас нормально, а через полчаса опять температура подскочит, – ворчал он, подталкивая меня к кровати.

Я уселась на нее, но залезать под одеяло не спешила.

– Мне уже лучше, – повторила упрямо.

– Измерь тогда температуру, – скомандовал Илья. – А я пока послушаю тебя, – он взял с тумбочки стетоскоп.

– Опять своей холодной трубкой тыкать будете, Илья Викторович, – вздохнула я.

– Давай раздевайся, – поторопил он.

– Что, совсем? – я вдруг смутилась.

До этого вся наша с ним близость, как в прошлом, так и этом мире, ограничивалась лишь поцелуями. Да, я понимала, что рано или поздно мы перейдем на новую ступеньку отношений, а теперь, когда поженились, тем более… Но сейчас его просьба раздеться, пусть и для медицинских манипуляций, меня не так испугала, как взволновала.

– Хватит и до пояса. Господи, Катя, – Илья со смехом закатил глаза, – я на протяжении двух суток обтирал тебя полотенцами, с головы до ног, поэтому все, что хотел, уже рассмотрел. – Он присел рядом со мной и, понизив голос, продолжил: – Между прочим, мне было это нелегко делать… Да, и не забывай, что ты все-таки моя жена… Давай же. – Илья сам потянул за один конец пояска моего халатика, развязывая его.

Под его внимательным и чуть насмешливым взглядом я принялась стягивать халат с плеч, а внизу живота против воли стало зарождаться пульсирующее тепло.

– Давай послушаем, – Илья по-прежнему с улыбкой глядел мне прямо в глаза.

На прохладное касание стетоскопа тело неожиданно отозвалось резким всплеском возбуждения и тут же покрылось гусиной кожей. Я даже испугалась столь бурной реакции, ведь раньше никогда подобного не испытывала. Может, я скрытая нимфоманка?..

Быстро прикрыла глаза, чтобы Илья не смог увидеть в них все то, что сейчас творилось у меня внутри.

– Поворачивайся спиной…

Мне показалось, или голос Ильи действительно стал более хриплым и напряженным?

– Тебе холодно? – стетоскоп неожиданно сменили горячие пальцы Ильи и медленно заскользили от лопаток к пояснице.

Я нашла в себе лишь силы отрицательно помотать головой.

– Тогда почему дрожишь? – его дыхание коснулось моего плеча, а следом губы прочертили короткую дорожку от шеи до чувствительного места на затылке.