Небесный капитан - Макс Мах

«Восток… – не без некоторого высокомерия, свойственного жителям севера и запада Европы, подумала Лиза. – Впрочем, то ли еще будет в Маскате, Пананджи и Коломбо!»

Дальнейший маршрут «Звезды Севера» пролегал через такие экзотические места, как эмират Оман на самом краю Аравийского полуострова, княжество Гоа на юго-западе Индостана и остров Цейлон. Ни в одном из этих мест Лиза раньше не бывала, но, судя по книгам, во всех трех городах дела с гигиеной и санитарией, не говоря уже об инфраструктуре, обстояли еще хуже, чем в Адрианополе. Так что Лиза могла предположить, что на фоне настоящего – аутентичного – востока Византия еще покажется ей вершиной цивилизации и образцом европейского порядка.

Так, в сущности, и случилось. Несмотря на тяготы пути – примитивная дорога плюс жара, – сам город Лизе понравился. Выстроенный из белого камня и в меньшей степени из темно-красного кирпича, Адрианополь производил приятное впечатление как своей архитектурой, так и планировкой мощенных булыжником и брусчаткой улиц.

«Надо же, – удивилась Лиза, пройдя первые несколько кварталов, – какие прямые улицы! И сколько же здесь зелени!»

Что правда, то правда, везде, куда не кинь взгляд, за каменными стенками во дворах обывателей, в общественных скверах, а то и просто вдоль улиц росли деревья и кусты. Лиза была не сильна в ботанике, тем более не знала местную флору, но даже она опознала каштаны, платаны и кипарисы. Возможно, так же – но без особой уверенности – она узнала бук и граб. Зато виноградную лозу и масличное дерево ни с чем не спутаешь. Ну, а апельсиновые и лимонные деревья легко узнать по плодам.

– Между прочим, это нам повезло, – кивнул Рощин на роскошное дерево с пышной кроной, в которой тут и там виднелись крупные оранжевые плоды. – Обычно апельсины созревают в мае-июне. Но, наверное, это какой-то поздний сорт.

– Может быть, – пожала плечами Лиза. – Я, знаешь ли, больше по яблокам…

Прямая, словно по линейке вычерченная улица или, вернее, кипарисовая аллея – двухэтажные каменные дома прятались за деревьями – вывела Лизу и Рощина на просторную площадь, вымощенную брусчаткой. Здесь их ожидала очередная древняя церковь – судя по табличке на стене, посвященная святым Сергею и Вакху, – и примыкающее к ней трехэтажное здание Адрианопольской архиепархии. Немудрено, что на площади и прилегающих улицах присутствовало достаточно много мужчин в черных рясах и скуфьях, иногда в клобуках, но Лизе показалось, что она видела и пару монахов в подрясниках. Однако закладываться по этому поводу она не стала бы. Да и не важно по большому счету. Просто священники. Просто монахи, послушники, или кто у них там есть еще. Такие же православные, как в Себерии, но принадлежащие к Константинопольской епархии.

С площади Лиза и Рощин свернули как раз на Константинопольскую улицу, которую по идее следовало бы называть проспектом. Прошли мимо очень древней – чуть ли не тринадцатого века – церкви Пресвятой Богородицы и мимо похожего на замок дворца Касианитов, а еще через три квартала вышли на площадь Никифора Вриенния перед университетом Георгиуса Эрмонимуса Спартанца.

– У меня паранойя, или за нами действительно кто-то тащится? – спросила Лиза, когда, осмотрев фасад старого университетского корпуса, украшенного шестигранной часовой башней, и памятник знаменитому писателю и знатоку греческого языка, они ушли с площади в поисках таверны, где можно было бы перекусить и промочить горло. Причем, говоря о питье, они, разумеется, имели в виду что-нибудь более достойное, чем вода, которую тут и там продавали мальчишки с бидонами.

– Да, вот и у меня такое чувство… – тихо ответил Рощин.

– Что у меня паранойя? – хмыкнула в ответ Лиза.

– Нет, что у нас завелся хвост.

– Опять прошлое наступает на пятки будущему, как думаешь?

– Почем знать, – вздохнул Рощин, – может быть, это как раз наоборот, будущее оглядывается через плечо.

– Похоже на стихи, – улыбнулась Лиза.

– Наверное, неспроста, – куртуазно парировал Рощин.

– Все-таки откуда что берется? – сейчас Лиза не кокетничала, а говорила именно то, о чем думала. – Если честно, я раньше думала, что все пластуны, как мой Григорий.

– А каков, по-твоему, Григорий Берг? – с интересом посмотрел на нее полковник.

– По-моему, он из тех, в присутствии кого скисает молоко и перегорают электрические лампочки, – не задумываясь ответила Лиза.

– Весьма образно, – кивнул Рощин, – но в корне неверно. Твой Григорий, Лиза, тяжелый человек, это факт. Но к службе в гвардейских пластунах это отношения не имеет. На самом деле мы все разные. Я такой, а он другой. Одним словом, люди. Служба делает нас циниками и фаталистами, но ведь и ты, Лиза, не без изъяна. Все истребители, кого я знал или знаю, хуже гусаров, ей-богу! А Григорий… Что ж, он таков от природы, однако я не уверен, что ты его хорошо знаешь, хоть и сестра. Я его знаю еще меньше, но общие знакомые рассказывают, что в иные моменты он может стать и душой общества, и зачинщиком совершенно детских по сути забав.

– Серьезно? – скосила на Рощина глаз Лиза. – Ты это серьезно?

– Вполне.

«Что ж, может быть, ты и прав!»

Думая сейчас о Григории, она должна была признать, что он сильно изменился за прошедший год. Возможно, виной тому стали их непростые жизненные обстоятельства, имея в виду, в частности, ту войну, в которой им вместе пришлось поучаствовать. А может быть, это Полина на него так подействовала. В любом случае теперь он явно отличался от того Григория, который пришел к ней в госпиталь два года назад.

«Тот Григорий… Этот Григорий… Не о том думаете, сударыня! Не о том!»

– Побежим? – спросила она Рощина. – Или ну его?!

– У тебя с собой есть что-нибудь? – коротко взглянул на нее полковник.

– А ты как думаешь?

– Я тебя еще недостаточно знаю!

– То есть как это! – возмутилась Лиза.

– Сама подумай! – остановил ее Рощин.

– Ну да, – согласилась она через мгновение, – возможно, ты прав. Постель не повод для знакомства… Револьвер и десантный нож.

– Тогда пошли в таверну! – решил Рощин. – Очень есть хочется!

Лиза согласилась. Семь бед – один ответ, но и голод не тетка, не правда ли?

Прошли еще немного вдоль улицы, и вуаля! Таверна, да еще какая! Самая что ни на есть аутентичная византийская капелея.

– Зайдем? – кивнул Рощин на вход в таверну.

– Мне нравится!

Лизе и в самом деле понравилось. Выглядит прилично, пахнет еще лучше. Жареным мясом, свежим хлебом, какими-то специями. В общем, хорошо пахнет. Правильно.

Поднялись по каменным ступеням, прошли на деревянную веранду под черепичным навесом, сели за последний пустой стол – народу в таверне оказалось достаточно много, – едва ли не на пальцах объяснили половому, что хотят есть и пить, и стали ждать результата. В Византии говорят по-гречески или на болгарском, который хоть и славянский язык, но довольно сильно отличается от русского. Так что оставалось лишь гадать, что и как понял обслуживающий их половой. Однако, как вскоре выяснилось, он их понял. Или угадал. Или просто знал, чего могут желать богатые иностранцы. В любом случае результат превзошел все ожидания.