Обречённые на исцеление - Ирина Волохова

– его глаза вновь улыбались, но теперь с неприкрытой властностью, – Смотри мне в глаза. Считай до десяти. Расслабляй мышцы, будто спишь. Дыхание должно быть поверхностным и медленным.

Я отвела взгляд, мысленно задав вопрос. Мозг тут же подкинул нужную информацию по парной медитативной технике из памяти Асакуры. Что-то вроде исконной тантры для двоих, посредством раскрытия, расширения и увеличения скрытых энергетических потоков, включающая глубинную психологию внутренней трансформации для достижения высот разума. Разобравшись и “разложив всё по полочкам”, делаю пару глубоких вдохов, чтобы насытить кровь кислородом, и поднимаю взгляд.

- Один.

Зрачки у Хао слегка расширились, рот приоткрылся. Каждый из нас раскрыл энергетический поток навстречу другому. Это было, будто… будто его руки гладили меня одновременно везде, такие мягкие прикосновения на коже, будоражащие кровь. Своей энергией он оглаживал мои виски, нос, губы, шею, спускался ниже и ещё ниже. Скрестив ноги под стулом, со стоном выдыхаю:

- Два.

Своей энергией он оглаживает меня по плечам, спине, чуть сжимает вокруг рёбер, но я не остаюсь в долгу, чтобы он ощущал то же что и я – оглаживаю губы, мягко скольжу по шее и нежно массирую затылок, разобрав волосы на пряди, перехожу к плечам и осторожно сжимаю их, после чего соскальзываю на лопатки. У Асакуры вырывается неровный выдох, от чего он прикусывает губу. Вот уж нежданное открытие – у него чувствительная спина.

Наверное, это выглядит странно – двое подростков неотрывно смотрят друг другу в глаза, не шевелятся, но изнывают от желания, взявшегося из ниоткуда (грёбаная тантрическая техника, чтоб её), соприкасаются только раскрытыми ладонями и один из них ведёт отсчёт.

- Три…

Слышу собственный голос будто через толщу воды. Хао дважды кивает, утверждая, что всё нормально и я всё сделала правильно. В следующий миг меня будто утягивает в темень его зрачков, но в то же время я прекрасно понимаю, что мой взгляд обращён внутрь себя. Босоногая, простоволосая, обнажённая по пояс фигура уходит куда-то вперёд. Волосы колышутся в такт движениям. Следую за размеренно шагающим Асакурой.

- Четыре…

Шепот разносится эхом в пространстве без какого-либо ориентира. Хао резко останавливается, поворачивается и ловко ловит моё лицо ладонями. Боль в висках, нахлынувшая так внезапно, застигла врасплох, в глазах побелело…

- Пять…

Когти впились в уступ на отвесной скале, взгляд упал на огни внизу. Вокруг костров сидели индейцы, кто-то разговаривал, кто-то пел под хлопки и притоптывания собратьев. Дикие движения выталкивают тело выше, к ровным поверхностям скал. Здесь был резкий запах диких животных, ударивший в ноздри. Тело припадает к земле, глаза осматривают новую местность на наличие движения и опасности, запахи щекочут нос. Какое-то время проходит в выслеживании и поимке добычи. Первым попался шакал, у которого было жесткое мясо. Не понравилось, но не съеденную тушу кидать просто так не позволил инстинкт – дотащила до края скалы и оставила прямо над деревней.

- Шесть…

Следующим стал некрупный вапити, которого и наелась до отвала, после чего немного включился мозг, говоривший, что трупы нужно убрать от поселения. Ещё раз обнюхала шкуру вапити, чтобы запомнить запах вкусной добычи, и утащила подальше. Но что самое интересное – я незамеченной вернулась в Скрытую Деревню, смыла с себя кровь и пыль и преспокойно улеглась спать. Казу и Шень, спящие здесь же, ничего не заметили.

- Семь…

Боль отпустила так же резко, как и появилась. Хао всё ещё держит моё лицо, осторожно гладит щёки большими пальцами.

- Ты видел?

- Да. Возвращайся.

Я постаралась вспомнить, как обратилась к самой себе. Пришло ощущение собственного тела. Асакура взял за плечи и с силой оттолкнул меня, отправив в затяжной полёт.

- Восемь…

Я вздрогнула, внезапно вернувшись в сознание. Тело казалось тяжелым, сделать глубокий вдох было очень трудно. Сердце всё ещё билось медленно-мдленно. В глазах напротив появилась осознанность – шаман тоже вернулся к бодрствующему состоянию. Слух пришёл в норму и я услышала наше синхронное дыхание.

- Девять.

Ощущение тантры вернулось. Но энергетического прикосновения более не ощущалось. Появилось ощущение моральной наполненности и устойчивости. Но мне кололо губы от желания коснуться ими горячей кожи человека напротив.

- Десять.

Какое-то время мы сидели без движения, рассматривали друг друга. Ладони всё ещё соприкасались. Взглядом Хао остановился на моих губах.

- Аи-тян.

- Да, сэмпай?

- Можешь называть меня “кун”. Или “чан”, если хочешь.

- Что вызвало такие кардинальные изменения в твоём ко мне отношении?

- Твоё доверие. – он сжал мои ладони в своих, – Ты абсолютно открылась мне, не выстраивая барьеров вокруг разума, не запрещая идти туда, куда мне захочется.

“Ёб твою мать! Он мог узнать о нашем с Асой плане!” – глаза округлились сами собой.

- И что ты увидел? Что узнал? – спрашиваю с запинками.

- Ты меня любишь. Очень давно. – я и выдохнула с облегчением, и напряглась, сглотнув ком в горле, – Не смотря на воздействующую на меня рейши. Не смотря на убийства. Не смотря на…

- Будто ты раньше не знал! – громко воскликнула, перебив его, и, насупившись, буркнула, – То же мне, открыл Америку…

Я отвернулась и поджала губы. Губы, которые всё ещё покалывало. Хотелось его поцеловать, но теперь ещё сильнее. Радовало, что он не посмеялся надо мной, не осудил и ни разу не воспользовался. Не прогнал. Принял то чувство, что сидит во мне вот уже половину предыдущей жизни.

- Аи, всё хорошо? – голос Силвы в дверном проёме взбесил тем, что был исключительно лишним в данной ситуации. Видимо, прибежал на мой возглас.

- Какого хрена ты здесь забыл?

- Принёс завтрак.

- Отдай девочкам.

- А ты?

- Отдай девочкам!

- Так нельзя, Аи. Ты должна поесть.

- Хао-чан… – тихо позвала, точно зная – он меня сейчас не осудит.

Хао снял свой оракул, положил на стол, снял мой и положил рядом. Демонстративно.

- Нет, Аи, даже не вздумай! – рявкнул индеец, когда хранители хитодамами возникли над нами.

- А ты меня останови. – сердито бросаю через плечо, крепко сжав Асакуру за руки. Мы исчезаем во всполохе.

**~*~

- Прости за сцену. – освобождаю свои ладони из его хватки. Отворачиваюсь и обнимаю себя руками. На вершинах каньона прохладно от ветра. Мех на месте прорезей для рукавов не позволяет прохладе пробраться на спину. А вот снизу… поддувает. Хотя, это не так важно – в долине внизу печёт.

- Мне не за что